Персиваль Элгуд - Египет под властью Птолемеев. Иноземцы, сменившие древних фараонов. 325–30 гг. до н.э.

У эконома были и другие обязанности. В источнике содержалось указание на то, что ему не следует забывать о работе ткачей, необходимо всеми правдами и неправдами выяснять местонахождение незаконно созданных производств масла и проверять списки доходов одной деревни за другой. «В этом, – говорилось в источнике, – нет ничего невозможного для вас». В конце текста царь кратко излагал свое представление об обязанностях чиновника: «Я полагаю, что самое главное, чтобы ты поступал заботливо, честно и наилучшим образом… Вторым требованием считаю держать себя хорошо и прямодушно в своей области, держаться в стороне от дурного общества». Жители Египта, возможно, были бы гораздо счастливее, если бы чиновники прислушались к этому совету.

Эксперимент не особенно удался. Причиной провала отчасти стали личная заинтересованность и традиционная нелюбовь к переменам, а отчасти – то, что в последние годы своего правления Эвергет стал намного менее активным. Его умственные способности и характер ухудшились, и добродушный царевич превратился в мрачного и подозрительного правителя, думавшего больше о запретах, чем о преобразованиях. В те суровые времена жизнь и имущество любого жителя Египта постоянно находились под угрозой. Весьма разочаровывающее окончание столь многообещающего поначалу царствования…

Развеселить этого разочарованного человека могла только Береника. Когда однажды вечером они играли в кости, царю в руки вложили документ. Это был список несчастных, приговоренных к смерти из политических соображений. Выругавшись из-за того, что ему пришлось прерваться, Эвергет уже был готов поставить на свиток свою печать, даже не взглянув на написанный на нем текст, но Береника схватила список и, спрятав его у себя на груди, вскричала: «Царю следует думать о жизни больше, чем об игре в кости!» Эти прекрасные слова, возможно, стали последним предостережением, полученным Эвергетом. Изнуренный телом и разумом, он умер в 221 г. до н. э., процарствовав двадцать пять лет.

После смерти своего отца на трон взошел Филопатор, старший из четверых детей, младшим из которых был Маг, родившийся после двух сестер – Береники и Арсинои. Он получил неплохое наследство. Ситуация была весьма стабильной, а наиболее опасные соседи Египта – правитель Сирии Антиох, который позже получит прозвище Великий, и царь Македонии Филипп – играли в расстановке сил второстепенную роль. Мы не знаем, когда именно родился Филопатор, но при вступлении на престол ему, очевидно, было двадцать пять лет, то есть он был в таком возрасте, когда от правителя вполне можно ждать осмотрительности. Но, к несчастью, надежды на это не оправдались.

Молодой царь был жестоким и безнравственным юношей, неоднократно заставлявшим мать горевать, а своего терпеливого учителя Эратосфена – впадать в отчаяние. Филопатор не слушал ни упреков первой, ни советов второго, предпочитая слушать лесть из уст окружавших его приятелей, молодых, но уже успевших закоренеть в пороке. Они научили его восхищаться распущенностью и презирать добродетель. Ничто не должно было мешать Филопатору получать удовольствие. Посольства, прибывшие в Александрию, чтобы поздравить его с восшествием на престол, уезжали, так и не увидев царя, и пристыженные горожане уже сожалели о том, что некогда жестоко критиковали Эвергета. Угроза жизни людей и их имуществу ослабла. «Но надолго ли? – спрашивали себя александрийцы. – Если учесть, что нашей страной правит царь, который якшается с распутными мужчинами и падшими женщинами».

В этих обстоятельствах все взгляды были прикованы к Беренике. Поговаривали даже, что царица, впав в отчаяние, задумалась о том, чтобы посадить на трон своего младшего сына, и александрийцы от всего сердца желали ей достичь в этом успеха.

Слухи о заговоре достигли ушей Сосибия, бывшего в тот период самым могущественным человеком, и этот хитрый и амбициозный грек приготовился последовать за тем из претендентов, кто пообещает ему власть и достойное место в обществе. Его взлет по карьерной лестнице был головокружительным. Из смиренного тунеядца он превратился в главного советника царя. Это был талантливый, но совершенно беспринципный человек, считавший, будто цель оправдывает средства, и не церемонившийся с теми, кто переходил ему дорогу.

Так или иначе, но будущее выглядело весьма неопределенным. На протяжении последних лет правления Эвергета Сосибий постоянно помнил, что царь может вскоре умереть. Для того чтобы обезопасить себя, когда это произойдет, он старательно обхаживал наследника престола, придумывал для него развлечения и подначивал его с возмущением реагировать на попытки матери вмешаться в его жизнь. Но новые цари предпочитают новые лица, и человек, ставший фаворитом одного правителя, редко сохраняет свое положение в царствование другого. Зная это, Сосибий стал обдумывать, какой путь станет для него наиболее безопасным. Он размышлял над тем, как ему лучше поступить – стать незаменимым для старшего сына или поддержать Беренику, если она решит посадить на трон вместо Филопатора Мага, более молодого и уступчивого. Каждый из этих вариантов был связан с определенным риском. Царь мог не обращать внимания на попытки Сосибия завязать дружбу, а царица – предать его. В конце концов время для размышлений истекло. Царедворец выбрал первый вариант и положил наживку в свою ловушку.

Сосибий решил, что сначала должен завоевать доверие царя. Эта задача оказалась совсем несложной, и царедворец очень быстро составил полное представление о своей жертве. Он выбрал очень хитрую тактику – в своей речи стал вполне логично перескакивать от беспрестанной критики Береники и Эратосфена к философским размышлениям о них. Сосибий не запугивал правителя и не читал ему нотации. Наоборот, всем своим видом и речью он выражал смиренное восхищение словами, слетавшими с губ царя. Но этого было недостаточно – чтобы закрепить свое превосходство, Сосибию требовался еще один человек, причем достаточно молодой, тот, которому царь доверит свои потаенные мысли.

Занять это место могла только женщина, и Сосибий занялся поисками девушки, способной разжечь страсть, но в то же время достаточно беспринципной для того, чтобы использовать возникшее чувство в интересах своего работодателя. Ему не пришлось долго искать – в Александрии жило множество на все согласных дев, желавших в зависимости от обстоятельств стать женами или гетерами. Однако в этом случае о свадьбе не могло идти и речи. Родители Филопатора решили его судьбу уже за много лет до этого – в соответствии с египетской традицией он должен был жениться на своей сестре Арсиное. Ведь Филадельф взял в жены другую Арсиною, и египтяне с одобрением отнеслись к этому союзу. В интересах династии наследник Эвергета должен был последовать примеру своего деда.