Юрий Селезнев - Куликовская битва в свидетельствах современников и памяти потомков

После разгрома Большой Орды, когда победитель мог рассматриваться как правопреемник Джучиева улуса, литовские князья находят новую дипломатическую формулировку. Во-первых, выплаты в Крымское ханство в дипломатических документах переименовываются в «поминки», которые при этом взимаются «с обоих скарбов наших з Лядского и з Литовского». Во-вторых, польский король Сигизмунд (1508 г.) подчеркивает, что поминки доставляют «…не от земель наших послы, аже отъ персоны нашое, как же и перед тым бывало…» [400]. Таким образом, король утверждал, что переговоры с крымским ханом — это его личная инициатива. Поэтому требовать с него положенные «дани и выходы» неправомочно — он действует не от лица некогда подчиненных Орде земель.

В результате сложной дипломатической игры уже крымский хан Сахиб-Гирей в конце 1520-х — начале 1530-х гг. соглашается на следующую формулировку: «Если бы я которого року, або тежъ люди наши завоевали паньство вашей милости, того року нам упоминка вашей милости не маешь давати; а которого бы я року не воевал панства вашей милости, того року маете давати ваша милость упоминок свой» [401]. Итак, в это время Крым отказывается от традиционных понятий «дань» и «выход». Но поминки он рассматривает как обязательные ежегодные выплаты. Если таковые выплаты не производятся, то он считает себя вправе совершить на Польшу или ВКЛ набег. При этом если поход татар осуществляется, то польский король имеет право уклониться от посылки в Крым «поминок».

На протяжении первой половины XVI в. актовый материал фиксирует сбор ордынской дани. К примеру, смоленские мещане от «серебрщены» и «ордынщины и иных каких» выплат освобождаются лишь в 1502 г. [402]Любопытно, что от 1501 г. сохранилась «роспись ордынщины». Причем в число городов, обязанных платить налоги в пользу Орды, кроме признававших власть Джучиева улуса Смоленска,

Владимира-Волынского, Брянска и других, включены такие города, как Троки, Вильно, которые изначально не входили в число зависимых от Орды земель [403]. Обязанность выплачивать «ордынщину» с привиленских земель в соответствии с «давним обычаем» отмечается в актах под 1537 г. [404]

Таким образом, наличие необходимости выплат дани с территорий русских княжеств, присоединенных к Литовскому государству, не вызывает сомнений. В XIV в. сохраняется и необходимость вести совместные военные действия Орды и жителей подчиненных русских земель.

Присоединение русских княжеств к Великому княжеству Литовскому или Польскому королевству не могло не вызвать реакции Орды. Причем эта реакция должна была быть резко отрицательной. С момента завоевания верховным распорядителем покоренных земель был великий хан. Любые попытки нарушения его прерогатив получали жесткий отпор.

Лишь признание со стороны литовских князей прав Сарая на завоеванные русские земли могло обеспечить Вильно включение последних в сферу своего влияния. Фактическое признание вассалитета (выплата дани, участие в военных мероприятиях) должно было сопровождаться и юридическим оформлением. Оно могло быть выражено лишь в форме получения литовским великим князем ярлыка на русские земли (а возможно, и на литовские). Личное присутствие в ставке хана для получения подобной инвеституры не было обязательным. Достаточно было отправить киличеев, или таких послов мог отправить хан (примером тому может послужить ярлык Токтамыша польскому королю Владиславу II Ягайло или возведение в московские великие князья Василия I в 1389 г. послом великого хана [405]).

Любопытно в этом плане выстраивание отношений между Крымским ханством и Литовским великим княжеством в первой половине XVI в. Разгромив в 1502 г. Большую Орду, хан Менгли-Гирей стал считать себя правопреемником Большой Орды и Джучиева улуса (об этом свидетельствуют многочисленные ссылки в посланиях на традицию — «старину», «первых царей», «дедов», «отцов»). Соответственно, он счел себя сюзереном всех некогда подчиненных Орде земель. В том числе тех, которые вошли в состав Великого княжества Литовского.

Реалии политической ситуации начала XVI в. привели к выработке формулы, по которой литовские великие князья должны были выплачивать крымскому хану ежегодные поминки, которые рассматривались татарами как дань. Выплаты не были регулярными, это литовский князь объяснял тем, что шлет посольства от себя лично, а не от подвластных ему земель.

При этом «ордынщина» регулярно собиралась в казну великого князя, в том числе и с территорий, сведений о выплате дани с которых источники ХIII–ХIV вв. не сохранили.

Идея об освобождении русских земель в составе ВКЛ формируется в ХV–ХVI вв., отражая фактическое положение дел в связи с существенным влиянием великого князя Витовта на борьбу за верховную власть в Орде. В условиях острой борьбы за наследие Киевской Руси с Москвой в Вильно формулируется утверждение, что вхождение русских земель в ВКЛ освобождало их от ханской власти.

Анализ актового материала опровергает это для XIV в. Ослабление Орды вызывало прекращение подданнических отношений. Усиление — возрождение атрибутов зависимости. Положение южных и юго-западных земель по отношению к власти Орды мало чем отличалось от ситуации Московской Руси. С одним лишь отличием — там долгое время не афишировали стремление к независимости. Утверждения же об освобождении от ордынской власти русских земель в составе ВКЛ было вызвано политической конъюнктурой, прежде всего XVI в.

Русские земли не стремились в состав ВКЛ для освобождения от ордынской зависимости. Они не могли противостоять экспансии литовских князей.

В 1360-х гг. в Джучиевом улусе разгорелась «великая замятия», и правители ВКЛ предприняли шаги по присоединению русских земель. Однако великий князь Ольгерд столкнулся в своей экспансионистской политике с устремлениями крупных княжеств Северо-Восточной Руси — Московского, Тверского, Нижегородско-Суздальского, а также интересами Рязанской, Новгородской и Псковской земель. Б. Н. Флоря определил цели литовской политики 60-х гг. XIV в.: «нанести военное поражение Московскому великому княжеству и лишить московского князя владимирского великокняжеского стола». Тогда Владимирское великое княжение должно было перейти к шурину Ольгерда тверскому великому князю Михаилу Александровичу. Результатом могла стать утрата Московским княжеством лидирующей роли в Северо-Восточной Руси, и «в этом районе возобладало бы литовское влияние. Тем самым одновременно была бы устранена потенциальная угроза господству литовских феодалов над белорусскими и украинскими землями». Ольгерд в конце 1360-х — начале 1370-х гг. целей не достиг. Тем не менее он получил поддержку со стороны Орды. Фактический правитель наиболее крупного из осколков Джучиева улуса темник Мамай оказывал помощь тем княжествам, которые активно противодействовали стремительному усилению Москвы. Б. Н. Флоря справедливо отмечает, что «на данной основе могло возникнуть сближение между Мамаевой Ордой и Великим княжеством Литовским» [406]