Александр Сидоров - Я помню тот Ванинский порт: История великих лагерных песен

Согласиться с такой ролью блатные фронтовики не могли. Слишком уж сильна была в них привычка властвовать. Об этом тоже есть эпизод в книге Дёмина. Главный герой после развенчания бывшего вора по кличке Гусь беседует с ним один на один:

«— Ты ведь уже не блатной, — сказал я, — ты никто! Живи себе тихо, в сторонке. Тебе же лучше будет!

— Тихо? В сторонке? — произнёс он угрюмо. — Ну, нет… Нема дурных, как у нас в Ростове гутарят… Вы, значит, аристократы, а я должен пахать, в землю рогами упираться? Жидкие щи с работягами хлебать? Нет, нема дурных! Я сам хочу — как вы… У вас какая жизнь? Удобная…»

Сама жизнь подталкивала блатных фронтовиков к войне за власть в лагерном воровском сообществе. И война грянула!

Но это — уже совсем другая песня…

Жалостливая история о «северном этапе» относится к числу самых известных лагерных песен. Она шагнула из-за «колючки» в народ и широко расплеснулась по всему СССР в результате хрущёвской «оттепели» — массового возвращения из лагерей потоков интеллигенции и уркаганов, начиная с эпохи «раннего реабилитанса» (после смерти Сталина в 1953 году). Эта песня — одна из многих, исполнявшихся во дворах, подворотнях, на кухнях, в кругах творческой богемы, но зато она была запечатлена в знаковых произведениях отечественной художественной литературы.

Первое цитирование этого уголовного романса мы встречаем в повести Юлия Даниэля «Искупление», увидевшей свет в 1964 году. Даниэль, который вслед за Андреем Синявским издал своё произведение за рубежом под псевдонимом «Николай Аржак» (персонаж блатной песни), вкладывает в уста одного из «чистых, умытых, сытых людей» слова, полные «суеверного ужаса»: «Боже, что ж это я делаю?! Зачем я пою эти песни? Зачем накликиваю?.. Это же всерьёз, это же взаправду! Ах, прощай, Москва, прощайте, все!.. Возьмут винтовочки, взведут курки стальные и непременно убьют меня… Тьфу, напасть!»

В 1968 году вышла «Затоваренная бочкотара» Василия Аксёнова — «повесть с преувеличениями и сновидениями в двух частях». В одном из эпизодов водитель Володя Телескопов ставит мат сотруднику милиции Бородкину, и тот неправедно водворяет «обидчика шахматистов всех времён и народов» в КПЗ. В знак протеста Телескопов исполняет лагерный романс:

«Володя… пел драматическим тенорком:

Ирина Валентиновна с глубоким вздохом сжала руку Глеба.

— Глеб, это похоже на арию Каварадосси…»

Несмотря на явную иронию момента, реплика «учительницы по географии всей планеты» Ирины Валентиновны Селезнёвой свидетельствует о положительном восприятии арестантской песни.

Через три года после «Бочкотары» появляется один из самых ярких детских детективов советской эпохи — повесть Юрия Коваля «Приключения Васи Куролесова». Она обрела популярность также благодаря одноименному мультфильму, снятому режиссёром Владимиром Поповым в 1981 году. Герой повести Вася Куролесов, подобно Телескопову, попадает по недоразумению в камеру предварительного заключения. Двенадцатая глава, в которой описано это событие, так и называется — «Взгляни, взгляни в глаза мои суровые…»:

«На деревянной лавке, которая тянулась вдоль стены, сидел человек с лицом неспелого цвета и что-то мычал. Вася не сразу понял, что человек поёт, но постепенно стал различать слова:

Вася поглядел в глаза певцу, но ничего особо сурового в них не увидел — так, серая муть, голубая чепуха.

— Ты кто такой? — спросил вдруг певец тяжёлым голосом.

— А ты? — насторожился Вася.

— Чего? Кто я такой? Да если я скажу, ты умрёшь от страха! Меня вся Тарасовка знает! Понял? Туши свет!»

Незнакомец оказывается мелким уголовником по кличке Батон, и песня служит как бы «опознавательным знаком» его принадлежности к преступному миру. Это подтверждается дальнейшим диалогом между Васей и Батоном: последний признаётся — «Сижу по глупости: одному пинджаку рога посшибал». То есть поколотил гражданина…