Филипп Сэндс - Восточно-западная улица. Происхождение терминов геноцид и преступления против человечества

Я спросил Никласа, насколько правдоподобно, чтобы его отец съездил в Варшавское гетто вместе с Малапарте.

– Это могло быть, – ответил Никлас. – Не думаю, чтобы он собственноручно убил там еврея, и моя мать, безусловно, в это не верила. Вот почему эта книга так ее разволновала.

Но в семье не было единого мнения по этому важному вопросу. Старший брат Никласа Норман (ныне покойный) оспаривал воспоминания матери.

– Норман бывал в гетто вместе с Шампером, – уточнил Никлас (Шампер – шофер Франка). – Он говорил мне, что вполне может себе представить, как отец взял автомат у солдата.

К лету 1942 года Франк нажил влиятельных врагов и вынужден был держаться настороже. В июне и июле он произнес четыре программные речи о юридических проблемах и господстве закона {425} 425 M. Housden. Hans Frank. Р. 169–172. Речи были произнесены в Берлине (9 июня), Вене (1 июля), Мюнхене (20 июля) и Гейдельберге (21 июля). . Эти речи были направлены против Гиммлера, активно занявшегося осуществлением планов по уничтожению евреев: с ним Франк дошел до открытого конфликта по вопросу о том, кому принадлежит исполнительная власть на оккупированных польских территориях. Франк подчеркивал необходимость создания правовой системы, признающей господство закона, с независимыми судьями и соблюдением процесса. Выступая в знаменитых университетах Берлина, Вены, Гейдельберга и Мюнхена, Франк говорил от имени опытных судей, обеспокоенных подрывом правосудия в Рейхе. Он желал, чтобы Рейх неукоснительно подчинялся закону.

Девочка в красном платье

– Юрист всегда призна́ет, что война имеет приоритет перед всем прочим, – заявил он своим слушателям в Берлине 9 июня. Тем не менее, продолжал он, даже в пору войны следует сохранять гарантии закона, потому что людям присуще «чувство справедливости».

Поражает убежденность, с какой он все это возвещал после проведения «акций» в Польше. У Франка сложились собственные представления о справедливости, они опирались на два столпа: с одной стороны, «авторитарное правительство», с другой – «независимость судей». Закон должен быть авторитарным, но применять его следует независимым судьям {426} 426 N. Frank. Shadow of the Reich. Р. 219. .

Эти четыре выступления пришлись Гиммлеру не по вкусу, и он пожаловался Гитлеру. Возможно, Франку стоило тщательнее подбирать слова. Не замедлила и ответная реакция. Прежде всего Франка допросили в гестапо, затем, во время визита в Шоберхоф, ему лично позвонил Гитлер и заявил, что отрешает его от всех государственных функций за исключением одной. «Бригитта, фюрер оставил меня генерал-губернатором», – сообщил он жене, и та, по словам Никласа, была рада, что муж сохранил свою должность.

Если Франка и беспокоил избранный Рейхом путь (в чем Никлас сомневался), эти тревоги отходили на второй план по сравнению с личными проблемами. Политика и карьера уступили место делам сердечным: внезапно из прошлого возникла Лилли Грау, возлюбленная его юности, та, на которой ему не позволили жениться. Появилась она в форме письма, известившего Франка о том, что ее единственный сын пропал на Восточном фронте. Не может ли Франк помочь в поисках? Эта просьба пробудила в генерал-губернаторе всепоглощающее желание. Он отправился к Лилли в Бад-Айблинг в Баварии, и они увиделись вновь после почти двадцатилетней разлуки. «Мгновенно в нас вспыхнуло неудержимое пламя, – записал он в своем дневнике. – Мы воссоединились с такой страстью, что обратного пути уже нет».

Неделю спустя они встретились в Мюнхене: Франк сумел удрать из Кракова и уделить Лилли безраздельно целый день и целую ночь. «Торжественное, преображающее воссоединение двух человеческих существ, воспламеняющих друг друга, которых ничто не может удержать», – писал он {427} 427 N. Frank. Shadow of the Reich. Р. 208–209. . Я не удержался от смеха, когда впервые прочел этот пассаж.

Франк решил выпутаться из брака с нелюбимой Бригиттой и «воссоединиться» с Лилли. Через неделю после мюнхенского «воспламенения» он сочинил чрезвычайно оригинальный и бессовестный план, чтобы избавиться от Бригитты: он сослался на решения Ванзейской конференции как на предлог для развода. В тот момент, когда Малку Бухгольц отправляли в Треблинку, когда Лаутерпахтов добивали в Лемберге, а Лемкиных гнали на смерть из Волковыского гетто, Ганс Франк принялся объяснять жене, что он глубоко увяз в преступлениях, «в ужаснейших делах», и ей следует ради собственной безопасности дистанцироваться от него. Франк подробно описал ей жуткий секрет Рейха – то, что назовут «окончательным решением еврейского вопроса». Этот ужас открывал генерал-губернатору путь к личному счастью, выход из прискучившей рутины рядом с властной и неутолимой женой. Он стремится спасти ее от брака с генерал-губернатором оккупированных земель и готов принести «величайшую жертву», дать ей развод, чтобы тень «окончательного решения» не запятнала Бригитту. Массовое убийство – его выигрышный билет, Лилли, свобода и счастье {428} 428 N. Frank. Shadow of the Reich. Р. 212–213. .

Но Бригитта отнеслась к его предложению ничуть не с большим энтузиазмом, чем Гитлер и Гиммлер – к идеям, изложенным Франком в четырех речах. Королева Польши наслаждалась роскошной жизнью в замках, в окружении охраны и слуг, и не собиралась этого лишаться. Лучше уж пойти на риск, держаться до конца и, если придется, уплатить по счетам. «Я предпочту стать вдовой рейхсминистра, чем разведенной женой», – заявила она мужу. Никлас поделился со мной подробностями разговора, которые Бригитта черным по белому занесла в дневник. Ганс рассказал ей «совершенно жуткие вещи», писала она, о которых категорически нельзя говорить вслух. Но когда-нибудь она, вероятно, поделится ими: «Подробности позже и только приватно» {429} 429 N. Frank. Shadow of the Reich. Р. 213. .

Несколько дней спустя Франк сменил подход. Он вызвал Бригитту в музыкальную комнату Вавельского замка и сообщил ей, что Карл Ляш застрелился. Бригитту удивила реакция мужа: «Он говорит, что в разводе больше нет необходимости», – записала она. Вечер прошел «гармонично», эта перемена в муже «абсолютно непостижима».

Но на этом колебания маятника, устроенные Франком в то лето жене, вовсе не закончились. Две недели спустя Франк снова предложил покончить с их браком. На этот раз он обвинил Бригитту во всех своих несчастьях. «Кто-то ему сказал, что я плохая национал-социалистка, – записала жена, – а он подает это так, будто ему посоветовали развестись».

На следующий день – снова безоблачное небо. Франк купил жене драгоценное украшение в компенсацию за причиненные ей муки. Однако не прошло и месяца, как он вновь сменил курс и опять стал требовать безотлагательного развода. «Физической близости между нами больше нет», – заявил он Бригитте. О его потребностях заботилась теперь Лилли (и, по-видимому, еще одна дама по имени Гертруда).