Дмитрий Мишин - Сакалиба (славяне) в исламском мире в раннее средневековье

Пройдя Верден, работорговцы устремлялись на юг. На этом отрезке маршрут их был, видимо, довольно стабилен. Согласно «Чудесам св. Бертина», верденские купцы ехали через Лангр [171, т. 15, с. 511]. По «Житию Иоанна Горцского», посольство Отгона Великого, направляясь в Кордову, также двигалось через Лангр, затем через Дижон и Лион [171, т. 4, с. 370]. На этом участке пути также можно найти следы работорговли. В Лионе жили упомянутые в грамоте Людовика Благочестивого Давид и Иосиф. Лионские торговцы, по сообщению Агобарда, сами продавали рабов в Испанию [168, т. 5, с. 185].

Из Лиона путь лежал далее на юг. Пройдя через Авиньон, работорговцы достигали Арля. Город Арль вел в описываемое время торговлю с Востоком, причем свидетельства о ней относятся уже к началу IX в. Со слов орлеанского епископа Теодульфа (ум. в 821 г.) мы знаем, что на рынках Арля можно было найти шелк, фимиам из Сабы, слоновую кость из Индии, бальзамы из Сирии, кожи из Кордовы и другие восточные товары [161, с. 500]. Иудейская община, где рахданиты могли найти прием, существовала и в Арле; ее следы видны и в IX [168, т. 5, с. 239], и в X в. [426, с. 156–158]. Купцы из Арля также не были чужды работорговле; согласно Агобарду, один из чудом вернувшихся на родину невольников был когда-то украден в Арле и продан в Испанию [168, т. 5, с. 185].

После Арля работорговцы с невольниками могли продолжать свой путь двумя дорогами. Одна из них вела к Марселю, где невольников могли посадить на корабли и отправить в Испанию по морю. Другая дорога шла в сторону Нарбонны. Следы иудейской общины можно обнаружить и в этом городе. О христианских рабах в услужении у иудеев Нарбонны говорятся уже в послании Григория Великого от 597 г. [168, т. 1, ч. 2, с. 464]. Община, видимо, существовала и позднее. Ссылаясь на иудейские предания, М. Ломбар рассказывает, что в 759 г., после отвоевания Нарбонны Пипином Коротким (751–768), город был разделен на три квартала, в одном из которых поселились иудеи. В 768 г. папа Стефан III (767–772) упомянул о нарбоннских иудеях в письме епископу этого города Ариберту [532, с. 201], а Агобард упрекал позднее епископа Нарбонны Нибридия в хорошем отношении к ним [168, т. 5, с. 199–201]. В 1063 г. папа Александр II (1061–1073) похвалил в своем письме епископа Нарбонны Вифреда за то, что тот не допустил преследования иудеев в городе [92, с. 43]. Нисба Нарбони часто встречалась у живших в средиземноморских странах иудеев [532, с. 201, прим. 1]. Нарбонна была тесно связана с побережьем, причем у нас, к счастью, сохранилось свидетельство того, что туда заходили суда восточных купцов. В «Деяниях Карла» Ноткер рассказывает, что однажды, когда Карл Великий был в порту Нарбонны, на горизонте неожиданно показались корабли. Местные жители не придали этому большого значения, посчитав, что речь идет об иудейских, африканских или британских ( britannos — бретонских?) купцах. Карл же со свойственной ему прозорливостью распознал опасность и приказал готовиться к отражению нападения пиратов [186, ч. 3, с. 406]. Иудейские и североафриканские купцы посещали, таким образом, Нарбонну с торговыми целями, что считалось вполне привычным.

Из Марселя и Нарбонны невольников на кораблях переправляли в порты восточного побережья Андалусии. Среди последних следует выделить, прежде всего, Печину, расцвет которой наступил в X в. О том, что невольники привозились на кораблях в печинский порт, свидетельствует ал-Мукаддаси, согласно которому сакалиба подвергались оскоплению в каком-то городе, расположенном позади Печины и населенном иудеями, которые и проводили операцию [76, с. 242]. В этом городе исследователи признают, как правило, Лусену, население которой, как указывают источники, состояло почти исключительно из иудеев [408, т. 1, с. 308; 586, с. 141–142]. Путь, по которому следовали невольники на этом этапе, можно, таким образом, представить себе так: из Марселя или Нарбонны в Печину, затем в Лусену и уже оттуда, после оскопления, в Кордову. В X в. наряду с Печиной такими пунктами могли быть и другие портовые города восточного побережья Испании — Тортоса, Дения, Малага. Интересно отметить, что, когда в начале XI в. в мусульманской Испании началась смута, именно в этих городах было больше всего сакалиба и самые сильные их группировки (об этом см.: часть III, гл. 2).

Путь морем хоть и использовался купцами, но был связан с особыми трудностями. Прежде всего, купцов подстерегали андалусские и африканские пираты, промышлявшие в западном Средиземноморье. В IX в. они совершали нападения и на портовые города. В 838 г. мусульманские пираты разорили Марсель, в 842 г. — Арль. В 850 г. они снова появились около Арля, в 859 — в устье Роны, а в 860 — в Балансе. В 890 г. андалусцы создали свой знаменитый опорный пункт во Фраксинетуме (Ла Гард-Френе), просуществовавший до 973 г. и являвший собой постоянную угрозу как мореплавателям, так и сопредельным районам южной Франции, Италии и Швейцарии. Морские путешествия были, таким образом, небезопасны, и неудачливый работорговец рисковал поплатиться не только имуществом, но и жизнью.

Таким образом, в дополнение к тому соображению, что не все работорговцы имели возможность использовать суда, мы видим, что страх перед пиратами удерживал их от морских путешествий. Здесь, естественно, важность приобретала сухопутная дорога. Уже начиная с первых лет мусульманского господства в Испании до нас доходят сведения о том, что через пиренейские перевалы мусульмане вторгались в южную Францию, а затем франки — в Испанию. Пытаться помешать проходу войск было, конечно, рискованно, однако и менее защищенные путешественники, судя по источникам, также пользовались этой дорогой. В «Житии св. Леобы», написанном Рудольфом Фульдским в 30-х гг. IX в., читаем мы о каком-то больном испанце, который перешел через Пиренеи и, пройдя по Франции и Италии, добрался до Германии. Свое странствие путешественник закончил в Фульде, где и произошло исцеление [171, т. 15, с. 130]. В середине IX в. упомянутый выше Евлогий встретил в Сарагосе группу купцов из Франции [69, с. 499–500], видимо, прошедших через Пиренеи. В 859 г. монах Эдуард вернулся сухопутной дорогой из Кордовы во Францию, неся с собой реликвии трех католических святых [186, ч. 2, с. 98]. Несколько позже другой монах, Эльдрад, дошел до Испании через Прованс и Аквитанию [171, т. 7, с. 128]. Сходным образом двигалось в середине X в. и посольство Отгона Великого, о котором известно, что оно, пройдя через Францию, прибыло в Барселону, а оттуда через Тортосу направилось в Кордову [171, т. 4, с. 370–371]. Часть рабов- сакалиба тоже вели через Барселону; в одном подарке графа Барселоны андалусскому халифу ал-Хакаму II (961–976) было двадцать молодых евнухов- сакалиба [277, т. 4, с. 145].

Именно так, как представляется, выглядел путь, по которому полабские и поморские славяне, обращенные в рабство в результате пленения или каким-либо иным способом, попадали в Андалусию. Другой крупный центр работорговли находился южнее, в Чехии. О работорговле в средневековой Чехии впервые узнаем мы из уже упоминавшегося выше таможенного установления Раффельштеттена 903–906 гг. Есть, правда, основания полагать, что установление фиксирует порядки более ранних времен, поскольку его составители ссылаются на нормы, действовавшие при Людовике Немецком (843–876) и Карломане (876–880) [162, т. 2, ч. 2, с. 250]. Вообще о работорговле в установлении говорится довольно много, что указывает на ее важную роль в экономической жизни региона. Мы узнаем, что часть рабов привозилась туда с запада, из Баварии, на судах по Дунаю [162, т. 2, ч. 2, с. 250–251]. Наиболее интересен для настоящего исследования шестой параграф установления. В нем речь идет о славянских торговцах из Чехии и Руси [178], привозивших в Раффельштеттен и подунайские территории вокруг Линца воск, лошадей и Невольников [162, т. 2, ч. 2, с. 251]. Об истории работорговли на Руси мы поговорим позднее; сейчас же следует отметить, что положения Раффельштеттенского установления хорошо согласуются с данными нашего следующего важнейшего источника — сообщения Ибрахима Ибн Йа'куба. Путешественник относит к статьям чешского вывоза рабов, олово и меха, добавляя затем, что все, в том числе пшеница, рабы, лошади, золото и серебро, продается в Чехии по низким ценам [232, с. 332].