Николай Троицкий - Гражданин Бонапарт

Дело в том, что еще 17–19 июня 1799 г. в трехдневной битве на р. Треббия русско-австрийские войска, которыми командовал Суворов, разбили французскую армию Ж. Э. Макдональда и закрепили за собой Северную Италию, угрожая вторжением во Францию. Жубер должен был остановить и победить дотоле непобедимого Суворова, что обеспечило бы ему репутацию спасителя отечества. Далее предполагалось, что он, осиянный славой, вернется в Париж, разгонит Директорию вкупе с обеими законодательными палатами и поможет Сьейесу реализовать идеи новой полуолигархической — полумонархической конституции, проект которой уже был у Сьейеса в кармане [1045] Подробно о заговорщическом «дуэте» Сьейес — Жубер см.: Вандаль А. Цит. соч. С. 118–119, 127–128; Манфред А. 3. Цит. соч. С. 209–212. .

В отличие от последнего сам Жубер больше думал не о грядущем государственном перевороте, во все детали которого Сьейес едва ли его посвящал, а о боевых подвигах и лаврах национального героя. Он был честолюбив, как и его кумир Наполеон Бонапарт, и даже свой отъезд на войну в Италию по редкостному, почти мистическому совпадению, обставил а la Наполеон. За считаные дни до отъезда он сыграл свадьбу с девицей де Монтолон, племянницей знаменитого маркиза Ш.-Л.-Г. Семонвиля [1046] Семонвиль Шарль-Луи-Гюг (1759–1839) — маркиз и пэр Франции, служивший на высоких постах всем режимам от Людовика XVI до Луи-Филиппа. Отчим генерала графа Ш. Т. Монтолона, который последовал за Наполеоном на остров Святой Елены и там, как выяснилось лишь в недавнее время, отравил императора. , и «после нескольких дней, проведенных в объятиях жены, вырвался из сладостных оков и помчался в бой, унося с собою талисман — ее портрет» [1047] Вандаль А. Цит. соч. С. 127. . Прощаясь с женой, Жубер обещал скоро вернуться — победителем или мертвым, и, как мы увидим, сдержал обещание (но как?!). 4 августа он прибыл в Итальянскую армию, принял главное командование у генерала Моро и 15 августа у города Нови в области Пьемонт вступил в сражение с русско-австрийской армией Суворова. Жубер имел в тот день 38 тыс. солдат, Суворов — 65 тыс. Буквально в первые же минуты битвы Жубер был сражен насмерть шальной пулей. Вновь возглавивший Итальянскую армию Моро не смог спасти ее от разгрома.

Жубер вернулся в Париж, как обещал, скоро. Но — мертвым. Мало того, битва при Нови пошатнула и полководческую репутацию Моро, который при всех его дарованиях военачальника, хладнокровного и мужественного на поле битвы, «боялся политики и считал себя неспособным к ней; как только затевалось что-нибудь в области внутренней жизни страны, он добровольно отступал на второй план» [1048] Вандаль А. Цит. соч. С. 120. . Между тем именно после Нови положение Французской республики стало критическим. Напомню читателю: генерал Журдан предложил объявить отечество в опасности. Что было делать Сьейесу, который, по выражению Вальтера Скотта, «стал подобен голове без рук»? [1049] Скотт В. Жизнь Наполеона Бонапарта, императора французов. М., 1995. Т. 1. С. 224. На что и на кого рассчитывать?

По данным разных источников, обобщенных в трудах А. Вандаля и А. 3. Манфреда, не только Сьейес, но и вся Директория, а вместе с ней многие министры, генералы и депутаты обоих парламентских советов стали лихорадочно искать какие-либо, вплоть до экзотических, казусных, меры спасения. В ночь с 15 на 16 сентября, через два дня после того как Совет пятисот отказался объявить отечество в опасности, Директория провела экстренное совещание. В нем приняли участие все пять директоров, все (!) министры — от военного до финансов, 10 генералов и 20 депутатов обоих Советов. А. 3. Манфред обнаружил в архиве внешней политики России письмо от 20 сентября 1799 г. из Парижа в Петербург «двух роялистов, пожелавших скрыть свои имена», с информацией об этом совещании. В этом письме говорилось: «Все единодушно пришли к убеждению, что далее невозможно сохранять Республику и что, следовательно, необходимо заняться восстановлением монархии и решением вопроса о монархе. Одни предлагали младшего принца Орлеанского [1050] Луи-Филипп Эгалите (1773–1850) — сын старшего герцога Орлеанского, Филиппа, будущий (в 1830–1848 гг.) король Франции. , другие — испанского инфанта [1051] Имеется в виду сын короля Испании Карла IV и будущий (в 1808 и 1814–1833 гг.) король Фердинанд VII. , третьи — герцога Йоркского [1052] Йоркский герцог, Фредерик Август (1763–1827) — сын короля Англии Георга III. , иные — герцога Брауншвейгского [1053] Брауншвейгский герцог, Карл Вильгельм Фердинанд (1735–1806) — главнокомандующий войсками 1-й антифранцузской коалиции. . Сьейес, который, как президент Директории, заключал последним, убеждал совещание, что единственный способ достичь мира — это пригласить законного монарха, что могущественный Павел I это всегда бы поддержал без слов [1054] Павел I в то время покровительствовал Людовику XVIII, который жил с 1797 г. в России на содержании у царского двора. и что без Людовика XVIII войны и волнения будут бесконечны» [1055] Цит. по: Манфред А. 3. Цит. соч. С. 213. .

В другом сообщении из Парижа в Петербург от 22 сентября 1799 г. говорилось, что «план аббата Сьейеса — посадить на трон герцога Орлеанского» [1056] Там же. . Публикуя эти документы, А. 3. Манфред оговорился: он считал, что к ним «нужно отнестись критически, и трудно установить, какую долю истины они отражают» [1057] Там же. С. 214. . Но тот факт, что Сьейес и К0 искали оптимальный вариант выхода из кризиса, очевиден. Такой авторитетный и осведомленный современник, как бывший в те дни министром юстиции, а впоследствии — второй консул Франции Жан Жак Режи Камбасерес, прямо свидетельствовал: «Сьейес прислушивался к предложениям, исходившим от герцога Орлеанского; в то время другом и поверенным Сьейеса был Талейран, и переговоры с агентами герцога велись через его посредничество» [1058] Цит. по: Вандаль А. Цит. соч. С. 124–125. Курсив мой. — Н. Т. . Комментируя это свидетельство, Вандаль заключает: «Во всех интригах того времени видна рука Талейрана; она служит между ними связующим звеном, примеряет и мешает вместе все комбинации».

Может быть, именно Талейран подсказал Сьейесу, а возможно, они продумали сообща оригинальную идею: учредить во Франции «королевскую власть революционного изделия », которая была бы «из всех реакций наименее реакционной» [1059] Там же. С. 123, 125. Курсив мой. — Н. Т. . Так два бывших аббата, по существу, предвосхитили наполеоновскую идею coup d’état 18 брюмера. Впрочем, тогда они еще не рассчитывали на генерала Бонапарта, предпочитая пригласить на трон «революционного изделия» кого-либо из державных особ — как французских, так и чужеземных. Но при этом не исключался изначальный вариант Сьейеса: подбором для «головы» (Директории) сильной, надежной и послушной ему лично «сабли».