Дмитрий Бовыкин - Король без королевства. Людовик XVIII и французские роялисты в 1794 - 1799 гг.

Тем не менее Людовик XVI так и не ввёл брата в королевский Совет. Мерси д’Аржанто поясняет логику такого решения: королевская семья боялась, что граф Прованский станет играть в нём роль первого министра {129} 129 Mercy à Marie-Thérèse. Paris, 17 juillet 1775 // Correspondance secrète entre Marie-Thérèse et le c te de Mercy-Argenteau. Vol. 2. Р. 368. . Впрочем, ситуация ясна и без австрийского дипломата: со времён Фронды короли Франции опасались допускать родственников к политике, понимая, что их сложно отправить в отставку и удалить от двора, как обычных министров.

Несмотря на то что место в Совете ему не предложили, Месье делал всё, чтобы создать образ твёрдого и дальновидного политика. Он нередко обсуждал со своими приближёнными вопросы текущей политики, формировал о них своё мнение и стремился донести его как до брата, так (нередко) и до широкой публики. Сразу после воцарения Людовика XVI, в октябре 1774 г., граф Прованский направил королю мемуар против возвращения парламентов, озаглавленный «Мои мысли». В те годы принц выступал против Тюрго и немало делал для того, чтобы добиться отставки реформатора {130} 130 Фор Э. Опала Тюрго 12 мая 1776 г. М., 1979. С. 377, 471. , стремился отстранить от власти Ж. Неккера {131} 131 Ходили слухи, что именно Месье организовал интригу, настроившую парламенты против Неккера: якобы тот доверил брату короля тайный мемуар относительно провинциальных ассамблей, а Месье поставил о нём в известность членов парламентов. Mémoires, correspondance et manuscrits du général Lafayette, publiés par sa famille. Р., 1837. Vol. 2. Р. 252–253. Историки пересказывают этот эпизод (в частности, Э. Левер), нисколько в нём не сомневаясь. Впрочем, Мерси д’Аржанто, которого трудно заподозрить в симпатиях к Месье, повествует о нём иначе: принц сам попросил мемуар у Неккера, по неосторожности рассказал о его существовании одному из придворных, а тот уже сам организовал интригу так, чтобы виноватым оказался граф Прованский. См.: Correspondance secrète du Comte de Mercy-Argenteau avec l’Empereur Joseph II et le Prince de Kaunitz. Р, 1879. Vol. 1. Р. 40–41. , ему приписывали карикатуры на Тюрго и Калонна {132} 132 Soulavie J.-L. Op. cit. Vol. Н. Р. 83. . И впоследствии граф Прованский никогда не упускал возможность подчеркнуть свою политическую роль. Выступая перед братом после закрытия первой Ассамблеи нотаблей (1787), он не преминул отметить, что «счастлив быть первым дворянином королевства, поскольку это даёт ему возможность выступать перед королём от имени дворянства» {133} 133 Rozoir Ch. du. Op. cit. Р. 622. .

Созданные принцем образы, по большей части, работали и довольно успешно. Он нравился людям, снискал репутацию человека умного и вдумчивого. Это хорошо видно по воспоминаниям современников. Герцог де Крои, вспоминая про одно из выступлений Месье в 1775 г., рассказывает, что тот говорил «великолепно» и «с изяществом». «Мы все были очарованы, поскольку он продемонстрировал величайший талант для работы в Совете. Это было действительно впечатляюще для его двадцати лет, невозможно представить ничего лучше […] Грация, сила, справедливость, благородство, наконец тон и суть, — всё там было» {134} 134 Croÿ E. de. Op. cit. Р. 193. . «Месье держал себя с большим достоинством, чем король» {135} 135 Campan madame de. Op. cit. P. 125. , напишет в своих мемуарах Ж.-Л. Г. де Кампан, придворная дама Марии-Антуанетты. Даже те современники, которые относились к Месье с презрением, как Ж.-Л. Сулави, признавали, что ради получения должностей, возвышения фаворитов и сколачивания своей группировки он интриговал меньше, чем королева, а в его финансах царил порядок {136} 136 Soulavie J.-L. Op. cit. Vol. II. P. 84. .

В результате к середине 1780-х гг. популярность Месье была едва ли не больше популярности любого другого члена королевской семьи: ему верили, его любили, с ним связывали надежды. В 1784 г., на премьере «Женитьбы Фигаро», зал приветствовал его бурными овациями {137} 137 Biographie universelle ancienne et moderne. Vol. 25. P. 241. . Когда в 1787 г. падение авторитета Людовика XVI и Марии-Антуанетты вызвало лавину оскорбительных памфлетов и сатирических гравюр, на эстампе, изображающем умирающую Францию, именно Месье перевязывал ее раны. Когда 17 августа того же года граф Прованский прибыл в Счётную палату для регистрации королевского эдикта, его встретили цветами и шквалом аплодисментов, тогда как графа д’Артуа, приехавшего с тем же эдиктом в Налоговую палату, освистали {138} 138 Beauchamp A. de. Op. cit. P. 25, 26. .

Этот политический капитал граф Прованский удачно использовал в начале Революции. После переезда королевской семьи в Париж в октябре 1789 г. ходили разговоры о том, что его следует назначить главой Совета {139} 139 Mémoires, correspondance et manuscrits du général Lafayette… Vol. 2. P. 11. или правительства. Американец Г. Моррис передаёт в своей дневниковой записи от 4 января 1790 г., что слышал от Талейрана, будто Месье написал королю письмо с требованием места в Совете {140} 140 Mortis G. The Diary and Letters of Gouverneur Morris, Minister of the United States to France; Member of the Constitutional Convention. N.-Y., 1888. Vol. 1. P.265. .

Казалось, принц, столь долгие годы отодвигаемый от власти, наконец находится от неё в одном шаге. По некоторым свидетельствам, его благосклонности искал Э.-Ж. Сийес {141} 141 Ibid. P. 49. , с ним начал активно сотрудничать граф де Мирабо, заявивший, что династия погибнет, если Месье не возьмёт в свои руки бразды правления {142} 142 AP.P, 1884. T. XIX. P.401. . В бумагах Лафайета даже якобы сохранился написанный рукой Мирабо проект, датируемый 20 октября 1789 г., в котором говорилось, что все принцы крови, кроме одного, состоят в заговоре против революции или подозреваются в этом; соответственно, доверием может пользоваться только Месье. Лишь он в силах спасти всех, объединив короля и революцию {143} 143 Mémoires, correspondance et manuscrits du général Lafayette… Vol. 2. Р. 495, 496. . Так или иначе, точка зрения о том, что переговоры с Мирабо королевская семья во многом вела через Месье, весьма распространена {144} 144 См., например: Biographie universelle ancienne et moderne. Vol. 25. Р. 242; Kacmp Р. де. Мирабо. M., 2008. C. 281; Mansel Ph. Op. cit. Р. 48–49. . Также видится очень похожим на правду, что в этот период Мирабо рассматривал графа Прованского как замену герцогу Орлеанскому {145} 145 В записках Лафайета рассказывается, что после того как Мирабо покинул герцога Орлеанского, он хотел войти в совет Месье, «который стал бы под его руководством тем же, чем Гастон стал под руководством кардинала де Реца» (Гастон Орлеанский, брат Людовика XIII). Впоследствии же, утверждает маркиз, Мирабо решил на всякий случай сойтись и с самим Лафайетом, поскольку увидел, что Месье — «инструмент ещё более жалкий, чем Гастон» (Mémoires, correspondance et manuscrits du général Lafayette… Р. 363.). Однако доверять Лафайету в отношении Месье можно лишь до известной степени, они были старыми врагами. , находясь в поисках принца более решительного и менее скомпрометированного. Месье, в свою очередь, был открыт для любых предложений {146} 146 Mézières A. Mirabeau, d’après un livre récent // Revue de deux mondes. 1891. Vol. 105. Р. 799. . Судя по всему, в окружении Месье Мирабо опирался на герцога де Леви ( Levis ) {147} 147 Пьер-Марк-Гастон де Леви (1764–1830) — второй герцог де Леви (1787), до Революции служил в военном Доме Месье, депутат Генеральных штатов от дворянства. После 10 августа 1792 г. в эмиграции, был плохо принят в армии принцев и служил там простым солдатом. За сражения на полуострове Киберон награжден крестом Св. Людовика. , вместе с которым мечтал превратить графа Прованского как минимум в первого министра.