Виталий Познахирев - Турецкие военнопленные и гражданские пленные в России в 1914–1924 гг.

Все изоляционно-пропускные пункты округа, расположенные при станциях Александрополь, Елизаветполь, Баку, Дербент, Петровск, Минеральные воды и Тихорецкая, не были подготовлены к обслуживанию пленных. Не говоря уже о том, что каждый из этих пунктов мог принять одновременно не более 10 больных, в период эвакуации практически ни на одном из них не оказалось даже фельдшера. Кроме того, в медицинском обслуживании пленных не был задействован врачебный и санитарный персонал железных дорог и военно-лечебных заведений, расположенных по маршруту их следования, а также пленные турецкие врачи. Что же касается вопроса о сопровождении партий пленных кем-либо из медиков, то он хотя и рассматривался командованием КВО, но так и остался неразрешенным [199] В отечественной военной истории такое сопровождение имело место лишь единожды — на исходе Крымской войны 1853–1856 гг. .

Органы военного управления на Кавказе длительное время недооценивали значение вопроса обеспечения пленных конвоем. Соответствующие нормы (6 конвоиров на каждые 100 пленных при 10-и «выводных» на эшелон) были установлены здесь лишь 15 января 1915 г., а Инструкция для начальника конвоя разработана еще позже. До указанного момента части действующей армии определяли состав конвоя по собственному усмотрению, т. е. назначали в караул минимальное число людей. Командование Кавказской армией фактически поощряло такой подход. Более того, 16 декабря 1914 г. оно потребовало от Тифлисского коменданта «не назначать части войск Тифлисского гарнизона для конвоирования («пленных» — В.П.) вне пределов губернии и ограничиться для сего самым незначительным количеством нижних чинов» [200] РГВИА. Ф. 1300. Оп. 4. Д. 466. Л. 130, 140. Д. 506. Л. 68. . В итоге конвоиры, опасаясь побегов, просто избегали выпускать пленных из вагонов для отправления естественных надобностей, что способствовало еще большему распространению инфекций [201] Там же. Л. 110, 112, 115; Д. 506. Л. 84. .

VI. ГУГШ слишком долго не придавал значения отдельным признакам, свидетельствующим о неблагополучном развитии процесса эвакуации турецких военнопленных. Лишь 9 января 1915 г. он направил в КВО телеграмму следующего содержания: «По поступившим сведениям при перевозке с Кавказского театра войны внутрь Империи пленных турок раненые, больные и здоровые не отделяются одни от других, причем антисанитарное состояние поездов угрожает разнесением заразных болезней по всей Империи. Пленные, которых или вовсе не кормят или кормят лишь через день, не выпускаются по целым дням из вагонов, результатом чего является их полное изнеможение и загрязнение ими в крайней степени вагонов, распространяющих в силу сего на остановках сильное зловоние. Кроме того, как выясняется, подозрительные больные пленные не сдаются в попутные изоляционно-пропускные пункты и по пути оставляются лишь трупы» [202] Там же. Д. 506. Л. 65 (Заметим, что данная телеграмма повлекла за собой глубокую и оперативную перестройку всей системы эвакуации военнопленных с Кавказского театра военных действий). .

К сказанному необходимо добавить, что угроза санитарному состоянию страны воспринималась тогда отнюдь не метафорически, ибо в ГУГШ хлынул поток жалоб «на турок», со стороны самых разных учреждений, организаций и частных лиц. Причем все они параллельно принимали и собственные меры предосторожности. Так, глава МПС уже в середине января 1915 г. потребовал сделать прививки от оспы железнодорожным служащим, не имеющим таковых, и распорядился безотлагательно приступить «к сплошной поливке раствором хлорной извести всех станционных путей, на которых останавливаются санитарные и воинские с военнопленными поезда, особенно с турками (Курсив наш — В.П. )» [203] Томский вестник. 1915. 20 янв. С. 4; 10 февр. С. 4. .

VII. Проблемы перевозки пленных с Кавказа относительно поздно оказались в поле зрения Верховного начальника санитарной и эвакуационной части принца А. П. Ольденбургского (не ранее 11 января 1915 г.). Вместе с тем надо признать, что А. П. Ольденбургский быстрее и глубже других осознал всю серьезность происходящего и уже 18 января 1915 г. принял наиболее верное в сложившейся обстановке решение — поставил вопрос о временном прекращении эвакуации и расквартировании всех турок в пределах КВО, что и было реализовано 11 февраля 1915 г. [204] РГВИА. Ф. 1300. Оп. 4. Д. 506. Л. 71, 103, 163.

В свете изложенного не может не обратить на себя внимание несколько запоздалая реакция на происходящее со стороны оттоманского правительства. Лишь 27 июня 1916 г. Стамбул направил первую ноту протеста по поводу содержания «в течение 15 дней турецких военнопленных, взятых у Сарыкамыша, в запертых и запечатанных вагонах». Российская сторона тут же назвала эти сведения «не соответствующими действительности» [205] АВПРИ. Ф. 160. Оп. 708. Д. 3245. Л. 1, 5. . В декабре 1916 г. Порта направила Петрограду еще одна ноту, в которой указывала, что пленные турки «перевозятся зимой в неотапливаемых вагонах при –10° [206] Температура, вероятно, указана по шкале Фаренгейта, что соответствует примерно –12 °C. » и приводило в пример факт гибели в Самаре от холода в начале 1915 г. почти всех пленных, оказавшихся в двух вагонах, забытых на запасных путях [207] АВПРИ. Ф. 160. Оп. 708. Д. 3245. Л. 15. .

По поводу второй ноты ГУГШ 1 февраля 1917 г. проинформировал МИД России о «полной несостоятельности сообщенных оттоманским правительством сведений» и заметил, что перевозки османов «всегда совершались в условиях перевозки русских войск, причем пленным туркам, в виде известной льготы, выдавалась в пути привычная им пища, как например, вместо чая — кофе и белый хлеб. Нуждавшиеся в теплой одежде и обуви турки получали таковую, равным образом они пользовались как надлежащим медицинским уходом, так и правом, по мере надобности, выходить из вагонов во время стоянок поезда. Полученными Главным управлением Генерального штаба донесениями военного начальства вполне опровергаются также и указания на массовые заболевания пленных турок в пути и на имевший, будто бы, место случай неосмотрительного оставления вагона с пленными турками на запасном пути, где они и погибли почти поголовно» [208] АВПРИ. Ф. 160. Оп. 708. Д. 3245. Л. 16. .