Сергей Дашков - Юстиниан

В своей неприязни Прокопий договорился до вещей вроде зачатия Юстиниана от демона: «…Передают, что и мать его [Юстиниана] говаривала кому-то из близких, что он родился не от мужа ее Савватия и не от какого-либо человека. Перед тем как она забеременела им, ее навестил демон, невидимый, однако оставивший у нее впечатление, что он был с ней и имел сношение с ней, как мужчина с женщиной, а затем исчез, как во сне.

Некоторым из тех, кто состоит при нем и бывает при нем ночью, именно во дворце, из тех, что чисты душой, казалось, что вместо него они видели какое-то необычное дьявольское привидение. Один из них рассказывал, как он [Юстиниан] внезапно поднялся с царского трона и начал блуждать взад и вперед (долго сидеть на одном месте он вообще не привык), и вдруг голова у Юстиниана внезапно исчезла, а остальное тело, казалось, продолжало совершать эти долгие передвижения, сам он [видевший это] полагал, что у него помутилось зрение, и он долго стоял, потрясенный и подавленный. Затем, когда голова возвратилась к туловищу, он подумал в смущении, что имевшийся у него до этого пробел [в зрении] восполнился. Другой рассказывал, что, в то время как он находился возле него [василевса], восседающего на своем обычном месте, он видел, как неожиданно лицо того стало подобным бесформенному куску мяса, ибо ни бровей, ни глаз не оказалось на их привычных местах, и вообще оно утратило какие-либо отличительные признаки. Однако через некоторое время он увидел, что лицо его приняло прежний вид. Хотя сам я не видел всего этого, я пишу об этом, потому что слышал от тех, кто настойчиво утверждает, что видел это…

Да и как мог этот человек не показаться злым демоном, он, который никогда не ел, не пил, не спал досыта, но едва отведывал того, что ему подавалось, а ночной порой блуждал по дворцу, между тем как любовным наслаждениям предавался безумно…

…Юстиниан, будучи по своему характеру таким, как я описал, старался показать себя доступным и милостивым ко всем, кто к нему обращался. Доступ к нему был открыт для любого, и он никогда не гневался на тех, кто стоял перед ним или говорил не так, как подобает. Вместе с тем он никогда не выказывал смущения перед лицом тех, кого собирался погубить. В самом деле, он никогда наружно не проявлял ни гнева, ни раздражения по отношению к тем, кто ему досадил, но с кротким лицом, не подняв бровей, мягким голосом отдавал приказания убить мириады ни в чем не повинных людей, низвергать города и отписывать все деньги в казну. Иной мог подумать, исходя из этих его привычек, что у него нрав овцы. Однако если кто-нибудь пытался со слезными мольбами выпросить у него прощения для того, кто оступился, он зверел и оскаливал зубы, и, казалось, вот-вот вспыхнет гневом, так что даже у тех, кто считался близким ему, не оставалось впредь никакой надежды испросить [его о милости]…

…Врагом он был непреклонным и неизменным, в дружбе же был крайне непостоянен. В итоге он погубил многих из тех, к кому благоволил, и никому из тех, кого он единожды возненавидел, не стал другом.

…Судебные решения он выносил не на основании им же самим изданных законов, но в соответствии с тем, где ему были обещаны более крупные и более великолепные богатства. Он не видел ничего постыдного в том, чтобы отнимать у своих подданных имущество, воруя по мелочам, если под каким-нибудь предлогом не мог забрать все, либо неожиданно предъявив обвинение, либо воспользовавшись завещанием, которого не существовало. И пока он правил римлянами, ни вера в Бога, ни вероучение не оставались крепкими, закон не был прочным, дела — надежными, а сделка — действительной» [422] «Тайная история». XII, XIII. Цит. по: Прокопий . Войны. С. 295, 296–298. .

С «демоничностью» императора Прокопий связывал и случавшиеся в Византии стихийные бедствия (землетрясения, наводнения): «В то время как он распоряжался делами римлян, приключилось множество различного рода несчастий, и одни уверяли, что это произошло по причине присутствия и злокозненности обитавшего в нем мерзкого демона, другие же утверждали, что Бог, возненавидя его дела, отвратил себя от Римской державы, уступив место гнусным демонам, чтобы все происходило подобным образом» [423] «Тайная история». XVIII. Цит. по: Прокопий . Войны. С. 312. .

Еще раз: вышеприведенная характеристика дана не давно истлевшему покойнику, не низвергнутому и проклятому узурпатору, но еще сидевшему на троне властелину мира!

А что же делать нам, какое мнение о Юстиниане составить?

В соответствии с устоявшимися воззрениями император рассматривал свою власть как «служение народу», заботу о «достойной жизни» людей, доставление подданным блага — во всяком случае, так говорится в его новеллах (77, 80, 85, 148-я) [424] Вальденберг , 2008а. С. 104, 105. . Правда, рамки подобного «служения» могут быть весьма широки и в них, при известной изощренности ума, можно вписать такие разнородные мероприятия, как прекращение премиальных выплат солдатам за каждые пять лет службы (в среднем по номисме за год), сокращение расходов на высших чиновников, «оптимизация» содержания врачей и учителей (причем не только государственных, но и муниципальных, — Юстиниан забирал эти средства в фиск), сокращение расходов на зрелища. Об этом много и подробно написано в «Тайной истории», но дошедшие до нас законы Юстиниана таких жестких мер не предусматривают.

Вообще, законы, как ничто другое, отражали характер и умонастроения человека, стоящего во главе империи.

Безусловно уважая авторитет предшественников, Юстиниан в своем законодательстве действительно искал и находил пути для новшеств: например, были расширены права детей и женщин, вольноотпущенников, рабов, закреплены права государственной (православной) церкви, определены основные принципы взаимодействия церкви и государства и т. д. Ревизии, уточнению или изменению подверглись важнейшие отрасли и понятия права — семейное (в том числе право наследования), право собственности, уголовное.

Влияние синклита Юстиниан (особенно в первые годы правления) понизил, превратив его в орган послушного утверждения своих распоряжений. Но с формальной точки зрения синклит как был, так и оставался важным институтом государства, без которого не мог быть издан ни один закон. Ведь согласно установившимся правилам, для издания любого нового закона требовалась пятиступенчатая процедура:

1) обсуждение сенатом и первыми лицами дворца проблемы, требующей нового закона;

2) получение общего согласия по предыдущему пункту и выработка проекта закона;

3) обсуждение сенатом и первыми лицами дворца получившегося проекта;

4) при наличии одобрения — передача законопроекта на рассмотрение императорского консистория;