Дмитрий Мишин - Сакалиба (славяне) в исламском мире в раннее средневековье

Упоминание о сакалиба -христианах встречается также у ал-Бакри, который, впрочем, прямо не ссыпается на Харуна Ибн Йахйу и знает его, видимо, по выдержкам из других источников [232, с. 335]. В издании географии ал-Бакри А. Ван Лейвена и А. Ферре, которым я пользовался, имя правителя пишется как Б.силйус , но это, видимо, поправка издателей: Т. Ковальский отмечал, что рукописи трактата ал-Бакри, с которыми он работал, дают Б.с.бус [137, ар. текст, с. 6, прим. 15].

Процитированные византийские авторы не сообщают дат. Г. Радойчич, специально исследовавший данную проблему, полагал, что сербы приняли христианство между 867 и 874 гг. [580, с. 255].

При князе Петре Гойниковиче, правившем Сербией в конце IX — начале X в., т. е. в то время, когда путешествовал Харун Ибн Йахйа, Сербия признавала верховную власть Византии [351, с. 157].

Теория Гаркави не вяжется с сообщениями о волжских булгарах Ибн Ростэ и других авторов, пользовавшихся материалами описания северных народов (об этом источнике см. след. главу), в котором волжские булгары характеризуются как союз трех племен — барсула , эскел и булгар , но отнюдь не как сакалиба . Гаркави, однако, полагал, что Ибн Ростэ писал после Ибн Фадлана и даже использовал его данные [7, с. 261].

Гаркави ссылается на ад-Димашки [7, с. 264], но аналогичные сведения приводят и другие восточные авторы [255, т. 8, с. 108–109; 248, т. 8, с. 253; 264, т. 12, с. 49].

А. П. Ковалевский, основываясь на тексте Йакута, с полным правом вставляет имя «Шилки» после «сына» [12, с. 121, с. 160, прим. 14–15; 282, т. 1,с.486].

Ибн Фадлан рассказывает здесь об одном из волжских булгар, обращенных в ислам под его руководством.

Имеется в виду халиф ал-Муктадир.

Фраза в тексте Ибн Фадлана — ва инна-ма да 'а малик ас-сакалиба ан йукатиба ас-султан ва йас 'ала-ху ан йабнийа ла-ху хиснан хауфан мин малик ал-хазар — выглядит незавершенной, так как в ней фактически отсутствует подлежащее. С. Ад-Даххан предполагает, что в начале пропущено ва хаза [305, с. 145, прим. 6], т. е. побудительным мотивом Алмуша были матримониальные притязания хазарского кагана. Более правильной представляется, однако, интерпретация А. П. Ковалевского, который считал подлежащим хауф (страх) и переводил: «И, право же, царя «славян» побудила написать государю [халифу] и попросить его, чтобы он построил для него крепость, боязнь царя хазар» [12, с. 141].

Эта фраза включена в список фрагментов условно. Она не принадлежит к мешхедской рукописи и встречается только у Йакута, который, впрочем, приписывает ее Ибн Фадлану [282, т. 2, с. 369].

Это утверждение можно подкрепить несколькими примерами. 1. «Я прочитал в книге Ахмада Ибн Фадлана Ибн ал-'Аббаса Ибн Рашида Ибн Хаммада, посла ал-Муктадира в страну сакалиба , а это — жители Булгара…» [282, т. 1, с. 87]. Прямая речь принадлежит здесь самому Йакуту, и, следовательно, отождествление сакалиба с жителями Булгара тоже его. 2. «Булгар — город сакалиба » [282, т. 1, с. 485]. Фраза не относится к цитируемым фрагментам из Ибн Фадлана, но появилась у Йакута явно под влиянием последних. 3. «Затем он (Ибн Фадлан. — Д.М .) рассказал о том, что произошло с ним во время путешествия в Хорезм, а оттуда в страну сакалиба , то, изложение чего было бы долгим» [282, т. 4, с. 486]. 4. «Сказал Ахмад Ибн Фадлан, посол ал-Муктадира к сакалиба …» [282, т. 2, с. 367]. Последний пример представляется особо показательным. В тексте Йакута из выражения малик ас-сакалиба , которое, как мы видели в приведенных ранее фрагментах, присутствовало в оригинале, выпадает слово малик/царь ). В результате остается только слово сакалиба , и в изложении Йакута подданные Алмуша автоматически становятся сакалиба .

Баранджарами Ибн Фадлан называет племя, поголовно принявшее ислам еще до его приезда в Волжскую Булгарию.

Об этом прямо говорит сам Алмуш [305, с. 119], а затем и Ибн Фадлан (см. фрагмент 8). Заслуживает внимания и то, что в Волжскую Булгарию Ибн Фадлан отправился не через хазарскую столицу в устье Волги, а кружным путем, через Бухару и земли тюркских племен, затратив на путь от Джурджана до Булгарии 70 дней. Вполне вероятно, что Ибн Фадлан стремился обойти Хазарское государство стороной, чтобы избежать возможных расспросов о цели своего путешествия.

Личность Ибрахима Ибн Йа'куба долгое время была объектом научной дискуссии. В конце XIX в., когда известны были лишь трактаты ал-Бакри и ал-Казвини, в первом из которых путешественник назывался Ибрахимом Ибн Йа'кубом, а во втором — Ибрахимом Ибн Ахмадом ат-Туртуши, отнесение всех фрагментов к одному человеку не было очевидным. В Ибрахиме Ибн Йа'кубе следует видеть иудея, тогда как Ибрахим Ибн Ахмад — скорее всего, мусульманин. Долгое время Г. Якоб, посвятивший Ибрахиму ряд работ, настаивал на том, что путешественников было двое, причем они входили в состав посольства к германскому королю Оттону I Великому (936–973) из Северной Африки или разных посольств из Северной Африки и Андалусии [497, с. 10 и далее; 498, с. 133 и далее; 129, с. 3–7]. Ситуация прояснилась только в конце 30-х гг. XX в., когда были обнаружены некоторые новые материалы. В новооткрытой рукописи трактата ал-Бакри Ибрахим именовался Ибрахим Ибн Йа'куб ал-Исра' или ат-Туртуши [137, с. 29]. Параллельно Э. Леви-Провансапь издал выдержки из географии ал-Химйари, где путешественник фигурировал как Ибрахим Ибн Йусуф, а во французском переводе ошибочно — Ибрахим Ибн Йахйа [146, с. 171 и 206 соотв.]. Вероятность появления трех разных Ибрахимов, разумеется, ничтожна, и Т. Ковальский заключил в 1946 г., что Ибрахим, упоминаемый и цитируемый у ал-Бакри, ал-Казвини и ал-Химйари, — одно и то же лицо [137, с. 35]. Этот вывод подкрепляется и еще одним источником, который в 1946 г. не был издан, — трактатом ал-'Узри, где приводится фрагмент, восходящий к Ибрахиму Ибн Йа'кубу ал-Исра'или ат-Туртуши [36, с. 8]. Имя Ибрахим Ибн Йа'куб ал-Исра'или ат-Туртуши ныне общепринято в литературе.

Рассказ о «городе М.ш.ка» представляет собой плод ошибки ал-Казвини. Как мы увидим далее, Ибрахим Ибн Йа'куб говорит о «стране М.ш.ка», т. е. о владениях польского князя Мешко I. Ал-Казвини же ошибочно представляет всю страну как город.

Рассказы об Эксе, Асти, Кортоце и Трапани [129, с. 6], о Бордо, Утрехте и Зосте [511, с, 46]. Дальше других идет 'А.'А. ал-Хаджджи, восстанавливающий маршрут путешествия Ибрахима Ибн Йа'куба следующим образом: Барселона — Марсель — Генуя — Рим — славянские земли побережья Адриатики или Венеция — Венгрия — Чехия (Прага) — возможно, Краков — Германия — Шверин — Шлезвиг — Магдебург — Падерборн (возможно, с предварительным посещением Мерзебурга) — Зост — Фулъда — Франкфурт — Майнц — Верден — Руан — северная Испания — Кордова [469, с. 254].