Дмитрий Мишин - Сакалиба (славяне) в исламском мире в раннее средневековье

Подобные формы сохранились у южных славян. Ср.: сербское Дунае, хорватское Dunav , словенское Donava .

Маркварт считал возможным, что ал-Мас'уди говорит о сербской Мораве [540, с. 116], но, приняв такую трактовку, мы едва ли сможем объяснить, каким образом на сербской Мораве появились немцы.

Если следовать логике Й. Маркварта, то Миср (Египет) и ан-Нуба (Нубия) тоже можно назвать взаимозаменяемыми понятиями, так как далее линия с севера на юг проходит через Ард Миср ва-н-Нуба .

Наряду с многим другим, эту концепцию рум перенял у ал-Истахри автор «Худуд ал-'Алам», включающий в понятие рум все христианские народы, [321, с. 183–187].

Тираз — расшитые золотой или серебряной нитью парча или шелк, производившиеся, как правило, для дворов правителей. В мусульманской Испании ткани тираз вырабатывались в особых государственных мастерских [522, т. 3, с. 306, 310–311; 492, с. 209–210].

Ва би хазихи ад-дийар мин сабйи-хим ал-касир баки(н) 'ала хали-хи . Эта фраза не вполне ясна, что порождает различные интерпретации. Ключевой вопрос, на который должен ответить в данном случае переводчик, — каков смысл слова сабй ? Некоторые специалисты интерпретировали сабй как «пленение», делая такие переводы: И. Х. Крамерса и Г. Вьета [118, с. 109] или «Еп estas regiones las capturas son todavia numerosas» M. X. Романи Суай [119, с. 62], т. е.: «Они и поныне берут в тех краях большой полон». Альтернативную трактовку предлагал Э. Аштор, по мнению которого сабй употреблено здесь в значении «полон», «пленники». Предлагаемый Аштором вариант перевода [407, c. 175], т. е. «среди людей, полоненных в тех краях, многие остаются как были», — иными словами, не подвергаются оскоплению. Эта последняя интерпретация предполагает еще одну дилемму: сабйу-хум , которую можно понимать и как «их пленники», т. е. «пленники хорасанцев и андалусцев», и как «пленники из сакалиба», подобно тому, как в том же фрагменте Ибн Хаукал говорит о туджджар ал-йахуд , «торговцах из иудеев». Прийти к определенному заключению только на основании перевода невозможно, и для того, чтобы предпочесть одну из интерпретаций, следует представить себе историческую картину. Интерпретируя сабйу-хум как «пленение», мы имеем: они (хорасанцы и андалусцы) еще немало пленников берут в тех краях (т. е. в стране сакалиба ). Второй вариант перевода приводит нас к следующему пониманию: многие из взятых в тех краях пленников не оскопляются. Если предположить, что это утверждение относится к сакалиба, мы получим, что Ибн Хаукал одновременно и противоречит сам себе (до этого он утверждает, что привозимые в Андалусию невольники- сакалиба подвергаются оскоплению), и повторяется (он уже сказал, что неволъники- сакалиба , привозимые из Волжской Булгарии, остаются как были). Перевод Аштора с неизбежностью предполагает, таким образом, что под сабйу-хум понимаются пленники не из страны сакалиба , а из северной Испании, Франции и Италии. Такое, однако, вряд ли возможно, ибо Ибн Хаукал говорит в данном фрагменте о набегах на земли сакалиба . Предпочтительнее, следовательно, трактовка Крамерса, Вьета и Романи Суай; как мог появиться такой фрагмент — объясняется в тексте.

Например: «Из Окружающего моря выходит пролив, который протекает за страной сакалиба , рассекает страну румийцев на две части у Константинополя и впадает в Средиземное море» [219,с. 8] или: «И он (Константинопольский пролив, т. е. Босфор и Дарданеллы. — Д.М .) впадает в Средиземное море, приходя из Окружающего моря, из-за страны румийцев» [219, с. 79–80].

«Из Окружающего моря выходит пролив, который течет за страной сакалиба , рассекает страну румийцев на две части у Константинополя и впадает в Средиземное море» [279, с. 22], т. е. как у ал-Истахри (см. предыдущее примечание); «Если кто-либо выйдет из Сеуты или Танжера и пойдет по берегу Магрибинского моря (Средиземное море. — Д.М .), надеясь прийти на противоположное место в Андалусии, то он пройдет кругом по всему побережью, не встречая на своем пути никакого препятствия, за исключением рек, которые, сливаясь, текут к нему или впадают в него, а также Константинопольского пролива, который впадает в него тоже со стороны Окружающего моря. Таким образом, часть суши, которая включает в себя половину страны сакалиба и часть страны румийцев, отделилась от материка; она получила название «Малая земля». Помимо стран, которые я перечислил, она включает в себя Калабрию, Галисию, землю франков и Андалусию. Это — остров, не принадлежащий к материку и не связанный ни с одной из его частей, отдельный, хотя если такая поездка была совершена, доказательств этому не требуется» [279, с. 114–175]; «И этот пролив, как я уже говорил, впадает в Средиземное море из Окружающего моря, со стороны Крайнего Севера, из земли, по которой нельзя передвигаться вследствие холода. Он протекает по одной из местностей Гога и Магога, затем пересекает страну сакалиба и рассекает ее на две части, а затем проходит через середину страны румийцев» [279, с. 183].

Предложить альтернативную трактовку данного фрагмента попытался только Т. Левицкий, который, впрочем, сделал это крайне неудачно. По мнению Левицкого, норманнские купцы привозили невольников с балтийского побережья в Галисию, а пленников из Далматии — в Андалусию через Италию [527, с. 56]. Но интерпретация Левицкого явно ошибочна. Прежде всего, она совершенно не подкреплена документально. У нас есть данные о набегах норманнов на Галисию и Андалусию, но об их торговых поездках в эти страны сведений нет никаких. Далее, Ибн Хаукал довольно ясно заявляет, что невольников приводили андалусцы, а не норманны. Кроме того, нарисованная Левицким схема не выдерживает критики и с чисто логической точки зрения. Почему, например, норманны везли своих невольников в Галисию, а не в Андалусию, где они могли бы получить за них намного большую плату? Где следы пиратской деятельности норманнов в Адриатике в середине X в., и как андалусские, африканские и славянские (нарентане) пираты уступили им выгодную работорговлю? Гипотеза Левицкого не дает ответов на эти вопросы, и объяснять высказывание Ибн Хаукала о работорговле следует, видимо, иным образом.

О пиратах из Фраксинетума см. ниже (часть III, гл. 1).

О «мятеже в пригороде» см. также: часть III, гл. 2.

Сделать это Ибн Хаукал обещает в конце приводимого в тексте фрагмента. В современных изданиях труда Ибн Хаукала фрагмент о товарах из Магриба предшествует фрагменту о сакалиба , но это, видимо, объясняется тем, что Ибн Хаукал писал раздел об Андалусии раньше, чем раздел о Магрибе и впоследствии поменял композицию своего произведения.