Андрей Прокопьев - Германия в эпоху религиозного раскола. 1555–1648
- Название:Германия в эпоху религиозного раскола. 1555–1648
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Издательство Санкт-Петербургского государственного университета
- Год:2008
- Город:СПб.
- ISBN:978-5-288-04779-4
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Андрей Прокопьев - Германия в эпоху религиозного раскола. 1555–1648 краткое содержание
Используя огромный фонд источников, автор создает масштабную панораму исторической эпохи. В центре внимания оказываются яркие представители отдельных сословий: императоры, имперские духовные и светские князья, низшее дворянство, горожане и крестьянство. Дается глубокий анализ формирования и развития сословного общества Германии под воздействием всеобъемлющих процессов конфессионализации, когда в условиях становления новых протестантских вероисповеданий, лютеранства и кальвинизма, укрепления обновленной католической церкви светская половина общества перестраивала свой привычный уклад жизни, одновременно влияя и на новые церковные институты.
Книга адресована специалистам и всем любителям немецкой и всеобщей истории и может служить пособием для студентов, избравших своей специальностью историю Германии и Европы.
Германия в эпоху религиозного раскола. 1555–1648 - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Военная служба католической знати если по формам и не отличалась от ратной стези протестантских «коллег», то выступала в более значимом виде: католик-дворянин, с оружием в руках защищавший корону, вечную Империю и Церковь, подтверждал свой статус miles christianus, унаследованный от средневековья. Турецкие войны Рудольфа II позволяли актуализировать религиозный профиль императорских офицеров, тем самым создавая им дополнительные дивиденды.
Католическое дворянство, как и протестантское, в основном сохраняло традиционный базовый уклад хозяйственной жизни. Родственная солидарность, семейная поддержка выступали зримыми чертами повседневности. Однако больший акцент на иерархии, быть может, связанный с религиозной доктриной возрождавшегося католицизма и спецификой относительно небольшого землевладения, несколько явственней проступал в католической среде. Более широкое распространение получает практика майората , неделимости наследственного имущества. Семьи Фюрстенбергов, Лихтенштейнов весьма показательно следовали праву первородства. Бесспорно, майорат, хотя и лишал младших родственников больших шансов на гарантированный удел, однако содействовал территориальному росту наследственных владений.
Естественно, более привычными и близкими для католиков-дворян оставались каналы культурного обмена со странами Средиземноморья. Посещение итальянских и французских университетов было привычным явлением. Академия савойских герцогов в Турине сделалась главным средоточием новых веяний в образовании дворян с католического юга Германии. Конфессиональная эпоха лишь более решительно подчеркивала этот южноевропейский вектор дворянских интересов. Если отпрыски дворянских семейств из Баварии и Австрии были всегда «своими» во Франции и Италии и перед ними часто легко открывались двери южноевропейских дворов, то столь же заметным сделалось присутствие — во всем своем многообразии — романской католической культуры в быту благородных семейств. Южная Европа не только принимала, но и многое отдавала католической Германии: мода в одежде, во всевозможных развлечениях, в убранстве интерьера, наконец, в языковой и книжной культуре испытывала мощное воздействие нарождавшегося католического барокко.
Система ценностей немецкого дворянства не переживала в рассматриваемое время кардинальных структурных перемен. Основные постулаты дворянского достоинства состояли в преемственности позднему средневековью. Речь шла скорее о более ясно очерченных приоритетах и о тенденции к «формализации» в смысле совокупного осмысления дворянского статуса. В своих исследованиях Й. Гарбер и К. Беек показали, что по-прежнему в сознании современников, в том числе и ученой бюргерской элиты, дворянство по крови («Geblutsadel») считалось предпочтительным перед выслуженным дворянством («Dienstadel»), а дворянство по древности («Uradel») — перед дворянством по диплому («Briefadel»). Основополагающими компонентами дворянского статуса оставались собственно благородство в смысле древности самого рода и служб предков, а также персональная добродетельность, что измерялось служебным поприщем и соответствием главным этическим принципам. В XVI в. мы можем заметить своеобразную взаимоинтеграцию этих двух больших сфер на почве внешней формализации: под воздействием общеевропейских, прежде всего итальянских концепций, в начале XVII в. модифицируется понятие о чести («Ehre»), обнимавшей теперь абсолютно всю совокупность дворянских достоинств. Честь выступала своего рода этическим эквивалентом персоны. В свою очередь, внешним оценочным восприятием чести становилась репутация , уронить которую означало нанести ущерб собственной чести, т. е. уязвить всю совокупность не только персональных, но и родовых достоинств. Поддержание репутации есть защита чести, в известном смысле ее воспроизводство. Впрочем, все эти перемены несли характер лишь самых общих тенденций. Бесспорным был, однако, резко подчеркнутый конфессиональный акцент. Благочестие не просто приравнивалось к личной добродетели, но и требовало — в пафосе высокой назидательности — активного подвижничества в защите интересов Церкви и веры. В общественном сознании место дворянина сохраняло свои достоинства, оно по-прежнему оставляло позади себя ряды горожан. Именно во второй половине XVI в. появляются первые крупные апологетические работы, в которых обыгрываются мотивы дворянской добродетельности и излагаются интегральные теории имперского дворянства (сочинения Цириака Шпангенберга и графа Зольм). Они содержали яркий триумфальный тенор, рассеивающий все сомнения касательно правомочности дворянского лидерства в сословной иерархии. Одновременно затухают и критический нотки, столь часто раздававшиеся по адресу имперского дворянства в годы Реформации. Сатирическая публицистика бюргерства, на исходе века ярче всего представленная вюртембержцем Никодемом Фришлином, не получила широкого отзвука и практически смолкла накануне Тридцатилетней войны.
Подытоживая сказанное, можно, очевидно, утверждать, что немецкое дворянство смогло в целом с успехом приспособиться к последствиям реформационного кризиса. Позиции дворянства в обществе, имея в виду и сословные структуры и социально-экономические сферы, оставались прочными. Рост влияния «третьего», бюргерского сословия, стимулированный Реформацией, был блокирован дворянством к началу XVII в. Конкуренция с неаноблированными выскочками окончилась полной победой имперского дворянства. Лучше всего этот успех иллюстрировало обостренное желание бюргерской элиты оказаться в дворянских рядах. Она становилась одним из главных резервуаров пополнения дворянской массы за счет аноблирования. Вместе с тем сохранялась и проницаемость сословных перегородок немецкого дворянства: если прыжок в княжеский статус оставался проблематичным, то само дворянство могло принять в свои ряды выдвиженцев «из низов», из числа именитых горожан. Все это свидетельствовало не только об укреплении позиций дворянства в обществе, но и о сохранявшейся относительной мобильности его как сословия. Стабилизация позиций одного из ведущих сословий Империи вносила серьезный вклад в укрепление всего имперского здания.
1. Bibliotheca equestris. Item das alte Thurnier-Buch / Hrsg. Von J. S. Bürgermeister. Th. 1–2. Ulm, 1720.
2. Bürgermeister J. S. Graven- und Ritter-Saal. Ulm, 1715.
3. Knipschild P. Von der Ritterschaft, Staat und Session. O. L., 1644.
4. Spangenberg C. Adels-Spiegel. Th. 1–2. Schmalkalden, 1592.
5. Thesaurus Juris derer Grafen und Herren / Hrsg. Von J. C. Lünig. Frankfurt am Main, 1725.
1. Прокопьев А. Ю. Немецкая аристократия и дворянство ко времени Тридцатилетней войны (Опыт регионального исследования) // Клио. Журнал для ученых. 3(6), 1998. С. 84–94.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: