Уильям Дюрант - Жизнь Греции. История цивилизации

Жизни диктатора положили конец не убийцы, которых он так страшился, но его собственная поэзия. В 367 году его трагедия «Выкуп Гектора» получила первую награду на афинских Ленеях. Дионисий настолько обрадовался, что задал друзьям пир, выпил лишнего, подхватил лихорадку и скончался.

Встревоженный город, мирившийся с тиранией Дионисия как с альтернативой карфагенскому владычеству, был полон надежд, когда на престол взошел его сын. Дионисий II был молодым человеком двадцати пяти лет и не отличался телесным и умственным здоровьем, а потому, думали лукавые сиракузяне, его правление обещает стать мягким и небрежным. Он имел способных советников в лице своего дяди Диона и историка Филистия. Дион был человеком богатым, но богатство не мешало ему любить литературу и философию и быть верным учеником Платона. Он стал членом Академии и вел — дома и за границей — жизнь по-философски простую. Ему пришло в голову, что податливая молодость нового диктатора предоставляет возможность установить если и не утопию, которую описывал ему Платон [1737], то конституционный режим, способный объединить всю Сицилию для изгнания карфагенской державы. По подсказке Диона Дионисий II пригласил Платона к своему двору и доверился его наставничеству.

Несомненно, молодой самодержец пытался показать себя с самой лучшей стороны и скрывал от учителя свою склонность к пьянству и распутству [1738], из-за которых Дионисий Старший предсказал, что династия умрет вместе с его сыном. Обманутый внешним рвением юноши, Платон вел его к философии самым трудным путем — через математику и добродетель. Правителю было сказано то же, что Конфуций говорил князю страны Лу: первооснова хорошего правления — добрый пример; чтобы исправить свой народ, правитель должен стать образцом разумности и доброй воли. Весь двор засел за геометрию, замирая в дипломатичном трепете перед фигурами, которые чертились на песке. Но Филистий, отошедший в тень после приезда Платона, нашептывал диктатору, что все это не более чем заговор, посредством которого афиняне, не сумевшие покорить Сиракузы при помощи армии и флота, пытаются захватить их с помощью одного человека, и что стоит Платону одолеть неприступную цитадель диаграммами и диалогами, как он свергнет Дионисия и посадит на трон Диона. В наветах Филистия Дионисий увидел превосходный повод покончить с геометрией. Он изгнал Диона, конфисковал его имущество и отдал Дионову жену придворному, к которому она питала отвращение. Несмотря на заверения тирана в своей привязанности, Платон покинул Сиракузы и присоединился к Диону в Афинах. Шесть лет спустя по приглашению царя он еще раз посетил Сиракузы, ратуя за возвращение Диона. Дионисий не согласился, и Платон полностью ушел в дела Академии [1739].

В 357 году бедный средствами, но богатый друзьями Дион собрал в Греции восьмитысячное войско и отплыл к Сиракузам. Тайно высадившись на берег, он обнаружил, что народ жаждет ему помочь. В одном сражении — в котором несмотря на свои пятьдесят Дион решил исход боя своими подвигами — он одержал над армией Дионисия столь полную победу, что устрашенный тиран бежал в Италию. В этот решительный момент с чисто греческой импульсивностью сиракузское собрание, созванное Дионом, отстранило его от командования, дабы он не сделался диктатором. Дион мирно удалился в Леонтины; но сторонники Дионисия, которым такой поворот событий пришелся весьма кстати, неожиданно напали на народную армию и разбили ее. Вожаки, низложившие Диона, призвали его поспешить обратно и взять дело в свои руки. Он явился, одержал новую победу, простил тех, кто ему противостоял, а затем объявил о введении временной диктатуры, необходимой для установления порядка. Несмотря на советы друзей, он отказался от личной охраны, заметив, «что предпочел бы умереть, нежели всю жизнь равно остерегаться друзей и врагов» [1740]. Вместо этого облеченный богатством и властью Дион продолжал соблюдать привычную простоту жизни. «Итак, — пишет Плутарх, — …все начатое Дионом благополучно завершилось, но он не пожелал вкусить плодов своей удачи… Сам он жил просто и воздержно, вполне довольствуясь тем, что имел, и вызывая всеобщее изумление: меж тем как не только Сицилия, не только Карфаген, но и вся Греция почтительно взирали на его счастье, меж тем как современники Диона не знали ничего более прекрасного, нежели его подвиги, и не могли назвать полководца отважнее или удачливее, он обнаруживал такую скромность в одежде, столе и прислуге, словно разделял трапезы с Платоном в Академии, а не вращался среди наемных солдат и их начальников, которые находят отдых от трудов и опасностей в каждодневных пирах и наслаждениях» [1741]. (Перевод С. П. Маркиша)

Если верить Платону, целью Диона было установление конституционной монархии, переустройство сиракузской жизни и нравов по спартанскому образцу, восстановление и объединение порабощенных или опустошенных греческих городов Сицилии, а затем — изгнание с острова карфагенян. Но жители Сиракуз отдали свои сердца демократии и желали добродетельной жизни не больше, чем любой из Дионисиев. Дион был убит своим другом, и вновь воцарился хаос. Дионисий поспешил на родину, опять захватил Ортигию и власть и стал править со злобной жестокостью свергнутого и восстановленного на троне деспота.

Незаслуженные беды порой обрушиваются на людей, но редко — на целые народы. Сиракузяне обратились за помощью к своей метрополии — Коринфу. Призыв их раздался как раз тогда, когда один из коринфян, человек баснословной знатности, только и ждал приглашения к подвигам. Тимолеонт был аристократом, столь любившим свободу, что, когда его брат Тимофан попытался сделаться тираном Коринфа, Тимолеонт убил узурпатора. Проклятый матерью и погруженный в горькие думы о своем деянии, тираноубийца удалился в глухие леса и сторонился людей. Прослышав все-таки о нужде сиракузян, он оставил уединение, набрал небольшой отряд добровольцев, отплыл на Сицилию и использовал свое крохотное войско с таким стратегическим мастерством, что царская армия капитулировала, едва отведав его полководческого искусства и не убив ни одного из бойцов Тимолеонта. Тимолеонт снабдил униженного тирана деньгами, которых было достаточно, чтобы добраться до Коринфа, где Дионисий провел остаток своей жизни школьным учителем, иногда выпрашивая подаяние [1742]. Тимолеонт вновь утвердил демократию, срыл укрепления, сделавшие Ортигию оплотом тирании, отразил вторжение карфагенян, восстановил свободу в греческих городах и на целое поколение сделал Сицилию столь мирной и процветающей, что сюда стекались новые колонисты со всего эллинского мира. Затем, отказавшись от государственной должности, он зажил жизнью частного лица; но демократии острова, ценя его мудрость и неподкупность, передавали все важнейшие вопросы на его рассмотрение и добровольно следовали его советам. Когда два сикофанта обвинили его в преступлении, вопреки протестам благодарного народа он настоял на том, чтобы его судили без всякого снисхождения и по закону, и благодарил богов за то, что в Сицилии восстановлены свобода слова и равенство перед законом. Когда Тимолеонт умер (337), вся Греция чтила его как одного из величайших своих сыновей.