Майкл Ходарковский - Степные рубежи России

Конечно, его «покорность» долго не продлилась: ногайские заявления о том, что они покоряются против собственной воли, как правило, были лишь средством повысить ставки в переговорах. В 1588 году, столкнувшись с враждебным отношением астраханских властей, некоторые ногайцы решили покинуть Волгу и перебрались на пастбища у Дона, под османско-крымскую защиту. Новый крымский хан, Казы Гирей, торжествующе написал в Москву, что к нему в Крым явились 100 тысяч ногайцев.

Число ногайцев было сильно преувеличено. К тому же их покорность Крыму оказалась столь же недолговечной, как и их прежняя покорность Москве. Прибыв на берега Дона, ногайцы немедленно оказались под ударом своих прежних соперников. Некоторые ногайцы были вынуждены бежать обратно на астраханские земли, а другие оказались в плену у казы-ногайцев. Это столкновение привело к серии набегов астраханцев и казы-ногайцев друг на друга, столь яростных, что к 1590 году множество ногайских вождей с обеих сторон, в том числе и бий Урус, погибли [390] Новосельский А. А. Борьба Московского государства с татарами. С. 36–37. .

Тем временем два могучих похода крымских татар в 1587–1588 годах убедили Москву отказаться от каких-либо попыток использовать претендента на крымский престол Мурада Гирея, вначале бежавшего в Москву, а затем отправленного в Астрахань, где он возглавил контингент нерусских войск. Опасаясь еще более разрушительных набегов в случае, если Мурад Гирей не будет отправлен назад в Крым, Москва согласилась разрешить ему либо остаться в московских землях, либо покинуть их. В 1590 году, вскоре после того как Мурад Гирей принял решение уехать, его вместе с сыном нашли в Астрахани мертвыми, по всей видимости их отравили. Москва обвинила в убийстве Крым, но аналогичные инциденты с Нур-Девлетом и Абдуллатифом указывают на виновность самой Москвы [391] Там же. С. 37. .

Гражданская война среди ногайцев не стихала. После смерти Уруса титул бия перешел к его племянникам, сначала Ур-Мамеду (Ураз Мухаммаду) (1590–1597), а затем Тин-Мамеду (Дин Мухаммаду) (1597–1600). Их приходу к власти и особенно приходу к власти их младшего брата Иштерека (1600–1618) решительно воспротивилась группировка ногайской знати во главе с сыном Уруса Ян-Арасланом. Это была типичная схватка двоюродных братьев – Иштерека, представлявшего род Тин-Ахмеда и его сыновей Ур-Мамеда и Тин-Мамеда, и Ян-Араслана, представлявшего род Уруса. Москва определилась с выбором в 1600 году, когда царь Борис Годунов впервые открыто вмешался в ногайские дела, пожаловав Иштерека титулом бия. Иштерек был провозглашен бием в ходе традиционной ногайской церемонии, проведенной в Астрахани. Впоследствии Иштерек признался, что никогда не смог бы выжить и тем более стать бием без помощи Москвы [392] Новосельский А. А. Борьба Московского государства с татарами. С. 38–40; Акты времен Лжедмитрия I. С. 110. . Твердая московская поддержка партии Тин-Ахмеда привела к длительной гражданской войне среди ногайцев, и есть свидетельства, указывающие на то, что правительство специально стремилось их ослабить.

В эти годы ногайцы не могли представлять сколько-либо устойчивой опасности южным рубежам Московского государства. Но крымские татары по-прежнему оставались угрозой, что подтвердилось в ходе двух масштабных походов 1591 и 1592 годов. Успешно отразив первый из этих походов, Москва оказалась совершенно неготовой к крымскому нашествию в следующем году. Крымские татары опустошили Рязанскую, Каширскую и Тульскую земли, забрав с собой множество пленных. Москва, вынужденная считаться с некоторыми из требований Крыма, отказалась от попыток влиять на внутриполитическую борьбу в ханстве и пообещала возобновить денежные выплаты. Крымские татары могли теперь присоединиться к войнам Османской империи против Габсбургов и сделали мишенью своих набегов Венгрию [393] Соловьев С. М. История России. Т. 4. С. 265–266. .

В 1598 году Москва оставила свою традиционную оборонительную линию вдоль Оки и выстроенных вдоль этой линии пограничных городов. Вместо этого московское правительство стало опираться на приграничные полки, разместив их в южных городах, расположенных треугольником, смотревшим на юг, а также на цепь свежепостроенных крепостей: Ливны и Воронеж (1586), Курск (1587), Елец (1592), Кромы (1595), Белгород и Оскол (1598), Валуйки (1599) и Царев-Борисов (1600) [394] Новосельский А. А. Борьба Московского государства с татарами. С. 44. Оборона рубежей в конце XVI – начале XVII века рассматривается в: Hellie R. Enserfment and Military Change in Muscovy. P. 175–180. .

К 1600 году южная оборонительная линия Московского государства ушла далеко на юг от Оки, традиционного природного барьера, где русские войска встречали множество кочевых армий со времен Золотой Орды. Передвижение пограничных московских укреплений на юг, вглубь Степи, было знаком уверенности Московского государства в своих силах и относительной безопасности столицы от степных набегов. Кроме того, оно свидетельствовало о том, что наследие Золотой Орды утратило былую значимость. Наследники Золотой Орды, бывшие города-государства Казань и Астрахань, вошли в состав Московского государства; ногайцы ослабели и впали в зависимость от Москвы; крымские татары были в мире с северным соседом. Поглотив несколько составных частей Золотой Орды, Москва унаследовала обширные пространства, которым предстояла полная трансформация по московским лекалам. Прежний неуправляемый фронтир превратился в московское пограничье.

В начале XVII века Москва и ее степные соседи на какой-то момент поменялись ролями. На протяжении XVI столетия Московское государство становилось все более самодержавным, а кочевые степные общества были терзаемы непрестанными гражданскими войнами. Но в 1598–1613 годах именно Москва переживала тяжелейший кризис: пресечение правящей династии Рюриковичей, опустошительный голод, кровавая гражданская война и иностранная интервенция. Однако и на протяжении этой гражданской войны, известной как Смутное время, значение южного пограничья не уменьшилось, а угроза набегов и военных походов с Юга не исчезала ни на миг.

Переговоры между послами царя Бориса Годунова и ногайским бием Иштереком, прошедшие в 1604 году, показали, что Москва серьезно обеспокоена враждебной политикой своих мусульманских соседей. Клятва верности, подготовленная для Иштерека московскими чиновниками, подчеркивала, что он и его ногайцы, известные как Большая Ногайская Орда, не должны ни в какой форме поддерживать сношения с турецким султаном, крымским ханом, бухарским ханом, Ташкентом, Ургенчем, Казахской Ордой, шамхалом или черкесами или оказывать помощь кому-либо из них. Московское руководство считало, что ногайцы должны пасти свои стада у Астрахани, в междуречье Волги и Терека, и воевать исключительно против враждебных казы-ногайцев (Малой Ногайской Орды), отрядов волжских и донских казаков, изменивших Москве, и, в первую очередь, Крыма. Иштерек ответил, что согласен вести подобную политику при условии поддержки со стороны Москвы. Он объяснил, что сможет послать значительные силы против Крыма, лишь если астраханские стрельцы будут отправлены на оборону его улусов, которые в противном случае рискуют стать легкой добычей для казы-ногайцев, казахов или калмыков [395] Акты времен Лжедмитрия I. С. 105–109, 136, 139–142. .