Дмитрий Прусаков - Природа и человек в древнем Египте

Засушливые "дисконтинуумы" эпохи Старого царства, едва ли обходившиеся без урона хозяйству Долины, с другой стороны, могли благоприятствовать экономическому подъему переувлажненной Дельты, стимулируя обратную волну переселения на низовые территории, которые, по нашей гипотезе, некогда заметно обезлюдели из-за трансгрессии Средиземного моря. Источники как будто бы подтверждают это соображение. Так, "второму дисконтинууму" соответствует послужной список известного чиновника Мечена, который в конце III — начале IV династии занимался организацией так называемых "основанных поселений" ( grgwt ) в Нижнем Египте [ Urк. I , S. 1–7]. Под руководством только этого администратора, представлявшего, несомненно, целую когорту государственных служащих среднего звена с аналогичными обязанностями, было дренировано и колонизовано как минимум двенадцать пустошей Дельты. С "третьим дисконтинуумом" совпадает скачкообразное увеличение в гробницах V–VI династий числа настенных изображений "работ в болотах" [ Большаков 1986 , с. 102–105, табл. 1–2], которое, на наш взгляд, может свидетельствовать о еще более размашистой хозяйственной активизации египтян в Низовье, где в тот период, судя хотя бы по царским дарственным записям, стали осваиваться немалые территории [ Urk. I . S. 242, Z. 10]. [47]

Мы, разумеется, далеки от мысли, что "зоо-экологические дисконтинуумы" явились непосредственной причиной эскалации заселения Дельты в Старое царство. За колонизацией Нижнего Египта в первую очередь стояли, конечно же, политико-экономические нужды государства, одной из определяющих предпосылок которых мы а priori склонны считать демографический рост [cp.: Butzer 1976 , р. 85, fig. 13]. Вместе с тем, на наш взгляд, нельзя и пренебречь бросающейся в глаза адекватностью показаний староегипетских источников естественнонаучной информации о природных процессах в Египте в рассматриваемую эпоху, причем колебаниями климата экологический аспект в данном случае, может быть, и не исчерпывается: в междисциплинарном ракурсе дополнительно вырисовывается интереснейшая естественная метаморфоза ландшафта дельты Нила, нижеследующее обсуждение которой развивает излагаемую концепцию СЕИ Старого царства. Речь пойдет о регрессии Средиземного моря.

Предварительно оговоримся: мы отдаем себе отчет в том, что регрессия Средиземного моря в эпоху Старого царства Египта — предмет дискуссионный, вписывающийся отнюдь не во все существующие модели эвстатической динамики Мирового океана во второй половине голоцена. Напомним, что многие ученые категорически отвергали мысль об осцилляциях океанского уровня в последние 5–6 тыс. лет, настаивая на его относительной стабильности или очень медленном подъеме до нынешнего положения. Держась подобной точки зрения, заведомо не приходится рассуждать о сколько-нибудь серьезном влиянии эвстазии на египетскую цивилизацию начиная с III тыс. до н. э.

Напротив, антагонистическая гипотеза о позднеголоценовых гляциоэвстатических колебаниях в окрестностях современного нуля глубин с амплитудой от 1 до 2–3 м и периодичностью в сотни лет [ Fairbridge 1961 ] предполагает самую непосредственную, да к тому же немалую зависимость населения дельты Нила при фараонах от пульсаций моря. Согласно известной нам модели Р. Фэрбриджа, в первые века III тыс. до н. э. должна была начаться регрессия Мирового океана с низшей фазой в царствование V–VI египетских династий. В пользу допущения, что этот процесс затронул и омывающее Дельту Средиземное море, служит естественнонаучная информация о синхронной черноморской регрессии с минимальным уровнем примерно в середине III тыс. до н. э. [ Федоров 1982 , с. 154]. А каковы исторические факты?

Привлекает внимание высказывавшееся египтологами соображение о принципиально разных подходах к административно-территориальному устройству Верхнего и Нижнего Египта во второй половине Старого царства: якобы в отличие от Долины, где структура государственной земельной собственности не претерпевала качественных изменений, в Дельте не прекращалась организация все новых владений — "дворов" [ Савельева 1967 , с. 124, пр. 24]. Только для Низовья зафиксирован и рост числа номов: например, при V династии здесь возник ном "Восточного гарпуна", выделившийся, по некоторым оценкам, из "четырнадцатой" нижнеегипетской области [ Савельева 1967 , с. 122, пр. 7; cp.: Bietak 1975 , Abb. 28 ff.; Roeder 1952 , S. 51, Abb. 16]; один из срединных номов, Саисский, в котором Мечен некогда осушал угодья под жилье и пашню, разросся до двух провинций, причем, похоже, в направлении побережья; в дополнение к тому, северные поселения Деп, Пе и Джебаут слились в единый "город", известный под греческим названием Буто [ Савельева 1967 , с. 122, пр. 11, 13; см. также: Montet 1957 , р. 75–80].

Весьма примечательно, что та же V династия, при ее хронологическом совпадении с завершающей стадией гипотетической глобальной регрессии III-го тыс. до н. э., в административно-хозяйственной истории Старого царства Египта отвечает рубежу, начиная с которого в гробничных надписях вельмож резко поредели и стали вовсе исчезать сообщения об "основанных поселениях" — grgwt , закладывавшихся исключительно на переувлажненных землях Дельты [ Савельева 1962 , с. 42–43]. Более того, обращалось внимание на изменение, коснувшееся написания соответствующей таким поселениям идеограммы: знак водоема [ Gardiner 1977 , р. 491, N 38 ] здесь теперь могли замещать знаком культивированной местности, покрытой сетью ирригационных каналов [ Gardiner 1977 , р. 488, N 24 ]; не говорит ли это о том, что на Нижний Египет при V–VI династиях стали смотреть как на территорию, освоение которой требовало в первую очередь уже не осушения, а искусственного орошения [ Савельева 1962 , с. 43]? Отмеченные признаки сворачивания дренажных работ в Дельте во второй половине Старого царства вполне адекватны обсуждаемой схеме отступания Средиземного моря, по окончании которого потребность староегипетского государства в осушении Низовья частично ли, полностью ли, но неизбежно утратила бы былую насущность.

Правление V династии ознаменовалось еще одним значимым в текущей связи, качественным новшеством хозяйственной и политической жизни Египта: цари завели обычай в массовом порядке передавать государственные земли в собственность храмам и частным лицам — сановникам [см., например: Перепелкин 1988а , с. 343; Черезов 1960 ]. О многочисленных актах царских земельных пожертвований сообщает Палермский камень, увековечивший "благотворительность" правителей Усеркафа, Сахура и Нефериркара [ Urk. I , S. 240–247], которых, в частности, заботило благосостояние святилищ бога Ра, чей культ при V династии стал общегосударственным [ Коростовцев 1941 ]. Нас занимает, впрочем, не столько политико-идеологический интерес, двигавший дарителями, сколько та существенная деталь, что, согласно по крайней мере имеющейся информации, объектом преподношений, как правило, служили земли Нижнего Египта. Отчуждаемые от царских владений участки могли быть весьма солидными: так, например, Сахура однажды пожаловал "богу Ра" под пашню ок. 1705 арур [48]Низовья [ Urk. I , S. 242, Z. 10]. На наш взгляд, было бы упущением проигнорировать или принять за случайное совпадение корреляцию данных о радикальном переделе земельной собственности в эпоху Старого царства в Дельте и о регрессии Средиземного моря. В рамках настоящей социоестественной гипотезы эволюции древнего Египта мы бы предусмотрели в качестве рабочей версии вероятность того, что определенную часть низового земельного фонда, расточавшегося староегипетскими царями с щедростью "безрассудной" [ Перепелкин 1988а , с. 399], составляли территории Дельты, высыхавшие по мере спада морской воды. [49]Возможно, они-то одними из первых, если не в основном, и передавались в храмовые и частные хозяйства с целью возделывания, подобно тому, как по мере регрессии у берегов Италии начала XVI в. н. э. дарились или распродавались по дешевке выступавшие из-под воды участки в Неаполитанском королевстве [ Parascandola 1947 ]. При таком подходе к проблеме крупные раздачи фараоновых земельных владений ("ничейные" угодья, освобожденные морем, несомненно, должны были причисляться именно к ним) уже нельзя, как было принято [см., например: Тураев 1935 , с. 203; Vandier 1936 , р. 2–3; Vercoutter 1967b , р. 323 ff.], безоговорочно относить к важнейшим предпосылкам подрыва экономической базы царского клана и в целом краха староегипетского объединенного государства; скорее напротив, от "бенефиций" на прежде подтопленном пространстве Дельты, малоубыточных для Большого Дома и позволявших ему, по сути, за бесценок покупать союзников, следовало бы ожидать стабилизации социально-политической системы страны, где при V–VI династиях, по мнению большинства египтологов, крепла идея номового сепаратизма и развивались центробежные тенденции.