Станислав Чернявский - Алексей Комнин - спаситель Византийской империи

Конские бега собирали толпы зевак. На казнь Алексей тоже хотел собрать побольше народа для устрашения манихеев; ведь раскрыть удалось не всех. «Была вырыта очень глубокая яма, а куча бревен, сложенная из высоких деревьев, казалась горой», — пишет Анна. Рядом с ямой вбили большой деревянный крест.

Когда разожгли костер, на ипподром стала стекаться толпа.

Еретику Василию дали шанс покаяться. «Нечестивцу была дана возможность выбора на тот случай, если он, испугавшись огня и изменив свои убеждения, подойдет к кресту, чтобы избежать костра». Но Василий не воспользовался этой возможностью. Еретик понял, что скрыться из-под ареста не сможет даже в случае покаяния. А кроме того, покаяние грозило потерей авторитета. Император предусмотрительно пригнал на казнь толпу богомилов. Либо Василий покается, и тогда богомилы разнесут весть о предательстве, либо погибнет. Еретики ловили каждое движение Василия. «Он же, казалось, с презрением относился к любому наказанию и грозившей ему опасности и, находясь вдалеке от костра, смеялся, морочил всем головы прорицаниями, будто некие ангелы вынесут его из огня, и тихо напевал псалом Давида». Не исключено, что диссидент повредился в уме.

Вскоре эта версия подтвердилась. Манихея Василия подвели к костру. Огонь полыхал, пожирая ветки. Еретик струсил. Как человек, попавший в безвыходное положение, он стал «вращать глазами, хлопать руками и ударять себя по бедру». Таинственный покровитель Сатанаил, на поддержку которого рассчитывал Василий, на выручку не спешил. Но приступ страха у еретика скоро прошел.

«Этот проклятый Василий стоял совершенно безучастный перед лицом грозившей ему страшной опасности, глазея то на костер, то на собравшуюся толпу». Всем казалось, что Василий слегка помешался: как бы оцепенев, он стоял неподвижно. Наконец еретик во всеуслышание объявил, что выйдет из огня невредимым. Вследствие этого «палачи опасались, как бы покровительствующие Василию бесы с Божьего дозволения не совершили какого-нибудь необычайного чуда», — дипломатично пишет Анна. Тогда манихея решили подвергнуть испытанию. Палачи, взяв его за плащ, сказали:

— Посмотрим, коснется ли огонь твоей одежды.

И швырнули плащ в середину костра. Плащ сгорел. Василий расхохотался:

— Вы видите, мой плащ невредимый взлетел на воздух!

Тут все стало на свои места. Василий и вправду сошел с ума. Его сочли одержимым бесами. Окружающую реальность еретик видел совсем другой. Бояться чуда больше не приходилось. Палачи подняли Василия и бросили его, прямо в платье и башмаках, в середину костра. Пламя «целиком сожрало нечестивца».

Толпа зевак вошла во вкус. Православный люд требовал, чтобы в огонь бросили всех соратников Василия. Император не пошел на поводу у толпы. Зрителей распустили, а манихеев опять развели по тюремным камерам, «где они содержались долгое время и умерли в своем нечестии».

«Таково было последнее деяние из всех великих трудов и подвигов самодержца», — пишет Анна, прежде чем завершить свою книгу. Император совершил еще одну победу: одолел опасную ересь и сплотил нацию. Этот подвиг не менее важен, чем победы на поле боя.

Борьба имела продолжение. Требовалась литература, которая позволяла бы полемизировать с манихеями и выводить их на чистую воду. Алексей вызвал одного опытного теолога, по имени Евфимий Зигавин, и заказал ему такую книгу. В ней были изложены основные догматы манихейского учения и подвергнуты критике с православных позиций.

Получилось нечто вроде пособия советского лектора для борьбы «с тлетворным влиянием Запада», как говаривали в эпоху СССР Книга Зигавина называлась «Догматическое всеоружие православной веры, или Арсенал догматов». Читать его могли только специалисты, но никак не широкая публика. Однако свою роль оно сыграло. У священников появилось оружие, которое позволяло бить врага с идейных позиций.

Вся эта борьба отняла у императора много сил. Жизнь Алексея, полная интриг, подвигов, мук и страданий, подходила к концу. Завершалась эпоха. «И я думаю, — пишет Анна, — современники и близкие императору удивляются до сих пор и им кажется, что все происходившее тогда было не наяву, а привиделось во сне». Настолько необычной была блистательная карьера человека, который возродил империю в тот миг, когда политики уже сбросили Византию со счетов и готовили раздел входивших в нее владений. Этот подвиг продлит Ромейской империи жизнь на 350 лет.

Прежде чем закончить книгу, нам осталось рассказать совсем немного. В предыдущих главах мы говорили о деяниях Алексея Комнина. Теперь поведаем о его смерти.

Алексей чувствовал себя все хуже. А за его спиной близкие люди уже делили наследство.

Разлад в семье Комнинов назрел давно — в тот день, когда базилисса Ирина родила сына по имени Иоанн. Это произошло в 1087 или 1088 году. Его рождение сразу отодвинуло в тень Анну Комнину, старшую дочь царя, которая должна была унаследовать империю по первоначальному плану.

Императрица Ирина обожала Анну. Она делала все для того, чтобы Алексей объявил дочь своей наследницей. Сперва так и было. Анну обручили с Константином — сыном императора Михаила «Без-четверти-вора». Анна и Константин должны были взойти на престол после Алексея. Но недолгое время спустя, во время войны с печенегами, Константин был лишен знаков императорской власти. Его, так сказать, понизили в должности. У отстраненного принца не нашлось заступников.

Алексей стал единоличным императором и вознамерился утвердить собственную династию. Вскоре царевич Константин умер. Анне подыскали другого мужа. Им стал Никифор Вриенний Младший — внук известного полководца, с которым Алексей вынужден был скрестить мечи во время гражданской войны. Никифора Младшего возвели в сан кесаря. {94}

Вновь начались интриги. Анна в своей книге говорит о них вскользь, намеками. Она прекрасно знала нюансы закулисной борьбы, но боялась о них писать. В византийской придворной среде были приняты недоговорки. Единственный писатель, который утоляет жажду наших знаний в этом вопросе, — Никита Хониат, закончивший труд по византийской истории в начале XIII века. Книга этого осведомленного автора обычно и служит главным источником для изучения последних месяцев жизни Алексея Комнина.

Царица Ирина без устали суетилась по поводу престолонаследия. По словам Никиты Хониата, базилисса «непрестанно клеветала на Иоанна перед своим мужем Алексеем, называла его человеком безрассудным, изнеженным, легкомысленным и явно глупым». Отголоски этих разговоров можно услышать в «Алексиаде» Анны Комнины. В своей книге постаревшая принцесса несколько раз ворчит на бездарность и глупость правительства, нападая на своего брата. В рассказах о деятельности отца вообще не нашлось места сыну.