Дмитрий Мишин - Сакалиба (славяне) в исламском мире в раннее средневековье

Изложенные нами сведения не касаются непосредственно торговли невольниками- сакалиба . Юг Италии и Сардиния были слишком удалены от Центральной Европы, чтобы славянские невольники могли стать важной статьей вывоза. В то же время из приведенных примеров видно, что, несмотря на огромные опасности и риск, в Италии находились люди, отваживавшиеся поддерживать торговые отношения с мусульманским миром и, в частности, поставлять туда невольников. Среди таких людей были и торговцы невольниками- сакалиба — купцы из Венеции, к истории торговли которых мы сейчас и обратимся.

Венецианские работорговцы впервые предстают перед нами в середине VIII в., когда в Риме их застает папа Захарий. В следующем столетии работорговля Венеции продолжается, причем для этого времени уже можно выделить пути, по которым в город поступали невольники. Прежде всего, часть невольников венецианцы получали из соседних областей Италии. Понятие об этом мы получаем из серии договоров, заключенных в разное время между Венецией и франкскими, германскими и итальянскими королями. Первый такой пакт был заключен с Лотарем I (840–855) в 840 г. В части, касающейся работорговли, он, по-видимому, основывался на упомянутом выше Мантуанском капитулярии, запрещавшем вывоз невольников за пределы Франкского королевства. Согласно договору, венецианцы обязывались не покупать, не продавать и не перемещать попавших в рабство христианских подданных Лотаря ( homines chrisiiani ) таким образом, чтобы их сеньор терял над ними власть, а сами они попадали в рабство к язычникам. Человек, приведший таких невольников (здесь они именуются словом mancipia ), подлежал, в случае обнаружения, выдаче франкским властям, а его имущество становилось вознаграждением доносчику. Выдаче подлежали и другие невольники, называемые в документе captivi и опять-таки mancipia ; разница между этими категориями будет рассмотрена ниже. Особая статья договора устанавливала наказание за оскопление рабов: обвиняемый, если он не был в состоянии доказать свою невиновность, должен был либо откупиться, либо быть оскоплен сам [162, т. 2, ч. 1, с. 131, 132, 135]. Последний пункт показывает, между прочим, что и в Венеции рабы могли подвергаться оскоплению; венецианцы, видимо, также понимали, что мусульманам нужны евнухи для службы в гаремах.

Впоследствии подобные договоры заключались Венецией еще не раз: в 880 г. с Карлом Толстым (876/881–887) [162, т. 2, ч. 1, с. 138–142], в 888 г. с Беренгарием I [162, т. 2, ч. 1,с. 143–147], в 967 г. с Отгоном Великим [164, с. 32–36], в 983 г. с Отгоном II [164, с. 40–43], в 992 г. с Отгоном III (983–1002) [164, с. 45–46] и т. д. Договоры с Карлом Толстым и Беренгарием почти текстуально совпадают в пунктах о работорговле с договором 840 г., в договоре 967 г. остался только параграф о captivi , а в последующих соглашениях рабы не упоминаются вовсе.

О ком идет речь в выделенных пунктах? Homines christiani — христиане, подданные монархов, заключавших с Венецией договоры [182]. Этих монархов объединяет одна общая черта — все они заключали договоры, уже установив свою власть над Италией, например, Карп Толстый после похода 879 г., Оттон Великий после похода 962 г. и упрочения германской власти в Италии в середине 60-х гг. Беренгарий заключил договор как король Италии. Судя по всему, подданных упомянутых монархов венецианцы были в состоянии скупать сами, ибо по договору они обязуются этого не делать. Все это наводит на мысль о том, что homines christiani , упомянутые в договорах, происходили, по всей вероятности, из владений королей, находившихся недалеко от Венеции.

Сложнее ситуация с другой категорией — capitvi - mancipia . Судя по тексту, речь идет о людях, попавших в плен или похищенных, рассматриваемых договаривающимися сторонами и как пленники ( capitvi ), и уже как невольники imancipia ). Интересна и роль венецианцев. В отличие от случая с христианскими невольниками, здесь создается впечатление, что они вообще не имеют отношения к торговле этими людьми. Они их не продают, не покупают и лишь обязуются выдавать работорговцев, если таковые обнаружатся в пределах их владений. То, что венецианцы подчеркнуто не имеют отношения к работорговле, показывает, что невольников приводили издалека, и что мы имеем дело с одним из ответвлений той большой работорговли, о которой говорилось выше.

Каким образом captivi направлялись в Венецию? Анализ этого направления работорговли можно найти у Ш. Верлиндена. Верлинден видит интересную возможность, по которой невольничьи караваны могли, дойдя до Лиона, сворачивать на восток, в сторону долины Рейна, в Швейцарию (где прохождение рабов зафиксировано в таможенном установлении Валенштадта 842–843 гг.), а затем через перевалы Септимер и Шплюген выходить к Венеции [614, т. 2, с. 126]. Путь этот, однако, существовал только до X в., ибо в договоре, заключенном Венецией с Отгоном Великим, рабы не фигурируют [614, т. 2, с. 136].

Признавая заслуги Верлиндена в деле реконструкции этого пути, не могу не высказать свою точку зрения на затронутую проблему. Существование пути, реконструкцию которого предлагает Верлинден, отрицать, разумеется, невозможно. Более того, на определенном этапе он даже мог приобрести известную важность — в связи с набегами мусульманских пиратов на Марсель, Арль, Баланс в первой половине IX в. путь из Лиона на юг становился небезопасным, и работорговцы должны были, очевидно, искать какие-то другие дороги, по которым рабов можно было отправлять в исламский мир. Именно в это время, кстати, рабы упоминаются в договоре Лотаря с Венецией и в таможенном установлении Валенштадта. Более того, я поддерживаю мнение Верлиндена об упадке этого пути в X в., правда, на основании несколько иных причин. Параграфа о христианских невольниках действительно нет в договоре Отгона Великого с Венецией, но, как говорилось выше, невольники, приводимые из отдаленных от Венеции районов обозначались скорее словами captivilmancipia , а эти категории рабов в договоре 967 г. упоминаются. Невольники, таким образом, все-таки поступали, однако на пути караванов стояло другое, не менее серьезное препятствие — андалусские пираты, обосновавшиеся в 899 г. во Фраксинетуме (Ла Гард-Френе). Их деятельность отнюдь не ограничивалась разбоем на морях; они нашли для себя ничуть не менее прибыльное занятие — грабежи на суше. Особенно свирепствовали пираты на альпийских перевалах. Флодоард (894–966) упоминает в своих анналах о перехвате пиратами на перевалах больших групп направлявшихся в Рим из Франции паломников под годами 921, 923, 929, 933, 939 и 951 [171, т. 3, с. 369, 373, 378, 381, 386 и 401 соотв.], а Родульф Глабр (первая половина XI в.) повествует о пребывании в плену у мусульман аббата клюнийского монастыря св. Майоля (954–994), захваченного во время своего возвращения во Францию и выкупленного на собранные монахами средства в 973 г. [171, т. 7, с. 54–56]. Если нападениям подвергались и монахи, то непонятно, что могло удержать разбойников от нападения на купцов, ведших к тому же с собой невольников. Более того, пираты из Фраксинетума предпринимали и дальние походы. Согласно некоторым источникам, они совершали набеги на приальпийские районы Франции, Прованс, регион Арля и даже на Бургундию [171, т. 7, с. 108], а документы, относящиеся к правлению Отгона Великого, рассказывают и о действиях разбойников в Швейцарии. В одном из писем короля, написанном в 940 г., говорится о постоянных грабежах мусульман в районе Хура, а в одном документе 955 г. церковь Хура упоминается как разрушенная сарацинами [166, т. 1, с. 113, 257 соотв.]. А так как Хур находится совсем рядом с Валенштадтом, можно заключить, что пираты имели реальную возможность угрожать переходу караванов работорговцев через западноальпийские перевалы. Набеги совершались и в другом направлении. Согласно Лиутпранду, разбойники из Фраксинетума дважды подходили к городу Аккуэ, расположенному немного юго-западнее Павии [152, с. 56, 103], т. е. при случае могли угрожать и Ломбардии. Оплот мусульманских пиратов во Фраксинетуме просуществовал до 975 г., и исходившая от него постоянная угроза не могла не сказаться на работорговле по направлению Франция — Венеция в X в. Упоминание о captivi-mancipia в договоре 967 г. с Венецией следует, видимо, объяснять другим: невольничьи караваны проходили восточнее.