Петер Элебрахт - Трагедия пирамид: 5000 лет разграбления египетских усыпальниц

Барон Тейлор, посланный с миссией в Египет, изучал один обелиск за другим. Обелиск как будто уже лежал на письменном столе нового короля Карла X, недавно занявшего трон брата. Он также придавал большое значение деятельности, развернувшейся вокруг обелиска, и распорядился отправить подношения хедиву, чтобы барону Тейлору оказали хороший прием.

Когда Тейлор 23 мая 1830 г. прибыл в Египет, политический климат не был особенно благоприятным для французов. Мухаммед-Али недвусмысленно выражал благосклонность к англичанам, промышленные успехи которых импонировали ему. На аудиенции Тейлор проявил редкое самообладание, узнав о том, что два обелиска из Луксора недавно обещаны англичанам. Желая выйти из затруднения, Мухаммед-Али мгновенно пересмотрел свое решение и с истинно восточным великодушием обещал оба луксорских обелиска французам. Англичане же должны были удовлетвориться «Иглой Клеопатры». Шедевр из розового гранита, который прибыл в Лондон в 1878 г. и до сих пор стоит на набережной королевы Виктории, не был всего лишь наградой во утешение! От радости, что все три обелиска доставят удовольствие кому-то, хедив отдал французам и александрийский обелиск.

Поистине слишком много щедрости, перевозка же столь трудна! Барон Тейлор думал с беспокойством о том, что ни строящийся в порту Тулона корабль «Луксор», ни тот конвой, который снаряжался близ Александрии, не смогут доставить к французскому берегу три увесистых подарка. Тейлор поделился своими сомнениями с Шампольоном, который предложил сначала вывезти самый красивый из трех обелисков, а именно обелиск с западной стороны луксорского храма; если это смелое предприятие удастся, две другие «иглы» последуют за первой.

Министерство командировало в Египет морского инженера Жана Баттиста Аполлинера Леба (1797–1873). Он, по-видимому, был человеком больших способностей; хотя рост его вместе со шляпой составлял ровно полтора метра, при осуществлении этого предприятия он выказал себя воистину гигантом среди карликов — энергичным, смелым, решительным. Шутка Мухаммеда-Али на аудиенции, данной французскому генеральному консулу, где присутствовал и невысокий Леба: «Ну а где же ваш инженер?» — забылась довольно быстро, как и дерзкое утверждение одного луксорского великана-феллаха: «Мой самый короткий посох больше этого француза-мусье!» Скоро по Нилу прокатилось: «Monsieur Lebas? Petit, mais extraordinaire!» [25] «Господин Леба? Ростом мал, да удал!» (франц.).

5 мая «Луксор» прибыл в Александрию. Мухаммед-Али обещал со своей стороны любую помощь в осуществлении грандиозной затеи в честь Франции и его собственной державы. Экспедиционный корпус, отправлявшийся в июне вверх по Нилу, он снабдил рекомендациями во все ведомства страны.

Июнь выдался необычайно жарким даже для Египта. Нил был маловодным, поэтому, чтобы добраться до Каира, кораблям понадобилось десять дней. Леба был предупрежден о неблагоприятных обстоятельствах навигационным инспектором Крали-беем, считавшим перевозку неосуществимой; он же сообщил ему не без злорадства, что в обелиске имеется трещина — от основания и до трети длины. Однако оба известия не лишили мужества Леба; он отдал приказ продолжать плаванье. В 68 километрах от Луксора, в городе Кена, Леба погрузил на борт пальмовые стволы, на которых намеревался везти обелиск.

Новость о конвое быстро распространилась вверх по Нилу. Когда корабли бросили якорь в Луксоре, на берегу уже толпились жители окрестных деревень, которые желали увидеть эту грандиозную затею, нарушившую монотонность течения их жизни.

В составе экипажа находился мастер-каменотес Мазаккви. С ним Леба и отправился в Луксорский храм. Обследование обелиска показало, что он действительно имеет трещину.

Всю трудность предприятия можно постичь, если иметь представление о том, как выглядел Луксор 1831 года. На территориях, примыкающих к Луксорскому храмовому комплексу, и на руинах самого храма Амона вырос невероятно грязный городок. Из-за многометровой толщи мусора невозможно было представить себе прекрасное храмовое сооружение в целом. Между величественными колоннами лепились жалкие глинобитные хижины; по улочкам, пересекавшим священную обитель, неспешно текла повседневная деревенская жизнь. Более тридцати домов и стойл для скота, окружая обелиски, стояли на пути транспорта — их нужно было снести. Город взял на себя эвакуацию «жителей храма»; стены домов падали под ударами кирок феллахов, нанятых Леба. В неподвижности летнего зноя плотники сооружали леса, землекопы освобождали цоколь обелиска. Леба невольно думал о временах, когда строили фараоны 3. Это была тяжелая работа, но понемногу она продвигалась вперед.

Неожиданно разразилась катастрофа. В Нижнем Египте началась эпидемия холеры; смертоносная болезнь с быстротой призрака устремилась вверх по Нилу. Европейцы бежали из Луксора. Нанятых феллахов охватила паника, и они бросили работу. Средства больше не поступали из Каира.

В столь безысходном положении маленькому Леба удалось так воодушевить небольшую группу помощников, что эти немногие энтузиасты сами завершили дело. Ранним утром 23 октября 1832 г. обелиск, обвитый канатами, повис на лесах. Через полчаса он уже наклонился на 25 градусов. Три недели спустя монумент лежал на земле. Люди в изнеможении опустились на песок…

Три недели понадобилось Леба, чтобы — во славу Франции, на горе Египту — доставить его на борт «Луксора». 19 декабря его укрепили на палубе. Леба дожидался разлива Нила, так как из-за чудовищного веса камня корабль едва возвышался над водой. Прошло целых восемь месяцев, прежде чем Нил стал достаточно полноводным. 25 августа 1832 г. мутно-зеленый поток уже нес «Луксор» к Средиземному морю. Три следующих месяца корабль простоял в гавани Александрии, и лишь 11 мая 1833 г. он направился в Тулон.

Окончание предприятия было для Леба сущим пустяком. Корабль, вызывая любопытство парижан, медленно проследовал вверх по Сене и пришвартовался близ площади Согласия. Каменное чудовище торжественно проследовало по улицам в специально сооруженном для этого экипаже.

24 октября стало для Леба великим днем. Подъемные машины заскрипели под тяжестью лежавшего горизонтально каменного «вертела» весом в 230 тонн. 25 октября гигант из Луксора, созданный из светло-красного асуанского гранита около 1285 г. до н. э. Рамсесом II, величайшим строителем Египта, вознесся в голубое небо. 90 000 кубических метров песка было перемещено в Луксоре; два миллиона золотых франков стоила перевозка во Францию.

Затем настал самый знаменательный день. 350 артиллеристов выстроились на одной из самых прекрасных площадей Парижа, громовый залп салюта расколол небо. Звонко трубили горнисты. Королевская семья милостиво приняла участие в торжествах, посвященных открытию монумента. Париж ликовал!