Василий Цветков - Белое дело в России, 1917–1919 гг.

В результате в марте 1918 г. в Комитете произошел раскол, и его «демократическая» часть во главе с И. А. Лавровым заявила о своем присоединении к группе «сибиряков». Возобновившее свою работу на Дальнем Востоке ВПАС рассылало телеграммы в российские дипломатические представительства, чтобы создать впечатление о появлении реальной политической силы, претендующей на власть на всей территории Сибири и Дальнего Востока. Введение в состав ВПАС Лаврова, не имевшего соответствующего утверждения своих полномочий от Областной Думы, на должность премьера считалось явным нарушением порядка управления. Но ВПАС не находило нужным менять сложившуюся ситуацию. В работе ВПАС весной – летом 1918 г. главным направлением стала внешнеполитическая деятельность. Как отмечалось в докладах управляющего канцелярией и секретаря МИД ВПАС В. А. Федорова, в заявлениях председателя правительства Лаврова, сменившего Дербера на этом посту с сентября 1918 г., «Временное Правительство Автономной Сибири с полным правом рассматривает себя как выразителя общенациональной и лишенной определенной партийности власти сибирского народа и потому не видит оснований для опасений союзников сотрудничать с ним, как с будто бы односторонним представителем известной части населения». ВПАС заявляло, что «восстановит лишь действие законов Временного Российского правительства и будет издавать акты, диктуемые военной необходимостью, а потому имеющие чисто временный характер». Но в своей программной декларации Совет министров ВПАС заявлял и о готовности решать общероссийские проблемы: «борьба с большевиками во имя утверждения законной общегосударственной власти Всероссийского Учредительного Собрания», «защита экономической и политической самостоятельности и территориальной целостности Сибири», «созыв Всесибирского Учредительного Собрания» и «совместная с союзными России державами борьба против большевицко-германского мира в целях заключения всеобщего мира».

Политический соперник ВПАС – Дальневосточный Комитет – признавался организацией, вредной для объединения антибольшевистских сил в крае, прежде всего из-за отсутствия каких-либо контактов с местным самоуправлением. Союзники, однако, не торопились с признанием. В цитированном выше докладе Пишона говорилось: «Я не являюсь сторонником немедленного признания какого бы то ни было сибирского правительства. Различные правительства, предъявляющие в настоящее время свои претензии на это звание, еще не созрели для политики согласованности и коалиции. Нужно дать им время» (2).

Подобное беспокойство относительно «одностороннего представительства» объяснялось прежде всего критикой все того же «однородно социалистического состава» ВПАС. Как и в Сибири, на Дальнем Востоке ВПАС стремилось опереться на структуры самоуправления (Приморская областная земская управа незамедлительно признала полномочия ВПАС, объявив себя его исполнительным органом). Их оппоненты из «цензовых элементов» – кадетской партии, военных кругов – искали возможности легализоваться через создание собственных политических структур. Первоначально их интересы представлял Дальневосточный Комитет защиты Родины и Учредительного Собрания, позднее – Временный Правитель России генерал-лейтенант Д. Л. Хорват (бывший управляющий и глава военной администрации КВЖД, комиссар Временного правительства в полосе отчуждения КВЖД) и образованный при нем «Деловой Кабинет». При Комитете на основе пограничных частей Заамурской стражи 20 декабря 1917 г. началось формирование офицерского отряда под командованием полковника Н.В. Орлова («Отряд защиты Родины», или «орловский отряд»).

Формирование аппарата власти на Дальнем Востоке первоначально предполагалось осуществить на основе коалиции структур ВПАС и Дальневосточного Комитета посредством пополнения Совета министров «цензовиками». Однако после мартовского «раскола» в Комитете оставшиеся его члены стали ориентироваться на поддержку единоличной власти, которая наиболее эффективно могла быть представлена военными и «деловыми кругами». Тем не менее делегаты ВПАС (Устругов и Сталль) начали переговоры с генералом Хорватом о коалиционном правительстве. Хорват, ссылаясь на чрезмерную «громоздкость» будущего Совмина, предложил «создать малый Совет министров на паритетных началах представительства» от ВПАС и «цензовых групп». Признавалось возможным «вхождение в состав Совета министров по одинаковому количеству от Совета министров данного состава, от цензовых групп и от коллегии комиссаров Временного правительства, как губернских, так и краевых». На схожем принципе коалиции должна была работать и Сибирская Областная Дума, считавшаяся «временным законодательным органом Автономной Сибири». В случае создания единого правительства предполагалось не ограничиваться исключительно региональными полномочиями, а добиться признания в качестве «всероссийского».

Данным планам, однако, не суждено было осуществиться. В Харбине начинают усиливаться позиции военных, считавших необходимым утверждение именно единоличной власти. Здесь заметная роль принадлежала не только самому Хорвату, но и полковнику Орлову, и особенно прибывшему в Харбин в конце апреля 1918 г. вице-адмиралу А. В. Колчаку. Колчак занял должность начальника штаба Российских войск в полосе отчуждения КВЖД и сразу же начал активную работу по сплочению всех действовавших на Дальнем Востоке военных сил. Военные были уверены, что «первоначальное управление должно принадлежать военной власти, причем военная власть должна быть единственным источником правительственной деятельности и оставаться таковым впредь до воссоздания порядка и безопасности. Существующие местные органы самоуправления не могут быть признаны законными, как избранные в смутное время и как не представляющие в настоящее время общественных настроений, и подлежат переизбранию». Позицию военных поддерживали также находившийся в Харбине директор Русско-Азиатского банка А. И. Путилов и российский посланник в Китае князь Н. А. Кудашев. Последний наиболее активно «продвигал» Колчака в военные руководители дальневосточных антибольшевистских сил. После отъезда Колчака в Японию на переговоры по снабжению российских войск на КВЖД его должность занял генерал-майор Б.Р. Хрещатицкий.

Таким образом, на Дальнем Востоке проявились такие же тенденции в развитии Белого движения, какие были характерны и для других регионов России. Первоначально – самостоятельное существование объединений социалистической демократии и «цензовиков», затем – поиски коалиции между двумя ведущими политическими элементами на общей антибольшевистской основе, наконец – признание неэффективности коалиционного варианта управления и переход к созданию единоличной власти на военной основе, но при консультативной роли «общественности».