Константин Аверьянов - Загадка завещания Ивана Калиты

О дальнейшей судьбе Софьи у нас есть всего лишь одно известие, из которого явствует, что она постриглась в монахини. Под 1358 г. Никоновская летопись сообщает о смерти у князя Михаила Александровича Тверского старшего сына — княжича Александра: «Преставися сынъ князь Александръ у бабы у своея, у великиа княгини Софьи, въ Софьине манастыре» [678]. Упомянутая здесь Софья не могла быть родной бабкой умершего княжича, поскольку его дед — погибший в Орде в 1399 г. Александр Михайлович Тверской был женат на Анастасии [679]. Однако Софья Юрьевна, жена Константина Михайловича Тверского, являвшегося родным братом Александра Михайловича, действительно приходилась хотя и не родной, но все же бабкой умершему княжичу. О том, что в известии 1358 г. упоминается именно жена Константина Михайловича, говорит и ее именование «великой княгиней» [680].

Что же сталось с владениями Софьи, полученными ею от отца в качестве приданого? По тогдашним правилам, поскольку брак Софьи оказался неудачным, а главное, бездетным, они оставались за нею, с тем чтобы она могла с ними вторично выйти замуж. Но после того как Софья постриглась в монахини, отданное за ней приданое должно было отойти обратно ее отцу или другим родичам, первым из которых в очереди стоял брат Юрия — Иван Калита.

К сожалению, мы не знаем, когда был расторгнут брак Софьи с Константином Михайловичем Тверским и когда она приняла монашеский сан. Судя по всему, это произошло уже в 1320-х гг., а если быть точнее, то в промежуток между 1325 г. (гибелью Юрия в Орде от руки Дмитрия Михайловича Тверского) и 1328 г. Об этом свидетельствует указание обнаруженного А.Н. Насоновым летописца, в котором пояснялось, что «первая же половина Ростова к Москве соединися при великом князе Иване Даниловиче» [681]. Другое летописное известие сообщает под 1328 г. о браке князя Константина Васильевича Ростовского с дочерью Ивана Калиты Марье: «Женися князь Костянтин Васильевич Ростовъскы у великово князя Ивана Даниловича» [682]. Зять Калиты, женившись на его дочери, несомненно, должен был получить за ней приданое. Судя по всему, Константину Васильевичу Ростовскому достались земли в Угличе. Таким образом, как бы завершился «круговорот» земель, отданных князем Константином Борисовичем Ростовским Юрию Московскому в приданое за своей дочерью, затем переданных Юрием в приданое своему зятю князю Константину Михайловичу Тверскому, возвратившихся к брату Юрия Ивану Калите и, наконец, вновь отданных последним в приданое за своей дочерью Марьей внуку первоначального владельца — Константину Васильевичу Ростовскому.

Но при этом московские князья постарались сохранить фактический контроль над этими владениями. Князь Константин Васильевич, судя по всему, распоряжался Угличем не на правах полного владельца, а лишь в качестве наместника московского князя. Очевидно, именно его имеет в виду местная угличская летопись, сообщающая о том, что в середине XIV в. в Угличе наместниками московских князей последовательно являлись два князя по имени Константин. Относительно первого из них летописец сообщает, что он имел прозвище Улемец [683], и, как мы выяснили выше, был сыном князя Федора Ростиславича Ярославского и Смоленского. Вторым же из них, вероятно, и был Константин Васильевич Ростовский. О том, что фактически он находился на положении «слуги» у московских великих князей, косвенно говорит один довольно примечательный факт, отмеченный летописцем. В 1349 г. волынский князь Любарт Гедиминович, задумав жениться на дочери Константина Васильевича Ростовского и Марии, испрашивал на то разрешения не у ее отца, как можно было бы думать, а у ее дяди — Семена Гордого, старшего сына Калиты [684].

Наш вывод о том, что Углич достался московским князьям в результате брака князя Юрия Даниловича с ростовской княжной, можно подтвердить, если выяснить историю еще одной «купли» Ивана Калиты. В своей второй духовной грамоте, составленной в 1417 г., московский князь Василий Дмитриевич среди прочего отдает своей княгине «прадеда своего примыслъ в Бежицьском Верее Кистьму да села Онтоновьские, да в Ростове Василевское» [685]. Прадедом Василия I, как известно, был Иван Калита. Каким образом это владение досталось московским князьям?

Очевидно, дочери князя Юрия Даниловича Софье после ее пострижения в монахини все же была оставлена в качестве «прожитка» небольшая часть ее приданого. Ее составили волость Кистьма и несколько сел.

Выяснив это обстоятельство, мы можем уточнить и время кончины Софьи. Она, судя по всему, последовала приблизительно в 1371 г. После смерти Софьи встал вопрос — кто будет наследовать ее владения? На них мог претендовать Дмитрий Донской, как внук Юрия Даниловича, который отдал эти земли в приданое за своей дочерью, а с другой стороны — князья Дорогобужские, потомки Константина Михайловича Тверского от второго брака. Шансы добиться разрешения этого вопроса в свою пользу у двух сторон были примерно одинаковыми, поскольку Софья всем им приходилась родственницей не по прямой, а лишь по боковой линии. Поэтому вполне понятно, что в условиях, когда у противников не было убедительных аргументов правового характера, не замедлили развернуться военные действия.

Московский князь Дмитрий Иванович попытался захватить Бежецкий Верх, на что сразу же последовал ответ со стороны Твери. Рогожский летописец под 1372 г. помещает известие: «А князь великии Михаило Александровичь, пославъ братанича своего князя Дмитрея Еремеевича (он приходился внуком Константина Михайловича Тверского. — К. А .) и воеводъ своихъ ратию и взял Кистьму. И воеводъ кистемьскыхъ, Ивановых детии Шенуровыхъ Андреа и Давида и Бориса, изнимавъ, приведоша въ Тферь къ великому князю Михаилу» [686].

К сожалению, летописи молчат о дальнейшей судьбе Кистьмы в XIV в. Но, судя по тому, что эта волость в духовных грамотах московских князей впервые упоминается лишь во втором завещании Василия I и отсутствует в его первой духовной грамоте, составленной до кончины вдовы Дмитрия Донского Евдокии, следует полагать, что она в итоге досталась в 1370-х гг. последней, а уже от нее перешла к ее сыну Василию Дмитриевичу.

Очевидно, что в контексте борьбы за бывшее приданое Софьи Юрьевны следует рассматривать и попытку тверского князя Михаила Александровича захватить в 1371 и 1375 гг. Углич [687]. Но московско-тверская война 1375 г как известно, закончилась поражением Твери, и вследствие этого тверские князья вынуждены были окончательно отказаться от своих претензий на Углич.

Нам остается подвести основные итоги нашего исследования. В предыдущих главах данной работы было показано, что Галич, Белоозеро и Углич, которые Дмитрий Донской в своем завещании 1389 г. именует «куплями своего деда», являлись не чем иным, как землями, полученными в приданое московскими князьями. Говоря о Галиче, мы имеем дело с приданым, доставшимся Ивану Калите вместе с рукой его второй супруги Ульяны, дочери галичского князя Федора Давыдовича. В случае с Белоозером речь идет о приданом, полученном братом Калиты — князем Афанасием Даниловичем, который женился на Анне, дочери князя Василия Глебовича Белозерского. Углич стал владением московских князей в результате брака князя Юрия Даниловича Московского с неизвестной нам по имени княжной из ростовского княжеского дома, дочерью князя Константина Борисовича Ростовского.