Владимир Пашуто - Образование Литовского государства

Что представляла собою в тогдашних условиях военная повинность, можно понять, подсчитав только количество походов немецких рыцарей на Литву и литовских на Орден. По данным хроник, за 135 лет (1200–1336 гг.) на Литву было совершено 35 походов, из них 32 за последние 52 года (1284–1336 гг.). Эти набеги сами по себе ударяли по крестьянскому хозяйству. Хроники и дорожники свидетельствуют о многочисленных разорениях на литовской земле. Кроме того, крестьяне должны были участвовать в вооруженном отражении этих набегов. Крестьяне же составляли основную массу литовских войск при организации крупных походов против Ордена. Из почти 30 литовских походов только против Ордена большинство — это набеги дружин, но были и выступления более крупных сил — в 1201, 1236, 1243, 1260, 1277, 1292, 1311, 1330, 1335, 1336 гг. [1568] ГЛ, V, 4; LR, S. 46, 57–60 (30 тыс. войска); PD, III, 195 ( exercitu validus ); 253, 306 ( cum maximo exercitu ), 310 (4 тыс. воинов); HW, p. 65 ( validus exercitus ), p. 72 ( validus exercitus ); SRP, t. II, p. 490 ( cum magno exercitu ). Gm. Z. Ivinskis-1, SS. 64, 90. Следовательно, военная повинность была обременительна.

Судя по тому, что Ягайло привилеями 1387 г. освободил население церковных владений от следующих государственных повинностей, на крестьян падал и натуральный оброк: avenae, siliginis et foeni dationibusque, dakla nuncupatis [1569] CZ, p. 11. . Государственная власть получала с крестьян натуральное дякло овсом, рожью, сеном. Жигимонт Кейстутович, освобождая по привилею 1434 г. боярских подданных от дякла, указывал, что эти дани кметы и другие лично зависимые ( cmetones et subdicti ) ab ante nobis et predecessoribus nostris dare consueverunt [1570] CE, t. III, p. 530. . Привилeй Виленскому епископу 1387 г. упоминает и полюдье. Из привилея 1447 г. узнаем, что прежде крестьяне должны были обеспечивать великого князя всем необходимым при объезде им страны [1571] KZ, p. 11; CECDV, № 6, p. 14. См. состав десятины в 1411 г. по жалованной грамоте Жигимонта (CECDV, № 56, рр. 87–88). . Эта повинность восходит к своеобразной форме полюдья — поседу ( pasedis — от глагола pasedeti — посидеть, погостить), которая бытовала и на государственных, и на частновладельческих землях [1572] J. Jurginis-1, p. 63. .

Другим видом оброка, как следует из цитированной грамоты 1387 г., была сребщизна. Чинш платили и крестьяне удельных князей: в 1382 г. Кейстут, владевший Вильно, « czog her mit macht ken Rewsen uff Jagel und Garbod, die emseуne czins hatten uff gehalden » [1573] SRP, t. III ( Die altere Hochmeisterchronik ), p. 602; H. Lowmiański-4, str. 219. .

Объем повинностей частновладельческих крестьян на их собственных феодалов нам неизвестен, но, понятно, что он не был меньше того, что первоначально шло с них государству. Жалуя или лишь оформляя иммунитет для частного владения, великий князь ведь не вообще освобождал крестьян от определенного круга повинностей, а передавал право на их взимание тому или иному феодалу. Поэтому грамота 1387 г. дает представление и о повинностях частновладельческих крестьян. Нужно только учитывать, что частновладельческое, боярское землевладение XIII — половины XIV в. еще находилось на ранней ступени своего развития, судя по тому ограниченному иммунитету, которым оно располагало [1574] См. часть III, раздел первый, § 4. . Существовала еще форма пожизненного феодального владения (бенефиция), развитый феод — наследственное владение — получил юридическое оформление в общегосударственном масштабе лишь по акту 1387 г.

Размеры и характер повинностей государственных крестьян были весьма разнобразны. Сама их «свобода» была очень хрупкой. Постоянные раздачи земель медленно, но верно ухудшали положение крестьянства, сословная неполноправность перерастала во все более суровые формы крепостничества.

На государственных землях были организованы великокняжеские домены — «дворы»; положение крестьянства, населявшего эти земли, принципиально не отличалось от положения частновладельческих людей. Основная масса крестьянства была обязана поставлять натуральное дякло ( dekla — от слова deti — класть, подразумевается, зерно в бочку) в опорные пункты власти — дворы и крепости: во время процесса из-за Виелоны князь Витовт утверждал, что до падения этой крепости (т. е. до 1367 г.) окрестные жители поставляли сюда ежегодно, помимо зерна, также и другие продукты: certum tributum annis singulis tam in blado (т. е. дякло) quam in meile et aliis rebus victualibus [1575] Lites, t. II, р. 138. .

Видимо, дякло было господствующей формой ренты в языческой Литве. Эта форма выросла в процессе развития великокняжеского землевладения и упрочения опорных пунктов государственной власти в виде деревень, дворов, крепостей; последние сделали излишним посед — полюдье, которое, однако, сохранялось как наименование для более или менее систематических объездов великим князем и его помощниками основных центров страны. Кроме того, государству шла сребщизна, как видно из привилея церкви 1387 г. [1576] KZ, р. 11.

Государственные повинности разверстывались лишь на общинную организацию. Вероятно, дякло уже в XIII–XIV вв. шло со двора, дыма как единицы хозяйства и обложения, но версталось и собиралось волостью [1577] К. Jabiоnskis-3, р. 50, № 15. . Некоторые исследователи, впрочем, полагают, что обложение отдельного дыма постепенно внедряется наряду с дяклом в XIV в., судя по тому, что «чоловек» выступает как единица пожалования в грамотах Витовта, раздававшего по кускам крестьянские земли мелкому служилому люду, зачастую по одному или нескольку дворов крестьян [1578] J. Jurginis-1, p. 64–65. (будущих велдомых [1579] M. А. Ючаc-2, стр. 172–173. ). Подобная практика подрывала общину, ухудшала положение крестьянства и привела к восстанию 1418 г., в свою очередь вызвавшему к жизни привилей о фиксированной ренте. Положение крестьян на государственных землях было, видимо, более сносным, так как сюда переселялись частновладельческие кметы. Право перехода было юридически ограничено лишь по привилею 1447 г., когда великий князь и бояре обязались взаимно не принимать беглых.

Источники позволяют отметить различия в повинностях в зависимости от местных хозяйственных условий. Там, где были леса, сидели зависимые бортники, вносившие «уставное лукно» — дань медом. Ягайло жаловал виленеким духовным феодалам в 1387 г. из своих владений unam pullam mellis — ustawne lukno [1580] KZ, р. 8, САЛ, т. I, № 1. . Бортники ( mellis datores ) — это несвободные люди домена, судя по документу Витовта (1429 г.), в котором он просит Орден вернуть бежавших данников-бортников: unser leu the die der honigb owe werten und sust ander unser egen leuthe [1581] CEV, р. 869; ср. KZ, р. 8. . Их зависимость от господина была более полной; вероятно, за медовый оброк они владели землей.

Князья имели свои домениальные охотничьи угодья. Уже Миндовг ездил со своими людьми на охоту [1582] ПСРЛ, т. II, стб. 817. ; здесь, понятно, тоже находились крестьяне, несшие на него какую-то службу. Есть упоминание и о боярских охотничьих угодьях: в 1375 г. рыцари побили людей боярина Войдилы ( Woydel ), когда те были заняты охотой [1583] SRP, t. II, р. 576. .