Николай Троицкий - Гражданин Бонапарт

Гораздо больше забот и тревог доставляла Наполеону парламентская оппозиция, главным образом в Трибунате. Здесь в январе 1800 г. председателем палаты был избран бескомпромиссный республиканец Франсуа Дону. На радостях по такому случаю другой заступник Республики Оноре Дюверье заявил: «Если кто-либо осмелится заговорить здесь о двухнедельном кумире, мы напомним всем, что эти стены были свидетелями падения полуторатысячелетнего кумира» [1345] Цит. по: Тюлар Ж. Цит. соч. С. 130. (т. е. Французской монархии, история которой заняла 481–1792 гг.) Когда же депутат Жан Риуф помянул добром Бонапарта, сравнив его с Ганнибалом, голос оратора заглушил ропот неодобрения. Большинство Трибуната выступило против законов о чрезвычайных мерах, государственных займах, мировых судах, которые инициировал первый консул. Наполеон был в ярости: «Эту свору метафизиков давно пора утопить. Настоящие паразиты, забившиеся в складки моей одежды. Уж не думают ли они, что я позволю поступить с собой, как с Людовиком XVI?» [1346] Тюлар Ж. Цит. соч. С. 131. Воспользовавшись подоспевшим сроком обновления на ⅕ состава Трибуната, первый консул поручил второму (Ж. Ж. Камбасересу) заменить наиболее рьяных оппозиционеров лояльными депутатами, что Камбасерес и обеспечил. В результате обновления и Дону, и Дюверье, и фактический лидер оппозиции Бенжамен Констан остались за бортом Трибуната.

Но, конечно же, наибольшую опасность для режима консульства таила в себе военная оппозиция. При всем том, что Наполеон именно в армии пользовался колоссальным, ни с кем не сравнимым авторитетом, военные круги, настроенные до фанатизма республикански (в частности, благодаря победам Наполеона над армиями антифранцузской коалиции), усматривали в режиме консульства возврат к монархии и не хотели допустить такого возврата даже со стороны Наполеона. Nota bene: речь идет о командном составе войск Республики. Ж. Тюлар справедливо подчеркивает: «Заговоры стали привилегией офицерства. Солдаты в них не участвовали» [1347] Там же. С. 132. . Разумеется, и офицеры и генералы далеко не все встали в оппозицию к Наполеону, но нашлись среди них и такие. Судя по данным из разных источников, Г. М. Брюн — генерал и будущий маршал империи, а в прошлом друг таких корифеев революции, как Ж. Дантон и К. Демулен, — сговаривался с генералом К. Ф. Мале «арестовать Бонапарта, когда тот приедет в Дижонский лагерь (начальником которого был Мале. — Н. Т.) инспектировать войска» [1348] Туган-Барановский Д. М. Наполеон и республиканцы. С. 111–112. . Бонапарт, однако, в Дижон не приехал.

Тем временем генерал Ж. В. Моро превратил в один из центров военной оппозиции свой дом в Париже на ул. Анжу. Здесь собирались, вели подстрекательские разговоры и, возможно, строили планы заговора против Наполеона популярные генералы А. Массена, Ж. Э. Макдональд, П. Ф. Ш. Ожеро (все трое — будущие наполеоновские маршалы), К. Ж. Лекурб, М. Дюма и др. Самым авторитетным из них был Моро. Военная оппозиция считала его своим лидером. Полиция докладывала первому консулу о каких-то связях Моро с якобинцами, о распространении в Париже прокламаций: «Да здравствует Моро! К черту правительство!» [1349] Там же. С. 84–85. Но, как верно подметил Д. М. Туган-Барановский, «для лидера какого-либо тайного заговора Моро вел себя слишком открыто. Он демонстративно отказался войти в состав Почетного легиона, не присутствовал на торжественном богослужении по случаю конкордата, отвергал все приглашения Наполеона и его попытки как-то договориться» [1350] Там же. С. 85. . В результате консульская полиция не смогла уличить Моро и его единомышленников ни в чем противоправительственном. Оговорюсь: не смогла уличить пока . Но впереди был еще 1804 г.

Значительно более серьезным оказался другой очаг военной оппозиции в штабе Рейнской армии, которой в то время командовал Ж. Б. Бернадот. Весной 1800 г. здесь «тлел заговор под названием “горшки с маслом”; эти горшки использовались для нелегальной транспортировки антибонапартистских памфлетов» [1351] Тюлар Ж. Цит. соч. С. 132. . Возглавлял заговор начальник штаба армии генерал Э. Ф. Симон, а среди участников заговора были также генерал А. Г. Дельмас и адъютант Бернадота Адольф Марбо — родной брат генерала барона Марселена Марбо, автора интереснейших мемуаров. Кстати, Марселен Марбо категорически утверждал, что в заговоре Симона участвовал и сам Бернадот [1352] См.: Марбо М. Цит. соч. С. 98. . Заговорщики начали было распространять воззвания к армии и к обществу, написанные Симоном в таком духе: «Тиран узурпировал власть. Кто этот тиран? — Бонапарт!» [1353] Цит. по: Туган-Барановский Д. М. Наполеон и республиканцы. С. 74. , но не успели предпринять ничего более. В июне 1800 г. почти все они были арестованы.

Генерал Симон взял всю вину на себя, заявив, что он — единственный организатор заговора, но отделался лишь ссылкой в провинцию Шампань, а в 1809 г. был возвращен на военную службу с генеральским чином [1354] См. о нем: Simon E.-F. // Dictionnaire Napoléon. T. 2. Р. 772. . А что Бернадот? Ничего! Наполеон, ради бывшей своей возлюбленной Дезире Клари, которая, после того как он оставил ее, вышла замуж за Бернадота, просто закрыл глаза на все обвинения, предъявленные Бернадоту в ходе следствия о «горшках с маслом».

Здесь уместно обратиться к вопросу о масштабах правительственных репрессий в годы консульства. Подробнее речь об этом пойдет далее, в связи с покушениями на жизнь Наполеона. Но уже по данным о первых выпадах и заговорах политической оппозиции (не считая гражданской войны в Вандее, это особый факт: на войне, как на войне!) можно заключить, что карательные меры первого консула не отличались ни размахом, ни жестокостью. Что же касается служителей культа, то с ними Наполеон, учитывая религиозные чувства большинства нации, старался быть обходительным. «Великая терпимость к священникам и покровительство простому люду!» — внушал он 14 января 1800 г. командующему Западной армией Г. М. Брюну [1355] Correspondance de Napoléon. T. 6. № 4523. Р. 110. , когда тот сражался с повстанцами Вандеи. Нельзя не согласиться с выводом Д. М. Туган-Барановского, который более чем кто-либо занимался исследованием карательной политики Наполеона до 1804 г. Вот его вывод: «Каких-либо массовых репрессий в связи с раскрытыми заговорами правительство не проводило. Но также не было, подчеркнем, и широкого сопротивления» [1356] Туган-Барановский Д. М. Наполеон и власть. С. 167. .

Итак, внутри страны первый консул Французской республики Наполеон Бонапарт использовал захваченную власть в первую очередь для того, чтобы обеспечить стабильность, порядок, социальные и правовые гарантии — все, в чем особенно нуждалась нация и что должно было, по мысли Наполеона, объединить «низы» и «верхи» вопреки партийным распрям. В итоге всех своих первоочередных акций он сумел сохранить основные завоевания революции (равенство всех граждан перед законом, представительное правление, ликвидация феодальных повинностей и передача земель крестьянам, личная свобода человека как гражданина и собственника). «Революционный хаос» был если и не устранен, то упорядочен.