Нэнси Сталкер - Япония. История и культура: от самураев до манги

Японцы старались переиграть местных лидеров, оплачивая тайваньским представителям поездки на Японские острова и позволяя тем самым лично познакомиться с японским прогрессом. Тем не менее в период с 1895 по 1915 год местное население активно сопротивлялось японскому владычеству, а остальной мир задавался вопросом, может ли восточная страна, например Япония, успешно управлять своей колонией. В 1897 году японский парламент обсуждал вопрос продажи Тайваня Франции. Эмигранты из Китая на Тайване поначалу тоже сопротивлялись японцам, ведя партизанскую войну против колониальных властей. Подавив эти выступления, колониальный режим переключился на покорение коренного населения внутренних горных территорий. В 1909 году Япония начала пятилетний геноцид тайваньских аборигенов. В 1915 году случился инцидент в Тапани, в ходе которого китайцы и коренные жители, объединенные народным верованием в то, что они неуязвимы к современному оружию, напали на японские полицейские участки. В результате колониальные власти предприняли попытки облагородить свою стратегию управления, однако местные племена все равно продолжали сопротивление. В 1930 году произошел инцидент в Муше, когда шесть деревень, возмущенные принудительным трудом, напали на участников школьного спортивного мероприятия и убили 134 японца. Образованные тайваньские горожане также организовывали движения за самоуправление и равноправие, однако они были ненасильственными и никогда по-настоящему не угрожали колониальному порядку.

На то, как именно Япония должна управлять Тайванем, существовало две разные точки зрения. Первая, разделяемая главой министерства внутренних дел Симпэем Гото (1858–1929), предполагала, что китайцы и коренное населения Тайваня никогда не смогут полностью ассимилироваться, а значит, законы в колонии должны быть иными, чем на Японских островах. Вторая точка зрения предполагала возможность ассимиляции и равенства, и ее разделяли лидеры политических партий Хара Такаси и Итагаки Тайсукэ. Они полагали, что тайваньцы (а потом и корейцы) достаточно похожи на японцев, чтобы одинаковые законы равным образом работали в Японии и в колониях, и что у колонизированного населения должны быть те же права и обязанности, что и у коренных японцев.

Гото, врач по образованию, успел поработать на огромном количестве официальных постов: он был первым директором Южно-Маньчжурской железной дороги, седьмым мэром Токио, первым директором NHK (Государственной радиовещательной компании), министром внутренних дел, министром иностранных дел, главой бойскаутов Японии. Он полагал, что тайваньским обычаям и традициям нужны другие законы. Важной проблемой была опиумная зависимость, однако вместо того, чтобы запретить это вещество, Гото учредил систему лицензирования официальных поставщиков, что принесло колониальному правительству большие доходы. Тайваньским элитам, сотрудничавшим с режимом, выдавали эти лицензии в награду за верность. С 1898 по 1918 год колониальная политика в основном следовала подходу Гото. Японские власти издавали для Тайваня отдельные законы и обладали на его территории полнотой законодательной, исполнительной и судебной власти. Японские колонисты, поскольку как переселенцы имели большие привилегии, жестко противостояли любым попыткам уравнять тайваньцев в правах с ними. Однако после Первой мировой войны восприятие колониализма по всему миру радикально изменилось и началась поддержка национального самоопределения различных групп, а также движений за независимость колониальных стран. Большинству доминионов пришлось пойти на значительные уступки, чтобы успокоить население.

В 1918 году, когда Хара Такаси стал премьер-министром, он впервые назначил гражданского, а не военного генерал-губернатора Тайваня и настаивал на ассимиляции ( дока ), при которой Тайвань будет выступать как бы еще одним японским островом, а тайваньцам объяснят их роль и обязанности по отношению к вышестоящим японцам. На протяжении последующих 20 лет колониальные власти установили местное самоуправление, дали Тайваню места в Верхней палате парламента и запретили японцам-переселенцам бить палками или пороть коренных жителей. Предыдущее правительство больше было озабочено демонстрацией цивилизующего влияния Японии, строя железные дороги и канализационные системы. При этом их не волновало, что тайваньцы на собственной земле оказывались людьми второго сорта, которых притесняли японцы. Инициативы программы ассимиляции дока были направлены на уменьшение этого неравенства. Была учреждена новая система публичных школ для тайваньцев, в которых поощрялось использование японского языка. К 1941 году по-японски умели читать уже 57 % населения. Когда в 1937 году разразилась Вторая Японо-китайская война, попытки еще более «японизировать» тайваньцев возобновились с новой силой. Местных жителей заставляли обращаться в синтоизм, брать себе японские имена и записываться в Японскую императорскую армию и флот.

Первым генеральным резидентом Корейского протектората в 1905 году был назначен олигарх эпохи Мэйдзи Ито Хиробуми. Это было последним назначением в долгой карьере государственного мужа из Тёсю, и он надеялся повторить в Корее те достижения, которым он и его соратники поспособствовали в Японии после реставрации Мэйдзи. С помощью нескольких тысяч японских чиновников он начал форсировать модернизацию Кореи, однако корейский двор был возмущен присутствием политика и сопротивлялся его попыткам. Король Коджон надеялся получить международную поддержку, чтобы вернуть себе контроль над страной, для чего в 1907 году послал делегатов на Гаагские мирные переговоры, прося помощи у иностранных правительств. Ито приказал Коджону отречься от престола в пользу его младшего слабовольного сына Сунджона (1874–1926). Попытки Японии построить корейское процветание и мощь вряд ли могли найти среди местного населения поддержку, сходную с той, которую оказывали японцы в период Мэйдзи, когда эти попытки были направлены на построение государственной независимости, а не на благополучие оккупированной страны.

Действия Японии в Корее не удивили и не раздосадовали другие империалистические страны. Наоборот, неравенство между корейскими и японскими силами сделало это почти неизбежным. По соглашению Кацура — Тафта 1905 года Япония признавала контроль США над Филиппинами в обмен на то, что Америка признает контроль Японии над Кореей. Как и на Тайване, колониальная администрация затеяла быстрые масштабные преобразования корейской политической, образовательной и социальной системы: она строила железные дороги, порты, дороги, современную почту и телеграф, чтобы способствовать экономическому развитию; вводила современную медицину и инфраструктуру, чтобы улучшить гигиенические условия жизни жителей; заменяла традиционные школы, базировавшиеся на изучении классики конфуцианства, на современную образовательную систему. Посещаемость начальной школы повысилась с 1 % в 1910 году до 47 % в 1943-м. Однако все эти улучшения шли на пользу скорее японским переселенцам, нежели самим корейцам. Например, к 1940 году доступ к электричеству имели все японские дома колонии, тогда как в корейских кварталах был электрифицирован один дом из десяти.