Андрей Прокопьев - Германия в эпоху религиозного раскола. 1555–1648

Параллельно с сокращением числа аграрных выступлений мы наблюдаем тенденцию к юрисдификации конфликтов , к попыткам найти разрешение не только мирным, но и правовым способом через поместную, княжескую или имперскую юстицию. Конфессиональная эпоха при всей остроте религиозного противостояния открывала, однако, и новые возможности к компромиссу крестьян с их господами. Огромную роль играл фактор религиозной солидарности господина и его подданных, оживленный бурей реформационных лет. Опека и патронаж дворянина над сельским духовенством — с одной стороны, и пастырская забота того же духовенства над крестьянами — с другой, превращали фигуру протестантского пастыря или католического священника в важного посредника между господином и подвластным крестьянством, в своеобразного проводника интересов обеих сторон. Становление новых конфессий оживляло патриархальные чувства дворян к своим сельским подданным, побуждало включать подвластный дворянству сельский элемент, выражаясь словами О. Бруннера, в микрокосм « целого Дома ». В этом смысле конфессионализация сближала и без того вскормленные одной аграрной почвой интересы крестьянства и низшего дворянства, скорее противопоставляя их иным, более сложным, более технологизированным и не столь традиционным товарно-денежным социумам, прежде всего городу. Рост духовной опеки выливался в создание новых социальных институтов — сельских начальных школ, в появление многообразных форм патронажа над малоимущим крестьянством. Большое значение имел и правительственный «консерватизм» территориальных государей, во многом все еще традиционный стиль правления, исключавший крупные и резкие новации и требовавший в том числе от своих дворянских ленников соблюдения «старого доброго обычая» в отношениях к крестьянам. Крестьянский труд в глазах, по меньшей мере, ведущих представителей высшего дворянства Империи заслуживал глубокого уважения и признательности. В свою очередь, юрисдификация конфликтов означала и отсутствие слишком большого и радикального запала в сознании немецкого крестьянства, и готовность к компромиссу подавляющего большинства их господ, и повышение эффективности судебных учреждений. Деятельность имперского суда и поместных инстанций свидетельствовала если и не о безукоризненной объективности и «справедливости» этих органов, то, во всяком случае, об их высоком авторитете в глазах тысяч крестьян.

Конфессиональная эпоха принесла с собой не только ухудшение крестьянской доли, не только новые конфликты и споры с их господами, но и элементы стабильности , новые возможности компромисса, новую веру в правительственные и судебные институты. Немецкое крестьянство сумело не только адаптироваться к менявшимся социальнодуховным условиям времени, не только сохранить первенствующее значение главного аграрного производителя, но и ввести свое существование в русло меньшей напряженности и конфликтности, отлить свой быт в формы, просуществовавшие до конца Старой Империи.

1. Dinklage К. Fränkische Bauernweistümer. Wurzburg, 1954.

2. Grimm J. Weistiimer. Bd l–VIII. Berlin, 1957.

3. Haselbach К. Der niederösterreichische Bauernkrieg am Ende des 16. Jahrhunderts nach bisher unbenützten Urkunden. Wien, 1867.

4. Krones F. Aktenmässige Beiträge zur Geschichte des Windischen Bauern aufstandes vom Jahre 1573 // Beiträge zur Kunde steirmärkischer Geschichtsquellen, 5, 1868. S.3–34.

5. Franz , QGB.

6. Weizsäcker W . Pfälzische Weistümer. Speyer, 1957.

1. Майер В. E. Крестьянство Германии в эпоху позднего феодализма. М., 1985.

2. Abel , GDL.

3. Aufstände, Revolten, Prozesse. Beiträge zu bäuerlichen Widerstandsbewegungen im frühneuzeitlichen Europa / Hrsg, von W. Schulze. Stuttgart, 1983.

4. Blickte P. Unruhen in der ständischen Gesellschaft 1300–1800. München, 1988.

5. Boelke W. A. Bäuerliche Wohlstand in Württemberg Ende des 16. Jahrhunderts // Jahrbuch für Nationalökonomie und Statistik, 176, 1964. S. 341–280.

6. Eckhard H. W. Herrschaftliche Jagd, bäuerliche Not und bürgerliche Kritik. Zur Geschichte der fürstlichen und adeligen Jagdprivilegien Vornehmlich im südwestdeutschen Raum. Göttingen, 1976.

7. Feigl H. Der niederösterreichische Bauernaufstand 1596 / 97. 2. Aufl. Wien, 1978.

8. Grüll G. Der Bauer im Lande ob der Enns am Ausgang des 16. Jahrhunderts. Abgaben und Leistungen im Lichte der Beschwerden und Verträge von 1597–1598. Wien; Köln; Graz, 1969.

9. Franz G. Geschichte des deutschen Bauernstandes Vom Frühen Mittelalter bis zum 19. Jahrhundert. 2. Aufl. Stuttgart, 1976.

10. Lütge , GDA.

11. Pirchegger H. Die Innerösterrcichischen Bauernkriege. Ausgewählte Aufsätze. Graz, 1950.

12. Press , KK. S. 65–70.

13. Schmidt G. Bauernunruhen in Weilmünster (1563–1588) // Nassauische Annalen, 95, 1984. S. 91–117.

14. Schmidt G. Agrarkonflikte im Gebiet des Wetterauer Gravenvereins (ca. 1550–1650) // Wetterauer Geschichtsblätter, 33, 1984. S. 70–112.

15. Schmidt G. Agrarkonflikte und Territorialisierung // Jahrbuch für Regional geschichte, 16, 1989. S. 39–56.

16. Schulze W. Bäuerlicher Widerstand und feudale Herrschaft in der Frühen Neuzeit. Stuttgart; Bad Cannstatt, 1980.

17. Schulze W. Oberdeutsche Untertanenrevolten zwischen 1580 und 1620. Reichssteuern und bäuerlicher Widerstand // Bauer, Reich und Reformation. Festschrift für G. Franz / Hrsg, von P. Blickte. Stuttgart, 1982. S. 120–147.

18. Wunder H. Das Dorf um 1600 — der primäre Lebenszusammenhang der ländlichen Gesellschaft // Literatur und Volk im 17. Jahrhundert / Hrsg, von W. Brückner, P. Blickte. D. Breuer. T. 1. Wiesbaden, 1985. S. 69–87.

19. Wunder H. Die bäuerliche Gemeinde in Deutschland. Göttingen, 1986.

До второй половины XX в. в работах немецких историков господствовал весьма устоявшийся взгляд на эпоху Реформации как на время резкого усиления территориальной власти князей. С середины XVI в. наблюдался новый виток в развитии «территориальной государственности». Немецкие князья, став главным выигравшим от Реформации сословием, смогли использовать новые ресурсы и институты для усиления своей власти. Ярче всего подобный взгляд отобразился в работах классиков немецкой правовой и конституционной истории — Георга фон Белова, Фрица Хартунга и др.

В последние десятилетия наметился отход от чересчур жесткой «государственной» ориентации старых историков. Аксиоматичные тезисы сменились принципом «широкой парадигмы», рисующим большой диапазон различных моделей территориального развития. На фоне детальной прорисовки региональных особенностей стала исчезать, становиться более робкой категоричность в итоговых суждениях. Развитие территориальных княжеств рисуется не столько линейно, однобоко, сколько дифференцированно.

XVI в. открыл новый этап теоретического осмысления территориальной власти. Все более явственно обозначался научный, основанный на юридических принципах, подход к анализу властных институтов. Реформация естественным образом стимулировала метод теоретического научно-правового обобщения. Особенно впечатляющего размаха достигла протестантская традиция. «Секуляризация» статуса государя в лютеранской концепции, согласно которой властитель на земле выступал лишь хранителем общественного мироустройства в соответствии с божественными заповедями, открывала путь к исследованию естественно-правовых корней княжеского правления. Заметный вклад здесь внесла традиция Ф. Меланхтона, испытавшего влияние позднего гуманизма и сознательно выдвигавшего на передний план изучение аристотелевской политологии . Усилиями Меланхтона в Виттенберге было введено систематическое изучение трудов Аристотеля, под влиянием его идей готовились новые кадры юристов для княжеской администрации. Тем самым объективно возрастал интерес не только к обязанностям самого властителя, не только и не столько к анализу его места в божественной картине мира, что было свойственно средневековой мысли, а именно к правовой почве функционирования самих властных институтов, отдельных отраслей власти. Сама территориальная организация, «территория» все более рассматривалась самостоятельной в юридическом смысле величиной. Следствием стало появление первых крупных компендиумов, систематизировавших юридический взгляд на различные отрасли управления. Одним из первых опытов стала появившаяся в 1600 г. книга Андреаса Книхеля « О территориальном праве » (« De jure territoriale »), обстоятельно исследованная Д. Вилловайтом. В центре дискуссии оказывалась и проблема княжеского «суверенитета». Немецкая юридическая традиция отчасти питалась здесь идеями Жана Бодена, главный труд которого был переведен на немецкий язык и издан в 1592 г. Но время становления новых конфессий не избавляло теоретиков от религиозного осмысления, поэтому при всех, казалось бы, важных переменах на пути систематизации различных отраслей права по-прежнему сохранялся религиозный угол зрения, желание совместить новые подходы с иерархическими представлениями позднего средневековья. Персона властителя в трактатах юристов все еще виделась ограниченной в своих полномочиях божественным правом. Под «сувереном» подразумевался государь с полномочиями, пусть и «упакованными» в естественно-правовую оболочку, но рожденными божественной волей. «Суверенитет» фиксировался лишь в отношениях к непосредственным подданным государя, для которых он был единственной самой высокой правовой инстанцией, но эго не означало отсутствия «суверена» над самим государем. Для лютеранской и католической традиции в равной мере прослеживалось желание видеть территориальные полномочия князей ограниченными «суверенитетом» имперской власти. Под воздействием подобных воззрений формировалась особенность государственно-правовой теории в немецких землях, последовательно отрицавшей возможность «неограниченной» власти государя и видившей в « абсолютном правлении » нехристианское и тираническое содержание. Характерным был необычайно сильный запал антимаккиавеллизма, желание считать «absolutum dominium» неким пропагандистским пугалом, которого следует постоянно остерегаться.