Дмитрий Прусаков - Раннее государство в Древнем Египте

К симптомам противостояния фараонов и вельмож в Египте Среднего царства в данном контексте можно было бы отнести свидетельство все той же Мюнхенской стелы (ранняя XII династия), на которой, как уже отмечалось, ihwtjw изображены среди челядинцев "от плоти"; при этом, на наш взгляд, есть повод для предположения о взаимной обусловленности двух явлений среднеегипетской реальности: удержания на руинах prw njw dt остатков самобытного домовладения и сохранения за такими еще не полностью лишенными политико-экономической независимости вельможескими домами некоторого количества земледельцев категории dt . Что до окончательного размежевания земледельческого населения и челяди, обслуживавшей личные усадебные хозяйства, то оно имело место, по-видимому, ближе к Новому царству, с утверждением в Египте централизованного государства (иными словами, по завершении Второго социально-экологического кризиса): судя по источникам, лишь с XVIII династии земледельцев перестают причислять к домашним работникам (в ту эпоху — так называемым "послушным призыву" — sdmw cš ) [ Богословский 1979 ].

Как следствие из этого, наш вывод таков: массовая профессиональная специализация с превращением в государственную рабочую силу древнеегипетского трудового населения — и прежде всего его основного, земледельческого компонента (профессионализация которого, по-видимому, нанесла по "архаическому" вотчинному хозяйству знати решающий удар) растянулась практически на весь среднецарский период, явившись важнейшей составляющей социальной революции в Египте позднего III — раннего II тыс. до н. э. Иначе говоря, там, где обычно видят сложившуюся, едва ли не застывшую систему государственных и общественных отношений, мы наблюдаем бифуркационный процесс , далекий от завершения: конкретно, на наш взгляд, ни термин, ни, тем более, фактический статус hmww njswt в эпоху Среднего царства не охватывали всего трудящегося населения страны — хотя, несомненно, среднеегипетское государство стремилось именно к такому положению дел, о чем вполне убедительно свидетельствуют соответствующие источники.

Так, наряду с Мюнхенской стелой, на которой земледельцы причислены к домашней челядич- dt , от XII династии сохранились и документы, квалифицирующие ihwtjw как казенную рабочую силу, которая поступала в распоряжение вельможи лишь вместе с государственной должностью, жалуемой царем верноподданным. В целом, имеющийся документальный материал как будто бы указывает на то, что должностная принадлежность являлась неотъемлемой чертой профессиональных трудовых ресурсов — hmww njswt , находившихся под рукой фараона: данные о внедолжностных "слугах царевых" в источниках отсутствуют [ Берлев 1972 ]. Последнее обстоятельство еще раз подтверждает нашу мысль об органической несовместимости классического pr dt и института царских hmww .

Здесь уместно вспомнить, что управители укомплектованных рабочей силой фараоновых " дворов"- hwwt , внедрявшихся в староегипетские "дома собственные", были в массе своей наделены государственными должностями [ Перепелкин 1988б ] — но на той, начальной стадии подавления государством вельможеских "домов" пока подчинялись их администрациям. Попадание в персональную зависимость от должностных имущественных пожалований Большого Дома, в значительной мере обусловленную распространением его земледельческой монополии, окончательно лишало потомственную провинциальную знать хозяйственной и политической самостоятельности — другими словами, развитая среднецарская система "оплачиваемых" должностей, жестко сориентированная на централизованное распределение основных материальных и трудовых ресурсов страны, по-видимому, на соответствующей стадии эволюции древнеегипетской цивилизации стала действенным государственным инструментом разложения и ликвидации независимого самодостаточного дома- dt . Факты говорят о том, что в эпоху Среднего царства переход в служилый разряд был чреват для вельможи расслоением его домохозяйства на "дом отца" ( pr ĭt ) — личное наследственное владение — и (случай областеначальника) "дом номарха" ( pr h ͻtj- c ) — владение должностное, причем в приводимом примере (ранняя XII династия) вновь обращает на себя внимание полное отсутствие в составе усеченной частной — "отчей" собственности земледельцев: все они были сосредоточены в "казенном доме" рr h ͻtj- c [ Берлев 1972 ]. Добавим в повторение уже высказанных соображений: весьма возможно, что данного рr h ͻtj- c (если только он был потомственным номархом, а не выдвиженцем на этот пост из числа лично преданных царю "малых") вынудила перейти на службу государству именно боязнь остаться без земледельцев и прочих hmww njswt , необходимых для эффективного функционирования его хозяйства, и лишиться высокого социального статуса.

Отметим, что в своей политике формирования служилого сословия среднеегипетское государство активно использовало идеологические рычаги, пропагандируя достоинства административной карьеры. В так называемом "Поучении Ахтоя" (начало XII династии) [ Brunner 1952; Helck 1970а ], например, прямо говорится о материальной выгоде, которую сулит человеку ремесло писца: грамотей на государственной службе обеспечен и людьми, и имуществом, и важным общественным положением — иначе говоря, среднеегипетскому обывателю надлежало свыкнуться с мыслью, что в новом государстве только должность дает гарантию личного благосостояния.

Конечно, нужно учесть ту специфическую особенность государственной должности эпохи Среднего царства, что в источниках она иногда фигурирует как объект личной собственности ( dt ) ее исполнителя, подобно земле, скоту и любому другому имуществу. Так, несмотря на четкое разграничение "отцовского" хозяйства ( pr it ) и должностного владения ( рr h ͻtj- c — "дома номарха"), последнее представляется известному нам областеначальнику частью его "дома собственного" ( pr dt ) [ Берлев 1972 , с. 185]. В другом документе времен той же XII династии идет речь о "собственных" жреческих должностях ( j ͻwt njwt dt ) [ Texts , № 101]. Работники, поступавшие в пользование служилых людей вместе с должностями, не исключено, также мыслились "собственными" — ndt [ Берлев 1972 , с. 244–245]. Более того, как свидетельствует целый ряд источников, среднеегипетская должность со всеми ее доходными статьями могла быть передана по наследству, продана и даже отдана в рост [ Берлев 1972 , с. 178–188, 254–262].

Такого рода внешние признаки, однако, еще не дают оснований для проведения аналогии с отношениями собственности, существовавшими в староцарскую эпоху — пору независимых вельможеских домохозяйств. Хотя должность в Среднем царстве и наследовалась, нередко переходя в бессрочное владение потомков ее получателя, предоставлялась она изначально все же царем, и царскому же утверждению (пусть и формально, но тем не менее) подлежал каждый акт должностного наследования [ Берлев 1972 , с. 179, 186]. Кроме того, распоряжение должностью и приданным ей хозяйством ограничивалось их неотделимостью друг от друга, так что должностное имущество не отчуждалось произвольно по частям — лишь целиком и вместе с должностью [ Берлев 1972 , с. 255]. Если в Старом царстве челядь, которая даровалась фараоном частному домовладению в составе " дворов"- hwwt во главе с их управителями — государственными должностными лицами [ Перепелкин 1988б , с. 143], пере-подчинялась администрации дома- dt и таким образом, по-видимому, выходила из-под всеобъемлющего контроля Большого Дома, то безраздельная принадлежность государству должностных работников эпохи Среднего царства — как hmww njswt — уже не вызывала сомнений [ Берлев 1972 , с. 245]. Наконец, среднеегипетская государственная должность, кем и сколько бы она ни провозглашалась владением- dt , на практике могла быть отнята у недостойного или преступного "владельца" ее истинным распорядителем — царем по его произволу [ Берлев 1972 , с. 181, 257–258].