Константин Аверьянов - Загадка завещания Ивана Калиты

Кем был упомянутый князь Константин Иванович Белозерский? Вслед за А.В. Экземплярским В.Л. Янин считает его сыном погибшего на Куликовом поле князя Ивана Федоровича [365]. Но согласиться с этим утверждением нельзя. Родословцы называют князя Ивана Федоровича бездетным и, более того, особо подчеркивают, что «от тово род не пошел». Поэтому единственно возможным отцом князя Константина Ивановича Белозерского следует признать другого Ивана Федоровича (№ 5 нашей росписи).

Крайне важным для нас представляется другое наблюдение В.Л. Янина. Выясняется, что белозерские князья традиционно служили Новгороду, получая за это половину города Копорье, отчего в ряде источников именуются князьями Копорскими. Позднее один из них — Олисей Константинович, по предположению В.Л. Янина, сын Константина Ивановича Белозерского, стал новгородским тысяцким в первой четверти XV в. [366], а под 1435 г. упоминается и сын Олисея Константиновича Антип [367].

Встречаются ли в летописях и другие копорские князья? Под 1394 г. псковские летописи сообщают: «Того же лета, месяца августа в 1 день, приидоша новогородцы ко Пскову ратью в силе велице, и стоаша у Пскова 8 дней, и побегрша прочь нощью посрамлени, милостью святыа Троица; тогда и князя Копореиского убиша Ивана, под Олгиною горою, И иных бояр много на Выбуте избиша, а иных изымаша…» [368].

Кем был князь Иван Копорский, убитый в 1394 г. под Псковом? В.Л. Янин осторожно указывает, что согласно показаниям родословцев у Романа Юрьевича Белозерского имелся сын Иван [369]. Но подобная идентификация невозможна, ибо указанный князь Иван Романович должен был жить в XV в. и не мог быть убит в 1394 г. Можно предположить, что это был сын князя Константина Ивановича Копорского князь Иван Константинович, так же как и отец, носивший прозвище князь Копорский.

Поход новгородцев на Псков нашел, естественно, свое отражение и на страницах новгородских летописей: «Того же лета ходиша новгородци ко Пьскову ратью и стояша под городом неделю; и в то время учинися бои в заизде новгородцам с пьсковици, и убиша ту князя Ивана Копореискаго и Василья Федоровича, а иных паде с обе стороны бог весть; и отъидоша новгородци от города…» [370]. Как видим, новгородская летопись, помимо князя Ивана Копорского, упоминает еще и его современника Василия Федоровича — лицо, очевидно, достаточно значительное, если летописец счел нужным упомянуть о его гибели. Его идентификация облегчается составленным нами по синодикам родословием белозерских князей. Им, видимо, был князь Василий Федорович Сугорский (№ 4 нашей росписи). Тем самым подтверждаются показания родословцев, называющих его Федоровичем, а не Романовичем, как полагали позднейшие генеалоги.

Самое же раннее свидетельство о копорских князьях содержится в летописях под 1386 г. в рассказе о походе на Новгород Дмитрия Донского: «И тогда поставиша новогородци острог, по спу хоромы, а князь Патрекей Наримантович да князь Роман Юрьевич, и с копорьскими князи бяше в городе» [371].

Сведения летописей подтверждаются и данными сфрагистики. Так, в 1969 г. на Городище под Новгородом был найден обломок свинцовой печати, на одной из сторон которой имеется поясное изображение святого Василия Кесарийского в окружении двустрочной надписи: «[Печа]те великого [князя Василия] Дмитриевича]…», а на обороте шестистрочная надпись: «Печ[ать] Кост[янти]на Ива[новича] и Ва[силья Д]мит[рие]вич[а]». По предположению В.Л. Янина, эта булла принадлежала князю Константин Ивановичу Белозерскому, современнику великого и нов городского князя Василия Дмитриевича [372]. Сохранилась также печать его сына Олисея Константиновича [373]. Возможно предположить, что сыном Константина Ивановича был новгородский тысяцкий Онанья Константинович, деятель конца XIV — начала XV в., две печати которого дошли до нас [374], а сыном Олисея Константиновича был Федор Олисеевич, действовавший в 1430–1440-х гг. в должностях новгородских тысяцкого и посадника, от которого сохранились две буллы [375]. Наконец, в 1986 г. при раскопках в Пскове была обнаружена печать некоего Афанасия Константиновича. Его имя встречено впервые и в других источниках не фигурирует. Зная, что в 1408 г. князь Константин Иванович Белозерский действовал в Пскове, можно осторожно предположить, что Афанасий Константинович был его сыном [376].

Итак, мы видим, что в последней четверти XIV в. потомки князя Ивана Федоровича Белозерского активно оседают в Новгороде и именуются здесь князьями Копорскими по половине города Копорья, которым владели в качестве слуг Великого Новгорода. В Ростовском синодике белозерских князей князья Копорские отсутствуют. Это объясняется тем, что к моменту составления синодика в XV в. эта ветвь белозерских князей по сути уже выделилась в особый род и, более того, как мы уже видели, даже получила самостоятельную родовую фамилию.

Нo связано ли начало службы белозерских князей в Новгороде со временами Дмитрия Донского или же относится к более ранней эпохе? Каким образом они оказались в Новгороде? Отвечая на этот вопрос, В.Л. Янин обратил внимание на одну из грамот Великого Новгорода, адресованную великому князю Михаилу Ярославичу Тверскому и датируемую 1305–1307 гг. В ней Новгородцы жаловались на недостойное поведение князей, служивших в Пскове и Кореле, и требовали их официального отзыва. Из этого документа выясняется, что «город стольный Пльсков» был дан еще предшественником Михаила на великом княжении великим князем Андреем и новгородцами некоему князю Федору Михайловичу [377]. По предположению историка, появление последнего в Пскове могло состояться не ранее кончины псковского князя Довмонта в 1299 г. К какому княжескому роду принадлежал Федор Михайлович? По мнению В.Л. Янина, псковский кормленщик идентифицируется с белозерским князем Федором Михайловичем, упоминаемым летописью в начале XIV в. [378]Таким образом, данные наблюдения В.Л. Янина позволяют отнести появление белозерских князей на службе в Новгороде к самому началу XIV в. Однако он не выяснил причину того, почему они появились здесь.

Как известно, князь Глеб Василькович, родоначальник белозерских князей, происходил из ростовского княжеского дома. После смерти своего старшего брата Бориса в 1277 г. он стал ростовским князем [379]. Владельческая история Белоозера в этот период довольно туманна. Можно предположить, что, перебравшись в Ростов, Глеб Василькович отдал Белозерский удел своему сыну Михаилу Глебовичу. Но закрепиться тому на отцовском столе не удалось. Глеб Василькович, прокняжив в Ростове чуть более года, скончался 13 декабря 1278 г. [380] Cразу же после его кончины в Ростове начались раздоры. Дело дошло до того, что немногим более двух месяцев после смерти Глеба ростовский епископ Игнатий, очевидно по наущению сына Бориса Ростовского князя Дмитрия Борисовича, осуществил неслыханное дотоле дело: «Неправо творяще, не по правиломъ осудилъ бо бе своего князя Глеба, уже по смерти за 9 недель, и изрину князя изъ соборныа церкве въ полунощи, и повеле его погрести у святого Спаса въ Княгинине манастыре». Этот первый, но, к сожалению, далеко не последний в отечественной истории пример мщения своим уже покойным, политическим противникам был настолько вопиющим, что им пришлось специально заниматься митрополиту Кириллу сразу после его приезда в Северо-Восточную Русь из Киева [381].