Валентин Черный - Куликовская битва. Запечатленная память

Печальное зрелище представляло собой поле Куликовской битвы: тысячи тел лежали как «сенные стога», только изредка мертвую тишину нарушали стоны раненых да крики ворон. По образному выражению «Задонщины», «трупы татарскими поля насеяша, а кровию протекли реки», из-за чего «борз конь не может скочити, в крови по колено бродят»… [284] Задонщина // «Слово о полку Игореве» и памятники Куликовского цикла. С. 544. .

Спустя некоторое время после погони под знамена своих полков стали возвращаться русские воины. А под великокняжеским черным знаменем «стал на костях» Владимир Андреевич. Последний факт, изложенный в «Сказании…», вызвал недоверие некоторых исследователей [285] См.: Кучкин В. А. Сподвижник Дмитрия Донского // Вопросы истории. 1979. № 8. С. 113. . В самом деле, мог ли Владимир Андреевич, не удостоверившись в смерти Дмитрия Ивановича, встать под его знамя и тем самым присвоить себе честь одержанной победы? Нет сомнения в том, что Владимир Серпуховской по достоинству получил прозвище Храброго. Но почему Дмитрию Донскому не уделено в тексте «Сказания…» должного внимания? Некоторые разъяснения на этот счет дает само «Сказание о Мамаевом побоище»: в нем великий князь не находится в центре внимания во время битвы, и только отдельные свидетельства очевидцев, мельком видевших его, помогают воссоздать картину героического поведения Дмитрия Ивановича во время боя. Простые воины, среди которых сражался князь, единодушны в оценке действий Дмитрия Донского на разных этапах сражения. В начале битвы великого князя, сражающегося железной палицей, видел Юрка Сапожник. Чуть позднее Васюк Сухоборец наблюдал, как «крепко бился» государь. То же самое подтвердил Сенька Быков, видевший его некоторое время спустя. В разгар сражения, по свидетельству Гриди Хрулеца, бился Дмитрий Иванович с четырьмя татарами. А перед выездом засадного полка из Дубравы Степан (или Стефан) Новосельцов заметил, как на великого князя «наезжали три татарина», один из них ранил Дмитрия копьем. Это был последний русский воин, видевший Дмитрия Донского во время боя. Но не смог Степан Новосельцов помочь князю, так как за ним самим гнались три ордынца [286] См.: Сказание о Мамаевом побоище. Забелинский список. С. 198–199. .

Напротив, Владимир Андреевич, вступивший в бой в решающий момент, всегда находился на виду. Мы будто сами слышим его диалог в Дубраве с Дмитрием Волынцом и знаем о его горячем желании поскорее вступить в бой. Придуман диалог или его в самом деле кто-нибудь слышал? Ответ находим в описании чуда с «венцами победы», якобы происходившего перед выходом из Дубравы засадного полка, где находился и Владимир Храбрый. «Се же слышахом от вернаго самовидца, иже бе от плъку Владимера Андреевича», — пишет автор «Сказания…» [287] Сказание о Мамаевом побоище. Основная редакция // Сказания и повести о Куликовской битве. С. 44. . Конечно же, в личном контакте с автором бывший воин засадного полка не мог ограничиться рассказом о чуде. В этом нас убеждают другие эпизоды, где именно Владимир Андреевич показан на первом плане. Слышатся его речи, виден его боевой пыл и нетерпение скорее вступить в бой. Своему предводителю и приписывает честь победы неизвестный «верный самовидец» из полка Владимира Серпуховского. Но в центре повествования Владимир Храбрый оказывается не только благодаря свидетельству «самовидца». Подобных данных о великом князе можно было собрать гораздо больше. Дело, вероятно, в том, что само «Сказание…» составлялось в кругах, близких удельному князю Владимиру [288] См.: Скрынников Р. Г. Куликовская битва. Проблемы изучения. С. 59. .

Между тем главного героя сражения, поднявшего Русь на врага и своим полководческим талантом обеспечившего победу, не сразу отыскали среди мертвых тел. Его нашли «бита и язвена вельми и трудна, отдыхающи ему под сению ссечена древа березова» [289] Сказание о Мамаевом побоище. Основная редакция // Сказания и повести о Куликовской битве. С. 46. . Судя по всему, князь серьезно не пострадал.

Восемь дней «стоял на костях» великий князь, пока не отделили русские тела от татарских. А московский боярин Михаил Александрович из полка коломенского воеводы Микулы Васильевича принялся считать, «коликих князей и воевод у нас несть и молодых людей». Потери составляли тысячи. Убитых сотнями укладывали в гигантские братские могилы — скудельницы, а для наиболее известных воинов выдалбливались из цельных дубовых стволов колоды, в которых погибших героев везли в Москву. А на поле брани остались «нечестивых телеса, зверем и птицам на расхыщение…» [290] Там же. С. 47. .

Желая усилить значение победы 1380 г., как возмездия за былые поражения и тяготы, автор «Задонщины» использует образ бранного поля из «Слова о полку Игореве» для описания поля Куликова: «Черна земля под копыты, а костми татарскими поля насеяша, а кровью их земля полита бысть. Уже бо въстонала земля татарская бедами и тугою покрышася» [291] Задонщина // Там же. С. 12. . Напрасно плакали татарские вдовы, «понеже убо умре нечестивые и погибе память их с шумом», как отмечал автор «Сказания…». Бесславная смерть ордынцев противопоставляется героической гибели русских воинов в битве за свою независимость. О тех, кто заслужил, русские хранят «достойную память» и в книгах соборных (синодиках) записывают их имена для тех, кто будет после них, чтобы «по отечеству» жаловать детей погибших. Об этом гласят некоторые списки «Сказания…» [292] См.: Шамбинаго С. Повести о Мамаевом побоище. С. 115. .

Тяжел был обратный путь. Утомленное в битве войско, везя многочисленных раненых и обозы военных трофеев, растянулось на десятки верст. Этим и воспользовался Ягайло, не решившийся вступать в открытый бой на Куликовом поле. Согласно немецким хроникам, литовцы захватили у русских военную добычу, заполученную у татар [293] См.: Пашуто В. Т. Историческое значение Куликовской битвы // Сказания и повести о Куликовской битве. С. 286. . Особый акцент немецких хроник на захвате литовцами добычи заставляет думать, что столкновение произошло не с авангардом русских войск, а с одним из его обозов. Право же, не велика честь победы над незначительным охранением обоза, тем более что значимость этой «победы» сильно преувеличивается, так как в Москву русские войска пришли, доставив «корысть многу: погна бо с собою многи стада, кони и вельблуды и волы, им же несть числа, и доспехы, и порты, и товар» [294] ПСРЛ. Т. 18. С. 180. .