Персиваль Элгуд - Египет под властью Птолемеев. Иноземцы, сменившие древних фараонов. 325–30 гг. до н.э.

В итоге в Александрии нашлась именно такая девушка, которая требовалась Сосибию. Все признавали ее ум и красоту, а ее мать Энанфа как раз пыталась пристроить свою дочь Агафоклею, рассматривая все варианты – как законные, так и не очень. Вскоре дело было сделано. Царя познакомили с Агафоклеей, и та переехала во дворец. Эта девушка с удовольствием «служила двум господам» – она оказалась очаровательной любовницей и прекрасным шпионом.

Теперь Сосибий мог беспрепятственно заняться устранением Береники, мешавшей ему стать чуть ли не единоличным правителем Египта. Царедворец не стал избавляться от нее без согласия царя и приказал Агафоклее заручиться им. Девушка хорошо знала свое дело. Она стала оговаривать Беренику, рассказывать царю о ее безграничном вероломстве, и пришедший в ужас от мыслей о заговоре Филопатор неохотно согласился на это преступление. Время для полумер прошло – нужно было покончить с двумя другими членами семьи, каждый из которых являлся потенциальным врагом. В итоге вслед за Береникой в царство мертвых отправились Лисимах, дядя Филопатора, и его брат Маг.

Теперь Сосибий мог вздохнуть полной грудью. У него оставался единственный потенциальный соперник – бывший спартанский царь Клеомен, некогда бежавший в Египет и пользовавшийся в Александрии значительной популярностью. Но расправу с ним Сосибий оставил для более подходящего момента.

Потерпев поражение в битве при Селасии в 222 г. до н. э., Клеомен, не прислушавшись к совету верного друга, сел на корабль, при этом сказав: «И получше нас воины уступали врагу», и направился прямо в Александрию. Умирающий Эвергет благосклонно принял его, предоставил ему щедрое содержание и туманно пообещал помочь вернуть власть. Затем Клеомена настигла судьба, характерная для всех свергнутых с престола правителей.

Возможно, испытывавший угрызения совести после убийства матери Филопатор не спешил одобрять новое преступление до тех пор, пока некий непредвзятый советник не подтвердил, что ради сохранения безопасности старшего брата Мага следует убить. В итоге он стал рассказывать Клеомену о своих вымышленных сомнениях в верности Мага, причем Филопатор строил речь таким образом, чтобы бывший царь понял, какого ответа от него ожидают, и намекнул на выгоду, которую тот получит, одобрив это преступление. Но Клеомен, будучи человеком слишком честным для того, чтобы ввязаться в эту авантюру, ответил: «…если бы только это было возможно, следовало бы взрастить для царя побольше братьев – ради надежности и прочности власти» [38]. Разъяренный Филопатор отпустил спартанца и больше его никогда не видел.

Осознав, куда дует ветер, Клеомен вскоре попросил разрешения вернуться на Пелопоннес. Не получив ответа на свое обращение и считая Сосибия другом, бывший спартанский царь попросил царедворца вмешаться. Сосибий не знал, как поступить. Он с радостью избавился бы от Клеомена, так как «лев и ягненок не могут жить вместе». С другой стороны, он полагал, что бывший царь будет представлять для него меньшую угрозу, находясь в Египте, чем на спартанском троне. Клеомен почувствовал его сомнения и попросил Сосибия не бояться. Бывший царь неосторожно сказал, что среди наемных солдат больше 3 тысяч – пелопоннесцы, которые ему вполне преданы и, стоит ему только кивнуть, немедленно явятся с оружием в руках. Эта похвальба привела Клеомена к гибели.

Однажды, прогуливаясь по набережной, Клеомен встретил земляка, капитана, привезшего в Александрию лошадей. Он засмеялся и промолвил: «Лучше бы ты привез ему арфисток и распутных мальчишек – царю сейчас всего нужнее именно этот товар». Эта колкость стала передаваться александрийцами из уст в уста, и Сосибий встретился с Никагором, намекнув в беседе на то, что ему хорошо заплатят, если он составит письмо, где будет сказано, будто Клеомен готовится предать египетского царя [39]. Это письмо было написано и передано царю. В итоге Клеомена арестовали.

Он провел в тюрьме несколько недель и в какой-то момент, осознав, что не дождется освобождения, стал планировать побег. Пустив слух, будто его вот-вот освободят, он пригласил стражников отпраздновать эту прекрасную новость. Тех не пришлось просить дважды, и они радостно пили за здоровье Клеомена. Но в вино был подмешан наркотик, и, выскользнув через черный выход, бывший царь воссоединился со своими друзьями. Он прошествовал по улицам во главе своих верных солдат, призывая всех граждан присоединиться к нему.

Когда Клеомен выступал со страстной речью перед кучкой людей, к этому месту подъехал александрийский градоначальник Птолемей. Колесницу остановили, а самого чиновника вытащили наружу и объявили заложником. Новости распространялись по городу со скоростью пожара. Евреи и египтяне, жившие в городе, забаррикадировались в своих домах, македоняне созвали совет. Они не питали большой любви к полностью разложившемуся Филопатору, занимавшему трон, но их предводители стали задаваться вопросом о том, что произойдет, если они помогут спартанцу низвергнуть македонскую династию. На этот вопрос существовал лишь один ответ, и македоняне последовали примеру египтян и евреев.

Для Клеомена это был конец. Не сумев взять крепость штурмом, он вместе с друзьями укрылся в соседнем доме. План не удался, и заговорщики, обнажив мечи, закололи друг друга, умерев, как пристало «храбрым людям и спартиатам». Царь приказал Панфею убедиться, что все они мертвы и не подвергнутся постыдной публичной казни, и тот, переходя от одного тела к другому, протыкал каждое из них кинжалом. Сев рядом с Клеоменом, Панфей поцеловал его в губы, обнял его и, погрузив кинжал в собственное сердце, замертво упал поверх тела своего предводителя.

Более серьезную опасность представляла ситуация, сложившаяся на севере. Правитель Сирии Антиох III, увидевший в Филопаторе слабого противника, стал собираться с силами, надеясь вернуть территории, которые его предок Селевк завещал своим потомкам. Решив, что театр боевых действий будет слишком велик для одного полководца, Антиох разделил обязанности между своими военачальниками. Военными действиями в Сирии и Финикии, завоеванных Эвергетом и все еще находившихся под властью его сына, сирийский царь решил руководить самостоятельно, а кампании в Малой Азии и на территории вдоль Евфрата должны были возглавить три полководца. Если бы он лучше знал историю, то не стал бы брать на себя риск, связанный с разделением обязанностей главнокомандующего.

Молон и Александр, которым было доверено проведение операций в районе Евфрата, объявили о своей независимости, а Ахей, отправленный в Малую Азию, предал своего господина и вступил в переписку с египтянами. Сначала Антиох выступил против двух первых изменников и наголову разбил их и, решив отложить наказание Ахея на будущее, вступил в войну с Египтом. Первой его задачей стало возвращение Селевкии Пиерии, порта столицы Сирии Антиохии, самого явного и очевидного доказательства успешности похода, предпринятого Эвергетом за много лет до этого. Антиох не мог оставить этот город во власти египтян, особенно при условии угрозы с тыла, которую для него представлял Ахей, и осадил Селевкию с суши и с моря. Осада затянулась бы на многие месяцы, если бы подкупленный комендант города Леонтий не сдался бы после первой же осады. Стратег Финикии Теодот с большим облегчением поддался тому же соблазну. Таким образом Антиох без борьбы занял не только Селевкию Пиерию, но и всю Келесирию, откуда открывалась прямая дорога в Египет. Но он не рискнул ступить на этот путь. Египтяне подначивали Ахея отвлечь Антиоха, и последний, опасаясь этого, вынужден был отступить.