Константин Аверьянов - Загадка завещания Ивана Калиты

Если вкратце суммировать наши знания о Ростове этого времени, картина представляется. следующим образом. На рубеже 20–30-х гг. XIV в. Ростовское княжество было поделено между двумя сыновьями князя Василия Константиновича Ростовского. Старшему из них Федору Васильевичу досталась Сретенская половина Ростова, а младшему Константину — Борисоглебская, и с той поры «род князей Ростовских пошол надвое» [656]. Известно, что полтора столетия спустя Борисоглебская половина была продана московскому великому князю Ивану III правнуками ее первоначального владельца Константина — князем Владимиром Андреевичем и Иваном Ивановичем Долгим. Под 1474 г. летописи сообщают: «Тое же зимы продаша великому князю Ивану Васильевичю князи Ростовьские свою отчину, половину Ростова со всем, князь Володимер Андреевичь и брат его князь Иван Ивановичь и с всеми своими детми и з братаничи; князь же великий, купив у них, дасть матери своей ту половину, великой княгине Марьи» [657]. Что же касается Сретенской половины Ростова, то считается, что она стала владением московских князей значительно раньше. В середине XX в. А.Н. Насонову удалось найти летописец, в котором после известия о продаже части Ростова в 1474 г. пояснялось, что «первая же половина Ростова к Москве соединися при великом князе Иване Даниловиче» [658], то есть при Иване Калите. В.А. Кучкин предположил, что это произошло около 1332 г. и связано с событиями, последовавшими за смертью в 1331 г первого владельца Сретенской половины князя Федора Васильевича. Из «Жития Сергия Радонежского» многим известен эпизод, повествующий о переселении родителей будущего святого из Ростова в московские пределы. Этот литературный памятник прямо указывает на появление московских владений в Ростове во время княжения Ивана Калиты, которому «купно же достася и княжение Ростовское к Москве» [659]. Об этом же свидетельствует и прямое указание духовной грамоты 1339 г. самого Калиты, где фиксируется наличие его владений в Ростове: «А что есмь купил село в Ростове Богородичское» [660].

Однако тщательный анализ всей совокупности имеющихся летописных известий заставляет предположить, что первые московские владения в Ростовском княжестве появились не при Иване Калите, а еще раньше — при его старшем брате князе Юрии Даниловиче.

В частности, обращают на себя внимание неоднократные упоминания о пребывании Юрия в Ростове. Так, под 1315 г. летопись сообщает: «Поиде великий князь Юрий Даниловичь из Новагорода с новогородци, позван в Орду от царя, а в Новегороде остави брата своего князя Афонасия; и прииде в Ростов, а оттоле поиде в Орду месяца марта в 15, в суботу Лазареву» [661]. Аналогичное известие летописец помещает пятью годами позже, под 1320 г.: «Приеха из Орды великый князь Юрие Даниловичь в Ростов, а оттоле иде к Новугороду» [662].

Предыдущие исследователи не обращали внимания на эти известия, полагая, что ничего необычного в них нет, поскольку Ростов для Юрия, судя по всему, являлся лишь транзитным пунктом на пути из Орды в Новгород и обратно.

Однако привлечение еще одного летописного известия ставит под сомнение это возможное утверждение. 10–20-е гг. XIV в. ознаменовались для Руси острым соперничеством тверских и московских князей за великокняжеский стол. Эти события были неоднократно описаны. Не останавливаясь на всех перипетиях этой борьбы, осветим лишь ее отдельные эпизоды.

Юрий Московский, уехав в Орду весной 1315 г., пробыл там два года. За это время он сумел приобрести влияние на молодого хана Узбека и, более того, женился на его сестре Кончаке, принявшей при крещении имя Агафия. Получив от своего шурина ярлык на великое княжение, Юрий, знавший, что предстоит тяжелая борьба с Михаилом Тверским, появился на Руси с сильным татарским отрядом… Однако удача отвернулась от Юрия. 22 декабря 1317 г. в 40 верстах от Твери при селе Бортеневе произошел бой между князьями, Юрий был разбит, бежал, а тверичи захватили массу пленных, среди которых была и сестра хана. Кончака была отвезена в Тверь, где вскоре умерла при неясных обстоятельствах. Летописцы по-разному передают подробности ее смерти. Некоторые из них прямо говорят, что она была «зелием уморена бысть», другие подчеркивают, что «княгиню Юриеву не убиша», третьи просто передают ходившие слухи. Как бы то ни было, победа Михаила в конечном счете обернулась для него поражением. Он был вынужден заключить с Юрием мир, а затем по приказу хана должен был отправиться в Орду на суд со своим противником. Понимая, чем в Орде ему грозит смерть сестры хана, Михаил всячески оттягивал свою поездку туда, послав вместо себя 12-летнего сына Константина, очевидно как заложника. Лишь в августе 1318 г. он отправился к хану, к которому прибыл в начале сентября. Узбек приказал его судить, Михаил оправдывался, его судили вторично, но в итоге 22 ноября 1318 г., ровно через 11 месяцев после злосчастной битвы, он был казнен по приказу хана. Юрий взял труп своего врага, привез его в Москву, и лишь летом 1319 г. после долгих переговоров и унижений со стороны тверичей останки их князя были отданы им и, почти через год после его гибели, 6 сентября 1319 г. захоронены в тверской церкви Святого Спаса, а Юрий получил тело Кончаки.

Во всей этой истории для нас наиболее интересным представляется вопрос — где же нашла свой последний приют Кончака? Летописцы по-разному говорят о времени ее погребения — по одним известиям выходит, что она была захоронена сразу после смерти, по другим — ее тело Юрий получил в обмен на труп Михаила Тверского. Поскольку стольным городом Юрия являлась Москва, логично было бы предположить, что Кончака была захоронена в ней. Но в действительности она была погребена в Ростове. «Везоша ея со Твери в Ростов, и положиша юв церкви святыа Богородицы в Ростове», — отметил летописец [663].

«И отчего тело Кончаки отвезли в Ростов?» — задавал недоуменный вопрос историк Тверского княжества В.С. Борзаковский [664]. Ответ на него может быть лишь один — в Ростове находились владения самого князя Юрия Даниловича, и именно в них он был волен похоронить свою супругу.

Но каким образом Юрию достались земли в Ростове? Во время описываемых событий Юрию Даниловичу было уже около 40 лет, и Кончака была его второй женой. Первой же супругой московского князя была неизвестная нам по имени княжна из ростовского дома. Об этом сохранилось свидетельство летописца под 1297 г.: «Женися князь Юрьи Даниловичь в Ростове» [665].

Встречающееся в русских летописях выражение «жениться в Ростове, Твери, Рязани и т. п.» означало не что иное, как жениться на дочери князя Ростовского, Тверского, Рязанского и т. д. По весьма обоснованному предположению А.В. Экземплярского, тестем Юрия мог быть только ростовский князь Константин Борисович, дед Федора и Константина Васильевичей, поделивших Ростов на две половины. В конце XIII в. источники просто не знают другого ростовского князя (все равно — из живых или умерших), на дочери которого мог бы жениться Юрий [666].