Чарльз Рууд - Фонтанка, 16: Политический сыск при царях

Для Департамента полиции не было секретом повышенное внимание крайне правых к бывшему премьеру. В октябре 1906 г. полиция получила сведения о том, что III монархический съезд в Киеве принял решение ликвидировать Витте. По жребию приговор должен был привести в исполнение руководитель гомельского отдела «Союза русского народа» А.Х. Давыдов. После возвращения Витте из-за границы осенью 1906 г. в его доме было установлено круглосуточное дежурство агентов охранки. Сразу после обнаружения бомб на место происшествия прибыли ротмистр Комиссаров и полковник Герасимов. Им как опытным специалистам хватило беглого взгляда на взрывное устройство, чтобы определить, что оно изготовлено не революционерами. О том же свидетельствовали анонимные письма с требованием выкупа и угрозой вторичного покушения, которые Казанцев послал Витте через несколько дней. Подобный шантаж не был характерен для революционного подполья.

Тем не менее полиция не предприняла никаких шагов для обнаружения преступников… Они втроем выехали в Москву, где, по словам Казанцева, у его партии были свои люди в полиции — в случае ареста «в одну дверь впустят, а в другую выпустят». Он объяснил Федорову, что один из членов партии присвоил себе 80 тыс. руб., добытых в результате экспроприации. Чтобы заслужить доверие партии, Федоров должен убить предателя. 14 марта 1907 г. Казанцев показал этого изменника. Федоров догнал его и четыре раза выстрелил в лицо.

Погибшим был редактор «Русских ведомостей» Г.Б. Иоллос — один из ненавистных черносотенцам депутатов I Государственной думы и инициатор расследования преступления в Териоки. Как и в случае с покушением на Витте, черносотенцы провели всю подготовку и отошли в сторону только перед самым финалом. Убийство произошло около дома члена «Общества активной борьбы с революцией» И.В. Торопова, сотрудничавшего с Департаментом полиции. В его доме размещалась редакция черносотенной газеты «Вече». Незадолго до убийства Торопов опубликовал на страницах этой газеты предупреждение, что, если с его головы упадет хоть один волос, будут убиты редакторы трех либеральных газет, в том числе «Русских ведомостей».

Только узнав из газет, кого он застрелил, Федоров почувствовал неладное. Он начал допытываться у лжемаксималиста: «Почему ты не имеешь партийной выдержки, не читаешь никаких брошюр, не можешь говорить так, как сознательный человек, меня ни с кем не знакомишь из своей партии, а сам имеешь знакомство с каким-то графом Буксгевденом?» Казанцев мне на это ответил, что у нас такая программа: как можно держаться конспиративнее и выдавать себя за черносотенца, а что, с графом я имею знакомство, то он тоже работает у нас в партии… Тут я немного понял, что, видится, вместо максималистов попал к черной сотне» [295] Копия заявления В.Д. Федорова прокурору Петербургского окружного суда 24 сентября 1907 г. // ГАРФ, ф. 124, оп. 65, д. 30, л. 17. .

В это время из ссылки бежал Петров. Он разыскал в Москве всю троицу, и Федоров тайком поделился с ним своими подозрениями. Рабочие решили следить за Казанцевым. «Я внимательно наблюдал за ним, — вспоминал Петров. — В полуоткрытом ящике его стола в момент, когда он выходил, я видел «список адресов» для секретных сношений между «организациями Союза русского народа» [296] Русь. 1907. 14 июля. .

Не зная, что он разоблачен, Казанцев предложил вернуться в Петербург и закончить дело, не удавшееся в январе. По его плану рабочие должны были метнуть бомбы в автомобиль Витте по дороге в Государственный совет. Время покушения было выбрано не случайно — конец мая, когда правительство и политическая полиция искали повода для роспуска II Государственной думы. Со своей стороны черносотенцы принимали активное участие в дискредитации левых партий, завоевавших большинство мест в Думе. Террористический акт против видного деятеля, совершенный из мести бывшим членом Совета рабочих депутатов, мог бы обеспечить правительству удобный повод для усиления репрессий.

Петров и Федоров притворно согласились на этот план. Но, приехав в столицу, они немедленно рассказали обо всем левым депутатам Думы. Это был, наверное, единственный случай, когда левые предупредили полицию о готовящемся взрыве. Заседание Государственного совета 26 мая 1907 г. было отменено. Через длинную цепочку посредников, среди которых был бывший директор Департамента полиции А.А. Лопухин, эсеры сообщили Витте, что покушение направлено против него. Социал-демократы советовали Петрову прервать отношения с Казанцевым. Эсеры, к которым обратился Федоров, затеяли более сложную игру. С их молчаливого согласия Федоров решил расправиться с провокатором. Надо сказать, что он многому научился у обманувшего его черносотенца. Теперь в роли доверчивой жертвы выступал Казанцев. 27 мая 1907 г. они отправились за город снаряжать снаряды. В сопровождении двух эсеров, которых Федоров выдал за случайных попутчиков, они доехали до станции Пороховые. Казанцев вынул из тайника бомбы и принялся начинять их взрывчаткой. Дальнейшие события Федоров описывал так: «Настает удобная секунда. Я наношу первый удар Казанцеву в затылок. Дальше не помню, сколько еще нанес ударов кинжалом, но помню, что все мои удары были направлены в ка-занцевское лицо». Вместе с эсерами Федоров возвратился в Петербург, а потом скрылся за границу.

ЦК эсеров распространил заявление, в котором излагались обстоятельства убийства Иоллоса и двукратного покушения на Витте. Заявление кончалось словами: «Мы заранее знаем, что высокопоставленные и коронованные члены Союза прикажут «замять» всю эту историю. Мы заранее знаем, что все эти Тороповы, Буксгевдены и прочие — имя им легион — получат лишь благодарность от своего царя». В несколько сокращенном варианте эсеровская прокламация была опубликована ведущими газетами [297] Речь. 1907. 20, 28 июня. . Кроме того, в печати выступил Петров. В сентябре 1907 г. Федоров прислал подробное письмо прокурору Петербургского окружного суда.

Таким образом, судебные власти имели все доказательства причастности «черной сотни» к покушению на Витте. Но предсказания эсеров вполне оправдались. Прокурор Петербургской судебной палаты П.К. Камышанский откровенно говорил Витте, что не может тронуть Дубровина и других вождей «черной сотни»: «Если мы только этих лиц арестуем и сделаем у них обыски, то мы не знаем, что мы там найдем, наверное, нам придется идти дальше и выше» [298] Витте СЮ. Воспоминания. Т. 3. М., 1960. С. 420. . Следствие тянулось три года, после чего было прекращено. В мае 1910 г. Витте направил Столыпину обширное письмо, положившее начало целой переписке [299] Частично эта переписка была опубликована (Переписка графа СЮ Витте и П.А. Столыпина // Русская мысль. 1915. № 3. С. 134 — 152). Полный текст писем имеется в ГАРФ (ф. 102, 00, 1910, д. 331 — «Дело Департамента полиции — о покушении на графа С.Ю. Витте», а также ф. 1467, оп. 1, д. 852 — «Дело Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства о «Союзе русского народа» и других монархических партиях. Организация убийств и отношение Департамента полиции»). .