Валентин Черный - Куликовская битва. Запечатленная память

Маловероятен факт вооруженного выступления Олега Рязанского уже после Куликовской битвы, о котором сообщают русские летописи [295] Там же. . Действительно, если Олег не решился выступить против Дмитрия в составе объединенных войск Мамая и Ягайло, то какой был смысл идти одному против рати, только что одержавшей блистательную победу. Об участии рязанцев в разбойничьем грабеже, совершенном литовцами, немецкие хроники не сообщают. Не говорится об этом и в договоре великого князя Дмитрия Ивановича с великим рязанским князем Олегом Ивановичем в 1382 г. Другое дело, что со времен Куликовской битвы происходили частные случаи грабежа со стороны рязанцев, о которых и сообщает «Докончание». Более того, воспользовавшись разгромом Мамая, Олег «отоимал татарския» места, о чем есть упоминание в Договоре 1380 г. Дмитрия Донского с Олегом Рязанским [296] См.: Докончание великого князя Дмитрия Ивановича с великим князем рязанским Олегом Ивановичем // Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей ХIV — ХVI веков. С. 29. . Тем не менее русские летописи и «Сказание о Мамаевом побоище» пестрят известиями о враждебных действиях рязанцев до и после битвы на Куликовом поле. Проникновение этих сведений на страницы официальной летописи объясняется определенным настроением княжеской «канцелярии» и, возможно, московско-рязанскими отношениями в данный период. В связи с этим можно вспомнить крупного представителя московского боярства Михаила Александровича, производившего по поручению Дмитрия Донского подсчет потерь после битвы [297] Сказание о Мамаевом побоище. Основная редакция // Сказания и повести о Куликовской битве. С. 47. . Еще в 1353 г., будучи московским наместником в Лопасне, он был захвачен Олегом Рязанским и уведен в плен. «Биша его, и многы пакости сотвориша ему, и потом одва выкупили его», — повествует летописец [298] ПСРЛ. Т. 18. С. 98–99. . Возможно, претерпевший много страданий от Олега Рязанского боярин Михаил Александрович и был автором антирязанских мотивов, укоренившихся в более позднее время в официальном московском летописании. Между тем политика московского княжества по отношению к Рязани после битвы при Скорнищеве в 1371 г. и в ближайшие годы после Куликовского сражения отличалась лояльностью. Более того, на протяжении 70-х годов великий князь чуть ли не каждый год посылал свои войска «стеречи татар», тем самым обеспечивая безопасность и рязанского князя, а в 1378 г. его отряды разбили на рязанской реке Вожа Мамаева воеводу Бегича. Год спустя после Куликовской эпопеи Дмитрий Иванович предпринял попытку заключить договор с Олегом. Правда, далеко не всегда московские войска успевали оказать помощь рязанцам, и татарские рати, приходившие изгоном, разоряли пограничное русское княжество. Это и определило выжидательную, но отнюдь не агрессивную политику Рязанского княжества до и после Куликовской битвы.

Только через двадцать два дня добралось до Москвы измученное и израненное воинство Дмитрия Донского. Простояв «на костех человеческих три дня и три ночи, разбирая христианские телеса и похорониша честно» и пройдя около двухсот километров, спустя восемь суток, 21 сентября, войско подошло к Коломне [299] См.: Сказание о Мамаевом побоище (Забелинский список) // Повести о Куликовской битве. С. 202–203. . Обратный путь был проделан на неделю быстрее, чем движение к месту боя. Вероятно, нападение литовского князя Ягайло на русский обоз носило настолько локальный характер, что ни в коей мере не повлияло на скорость продвижения войск. Отдохнув четыре дня в Коломне, «почив мало от труда» ратного [300] См.: Сказание о Мамаевом побоище. Основная редакция // Сказания и повести о Куликовской битве. С. 70. , Дмитрий Донской продолжил свой путь к Москве, где уже давно знали о победе и ожидали героев. Чтобы скорее принести весть о победе, русские «марафонцы» с доброй вестью за трое суток («в 4 день после бою») [301] См.: Забелинский список Сказания о Мамаевом побоище. С. 202. преодолели огромное по тем временам расстояние в триста километров. Одиннадцатого сентября в столице было уже известно о великой победе, завоеванной кровью многих тысяч русских сынов. А 30 сентября в подмосковном селе Коломенское отряд Дмитрия Донского уже поджидал шедшего другой дорогой Владимира Храброго, чтобы 1 октября, в день крупного религиозного праздника Покрова Богородицы, вместе вступить в Москву. Утром в праздничный день у юго-восточных монастырей-стражей Андроникова и Симонова москвичи встречали русское воинство [302] Там же. С. 204. .

Победа на Дону утвердила авторитет Москвы как организатора отпора русских земель монголо-татарскому насилию. В Северо-Восточной Руси по достоинству оценили роль новой столицы. «Который град глава всем градом? Был Владимир и Ростов, ныне глава всем градом славный град Москва!» [303] См.: Дмитриев Л. А. Обзор редакций Сказания о Мамаевом побоище // Повести о Куликовской битве. С. 459.

«Веселье и буйство» не застаивались в Москве, они простирались по всей русской земле, а на татар возводилась «хула и пагуба». Слава о победе преодолевала границы, и с многочисленными паломниками-путешественниками и купцами, среди которых наверняка были гости-сурожане, взятые Дмитрием Донским на поле боя, разносилась по всему свету. «Шибла слава, — писал автор «Задонщины», — к Железным вратом, к Риму и к Кафы по морю, и к Торнаву, и оттоле к Царюграду на похвалу: Русь великая одолела Мамая на поле Куликове» [304] Тексты «Задонщины» // «Слово о полку Игореве» и памятники Куликовского цикла. С. 543. . Набор упомянутых в «Задонщине» городов не случаен. Миновав Железные Ворота (Дербент) в 1222 г. в Восточной Европе впервые появились татарские завоеватели. Религиозные центры православного и католического христианства — Царьград и Рим — также названы умышленно. Любая победа в период средневековья над иноверцами представлялась как победа истинной веры. В данном случае это — православие, о победе которого сообщается Царьграду — на славу, а Риму — с намеком. Вполне оправдано упоминание в этом перечне старинной болгарской столицы Тырново (Торнав). Куликовская битва в некоторых списках «Сказания…» предстает как противодействие всего славянского мира под руководством Руси захватчикам-иноверцам. Быть может, поэтому в составе русского войска называются иногда и болгарские полки [305] Тексты «Задонщины» // «Слово о полку Игореве» и памятники Куликовского цикла. С. 549. , на самом деле не принимавшие участия в битве. Поднять дух дружественного народа в его борьбе с турецкими завоевателями, признать Тырново независимой столицей — такова цель включения в этот перечень города, завоеванного турками в 1393 г. Необходимо отметить, что о Куликовской победе знали на Балканах и на протяжении нескольких столетий пели об этом песни. Одна из подобных песен дошла до нашего времени сквозь четыре с половиной века османского ига [306] См.: Шептаев А. С. Сербская песня о Куликовской битве // русский фольклор. М.; Л., 1963. Вып. 8. С. 181–185. .