Владимир Пашуто - Образование Литовского государства

Свободолюбивую Литву, ее природу воспел великий польский поэт Адам Мицкевич, который считал, что история Литвы представляет «благородный материал для поэзии». Достаточно назвать его поэмы «Гражина», «Конрад Валленрод» и др. Немецкий рыцарь — это «пес, разжиревший на литовской крови. Литовцам «легче лечь костьми в борьбе кровавой, чем увидать врага в своем дому». Поэт не забывал Литву даже в крымских сонетах [1138] См. Адам Мицкевич. Избранные произведения, т. I. М., 1955, стр. 320, 284, 292, 180. .

А. С. Пушкин писал, о пребывании своего польского друга в Крыму:

В варшавском общество друзей науки К. Богуш прочитал в 1806 г. доклад «О начале литовского народа и языка». В противоположность полонизаторам от науки он требовал внимания к народу, который, кроме языка, «никаких других памятников не имеет» [1140] X. Воhusz-1, str. 151 и др. , и спорил с теми, кто называл этот язык хлопским и убогим.

В России великодержавные схемы официальных историков встречали решительное осуждение передовых умов. О трудах того же Н. Г. Устрялова революционный демократ А. И. Герцен отзывался, что они написаны «по трафаретам министра Уварова и по мотивам Николая Павловича» [1141] А. И. Герцен. Сочинения, т. X, Птг., 1919, стр. 377. .

Лучшие прогрессивные традиции передовой мысли прошлого были унаследованы советской литванистикой.

Изучение досоветской литовской историографии вопроса показало, что в теоретическом отношении ей свойственны такие черты, как отрицание исторической закономерности, а потому— «осторожность», прикрывающая агностицизм; отрицание первенствующего значения экономики в истории и отрыв политики от экономики; отрицание классовой природы государственной организации общества, а потому стирание граней между классовым и доклассовым строем и смешение таких категорий, как род, семья, племя, община; отрицание творческой роли народных масс в истории, а потому переоценка роли личностей — князей, полководцев. Следовательно, ей присущи те же черты, что и русской (да и не только русской) социологии, осложненные [зачастую изрядной долей великодержавного и местного национализма.

Теория марксизма по вопросу о происхождении государства, наиболее полно изложенная Ф. Энгельсом в труде «Происхождение семьи, частной собственности и государства», была в целом враждебно встречена дворянско-буржуазной историографией [1142] Подробнее см. Д. К. 3еленин-3, стр. 913 и сл. .

В защиту марксизма и против идеалистических концепций социологов-метафизиков — теоретических столпов старой отечественной историографии — неоднократно выступал Г. В. Плеханов [1143] Г. В. Плеханов. Избранные философские произведения, т. I, М., 1956, стр. 530–531, 549, 535 и сл., 658 и сл. . В. И. Ленин с первых же шагов своей революционной и научной деятельности отстаивал и развивал теорию марксизма по вопросу становления классов и образования государства [1144] См. подробнее Б. Д. Греков-1 стр. 3–15. . Эта теория восторжествовала в нашей историографии после победы Великой Октябрьской социалистической революции.

Новая историография сравнительно молода: советская русская, украинская и белорусская насчитывает сорок лет своего существования, литовская немногим более пятнадцати, а народно-демократическая, польская и немецкая, — десяти лет. В советской историографии проблема образования государства по праву заняла одно из центральных мест. Произошло это далеко не сразу. Только когда было покончено со «школой» М. Н. Покровского, этот вопрос получил в историографии правильную научную постановку: проблема образования государства была поставлена в связь с генезисом феодального способа производства.

Советские историки решают проблему образования государства, исходя из исследований, произведенных в свое время К. Марксом и Ф. Энгельсом, и тех теоретических выводов, которые были получены ими, но, как мы видели, отвергнуты современной им и позднейшей буржуазной историографией. Труды Б. Д. Грекова, М. Н. Тихомирова, Л. В. Черепнина — в плане историческом, историко-юридические исследования С. В. Юшкова, А. А. Зимина, историко-археологические работы П. Н. Третьякова, Б. А. Рыбакова и других — на русском материале, штудии выдающихся историков Г. Ловмяньского, К. Тыменецкого, а также и других ученых — на польском, Э. Мольнара — на венгерском, во многом прояснили эту проблему, хотя некоторые ее существенные стороны и поныне остаются в тени. Уяснению этой сложной проблемы немало содействовали труды по медиевистике, среди которых особенного внимания заслуживает последняя монография А. И. Неусыхина. На основе широких научных изысканий созданы обобщающие коллективные труды по истории Украины, Белоруссии, Латвии, Эстонии, Литвы, «Очерки» по истории народов СССР; вышли в свет фундаментальные работы по истории Польши — непосредственного соседа Литвы.

Эти исследовательские и обобщающие издания имеют для историка древней Литвы неоспоримое значение в двух отношениях. Во-первых, они представляют собой драгоценный опыт анализа проблемы образования феодального государства как имманентного процесса истории общества; позволяют выявить сильные стороны этого опыта и использовать их, а также обнажают и некоторые слабые его стороны. Во-вторых, эти труды, поскольку в них пересматриваются прежние представления об уровне развития и характере строя общества на Руси, в Польше и других соседних Литве странах, открывают возможность по-иному взглянуть и на внешнеполитические условия образования государства в Литве.

Специальных исторических исследований, посвященных проблеме генезиса феодализма и образования государства в Литве, как имманентного обществу процесса, пока что нет; в сводных трудах имеются по этому вопросу лишь краткие общие соображения.

В курсе русской истории М. Н. Покровского сведения о Литве носят случайный характер [1145] М. Н. Покровский-1, стр. 63, 71, 132, 240 и др. . Н. А. Рожков в новом издании «Русской истории» несколько иначе, чем прежде, оценил древнюю Литву, но и с этой оценкой трудно согласиться, «до половины XIII века состояние Литвы было обычным и типичным состоянием варварства»; люди жили «по преимуществу охотой и скотоводством», а «землевладение было вольным или захватным на основе кровных союзов»; власть основывалась «исключительно на кровном начале, на родовом старейшинстве» [1146] Н. А. Рожков-2, стр. 269. . Об образовании государства сказано буквально следующее: «…развитие земледелия повело к образованию единого Литовского государства из Литвы и Жмуди при Миндовге».