Эккехард Клюг - Княжество Тверское (1247–1485 гг.)

«Того же лета на Москве почали ставити городъ каменъ, надеяся на свою на великую силу, князи Русьскыи начаша приводит в свою волю, а который почалъ неповиноватися ихъ воле, на тыхъ почали посягати злобою. Тако же бышеть посажение ихъ на князя на великого [745]на Михаила Александровича, а князь Михаило того ради поехалъ въ Литвоу. А князь Василеи и сынъ его князь Михаило и князь Еремеи приставомъ митрополичимъ позвали на Москву на соудъ передъ митрополита влолыку Василий, что ихъ судилъ о части о княже о Семенове, и тако на Москве про тотъ судъ владьще Василию бышеть истома и проторъ великъ, а во Тфери сотворишется изгыбель велика людемъ про часть княжю Семенову» [746].

Тем самым москвичи вновь недвусмысленно выступили против Александровичей. При этом их расчеты, по-видимому, выглядели так: при получении Еремеем Константиновичем наследства своего брата и (с дальним прицелом) при сохранении тверского княжения за кашинской линией Тверское княжество вновь будет раздроблено сильнее, чем после эпидемии чумы (1365–1366 гг.), повлекшей за собой концентрацию власти в руках Михаила Александровича. Вероятно, этот мотив был для Москвы более весомым, чем связи Михаила с Литвой; связи эти стали интенсивными до такой степени, что в конце концов стали представлять собой серьезную опасность для Москвы.

Насколько ослаблен был Василий Михайлович еще до московского вмешательства, видно по тому, что случилось после бегства Михаила в Литву: Василий сразу двинулся на Тверь «с всей силой кашинской», чтобы вместе со своим сыном Михаилом Васильевичем и Еремеем Константиновичем подавить сторонников Михаила Александровича:

«…многымъ людемъ сотворииш досадоу, бесчестиемъ и моукою и разграблениемъ имениа и продажею бес помилованиа» [747].

По большей части ошибочно предполагается, что войска Василия вышли в поход на Тверь [748], на самом же деле они выступили против Городка, незадолго до этого укрепленного по приказу Михаила Александровича, и тщетно пытались взять это только что воздвигнутое укрепление.

«И къ Городку ратию ходили, привели съ собою и Московьскую рать князя великаго. Божиимъ заступлениемъ не возма възратилися назадъ, извоевавъ люди. И мнози тогды въ полонъ поведени быша, а рать Московьскаа и Волочане [749]тако извоевали Тферьскыи волости на сеи стороне Волги и церковный волости святаго Спаса, великоу изгыбель сотворили хрисгианолгъ» [750].

Волости тверской церкви (тверской епископский собор был посвящен святому Спасу) располагались на юго-западе Тверского княжества в районе Холма. Поход кашинцев и москвичей явно был направлен против контролируемых Михаилом Александровичем областей в треугольнике: Новый Городок (Старица) — Микулин — Холм [751]. Опустошение епископских владений указывает при этом на то, что тверской епископ, как и прежде, поддерживал юридические притязания Михаила [752]. Впрочем, московское нападение на церковные волости должно было еще более усилить симпатии тверского клира к Михаилу Александровичу [753]. Когда Михаил Александрович в конце октября 1367 г. вернулся в Тверскую землю с литовским войском, он не встретил никакого сопротивления, но смог благодаря внезапному нападению пленить великую княгиню Елену, а также жену князя Еремея и многочисленных бояр и служилых людей князя Василия Михайловича [754]. Великий князь Василий был в это время в Кашине. Туда и послал свои войска Михаил Александрович. Примерно за десять километров до Кашина навстречу войскам Михаила выехали послы Василия Михайловича и епископа Василия [755]. Михаил Александрович вел с ними переговоры, результатом которых стало заключение мира с Василием Михайловичем и освобождение великой княгини Елены. В связи с последующим заключением мира между Михаилом Александровичем и московским великим князем Троицкая летопись сообщает, что и после описанных выше событий Михаил признавал приоритет своего дяди Василия Михайловича, законного великого князя тверского:

«(Михаил Александрович) подъ дядею миръ взялъ с княземъ съ великимъ съ Дмитриемъ с Ывановичемъ» [756].

Почему Михаил отказался воспользоваться своим военным преимуществом против Василия Михайловича? Воздействовать на него здесь могли два обстоятельства: в случае нападения на Кашин Москва явно не стала бы сидеть сложа руки, и очень сильным должно было быть стремление к внутреннему миру в Тверском княжестве. Сообщение Никоновской летописи полно похвал великодушию Михаила, благим мыслям, которые дал ему Бог. Далее в этой летописи откровенно подчеркивается радость, с которой все слои населения восприняли заключение мира: бояре, вельможи, гости, торговцы, ремесленники и работные люди [757]. В принципе именно для Никоновской летописи нельзя исключать, что данный пассаж был добавлен каким-то сводчиком в более позднее время; сгруппировав все наличные факты, можно все же прийти к выводу, что Михаил Александрович по всей видимости ставил своей целью достижение максимально широкого согласия среди тверского населения.

Зимой 1367/1368 г. к Михаилу обратился Еремей Константинович, выступавший прежде против князя микулинского из-за наследства своего брата Семена. Михаил дал Еремею «Любовь великую» и отпустил его княгиню. 6 января 1368 г. с Михаилом Александровичем встретился и Михаил Васильевич, сын Василия Михайловича. Таким образом, Михаил Александрович заключил мир и с этим своим двоюродным братом. Немного спустя было заключено его соглашение и с московским великим князем. Но еще в конце мартовского года, т. е. в январе или феврале 1368 г., оказалось, что мир, обеспеченный большим количеством взаимных соглашений, был непрочен: Еремей Константинович нарушил данную им Михаилу Александровичу клятву и отправился в Москву [758].

Москвичи не сразу отреагировали на развитие ситуации новым вмешательством в тверские дела. Пока московские войска отвоевывали у литовцев захваченную ранее Ржеву, в Москве явно занимались подготовкой новой интервенции и обеспечением ее внешней безопасности. После взятия Ржевы великий князь Дмитрий Иванович и митрополит Алексей призвали князя Михаила Александровича в Москву, клятвенно пообещал ему дружеское отношение, но «сьдумавъ на него съветъ золъ» [759]. В Москве с Михаилом велись переговоры, не принесшие, однако, успеха москвичам, на который они рассчитывали: очевидно, что Михаил не собирался уступать Еремею. Поэтому москвичи повели себя отнюдь не гостеприимно:

«…и они чересъ целование я ша и да дръжали вы стоме и Городокъ отъняли и часть отчины княжи Семеновы. А что были бояре его около его, техъ всехъ поймали и разно разведоша, и быта ecu въ нятьи и дръжаша ихъ въ истоме. А князь великии [760]Михаило тъгды седелъ на Гавшине дворе. Богъ же показа силу крестную: въ то время прииде къ ним Чарыкъ изъ Орды, темъ избави его Богъ, князя Михаила, и не дождавъ Чарыка опять локон. чивъ съ нимъ да отъпустили его въ Тферь. А въ Городке своего наместника посадили съ княземъ съ Еремеемъ» [761].