Дмитрий Мишин - История государства Лахмидов

Если дальше следовать повествованию аш-Шимшати, Салама оставался у бакритов три года, собирая к себе тамимитов и йеменцев. Собрав войско, он выступил в поход, но один из приближенных напомнил ему о сражениях, которые в мусульманской литературе известны как «день ас-Суллана» и «день Хазазы» (или «день Хазаза»). Рассказы о них не входят в известные нам переложения «[Памятных] дней арабов», но это восполняется сведениями других источников. Согласно им, сражение при ас-Суллане стало решающим событием похода объединенного войска йеменцев и мазхиджитов [142]под командованием Саламы. Чтобы отразить нападение, мааддиты объединились, вверив командование таглибитскому вождю по имени Рабиа Ибн аль-Харис ( Rabi'a Ibn al-Harit ). На их стороне выступили также кудаиты. В сражении при ас-Суллане [143]они разгромили силы мазхиджитов и йеменцев. Впоследствии был заключен мир; согласно одному из источников, это произошло в тот день, когда был убит Рабиа.

Это поражение не охладило пыл Саламы. Через некоторое время он возобновил войну, причем обратился за помощью к правителям Йемена; ими, согласно одному из источников, были Тубба и Сухбан. В войске Саламы и его союзников были воины из племен Мазхидж и Хамдан ( Hamdan ), йеменские аздиты и кудаиты. При приближении этого войска арабские племена в страхе снимались со стоянок и уходили прочь. Но мааддиты вновь объединились; в числе племен, составивших коалицию, называются бакриты, таглибиты, тамимиты, даббиты, Бану Амир Ибн Сасаа, Рабиа, Кааб ( Ка'b ), Гатафан. В отношении того, кто был предводителем их войска, источники расходятся. В одних рассказах все заслуги приписываются Кулайбу ( Kulayb ), сыну убитого Рабии, в других — вождем мааддитов называется аль-Ахуас Ибн Джафар Ибн Кулаб ( al-Ahwas Ibn Gа 'far Ibn Kulab ). Можно также прочитать, что Кулайб и аль-Ахуас командовали ополчениями разных племенных объединений мааддитов: первый — Рабиа, второй — Мудар.

Различаются между собой и описания решающего сражения — битвы при Хазазе [144]. Согласно одному рассказу Кулайб, ожидая, что враги нападут ночью или в предрассветное время (это был излюбленный прием арабов того времени), велел своим людям зажечь огонь на вершине горы как только они почувствуют приближение неприятеля. Ночью мазхиджиты действительно напали, но Кулайб с войском, ориентируясь по зажженному огню, ударил им в тыл. В другом сообщении битва при Хазазе изображается как длительное и упорное противоборство, продолжавшееся несколько дней. Лишь на четвертый день, когда погибли предводители войска Саламы и его союзников, перевес склонился на сторону мааддитов.

Союзники Саламы были разгромлены и понесли большие потери. Тубба спасся бегством [145].

Так представлены эти события в арабских сказаниях, которые воспроизводятся в письменных источниках. Видимо, это накладывает свой отпечаток на изложение фактов: на первом плане стоят племенные вожди. Если не знать исторического контекста, может сложиться впечатление, что все свелось к очередной племенной междоусобице. Но за племенами по-прежнему стояли правители, стремившиеся распространить свою власть на области Аравии. Это видно и по некоторым арабским преданиям. В одном фрагменте, восходящем к аль-Асмаи ( al-Asma 7, род. в 739–741 г., ум. в 829–832 г.), сообщается, что в битве при Хазазе победу над потомками Пожирателя горьких растений (киндитами) и бакритами одержали таглибиты, кудаиты, а также аль-Мунзир [251, с. 994]. Как показано выше, в ходе своей борьбы с киндитами аль-Мунзир стал правителем если не всех таглибитских племен, то по крайней мере их части. Для него новое противостояние с Саламой стало, очевидно, еще одним этапом борьбы с киндитами.

То же самое можно сказать и о противной стороне, В этом отношении заслуживает внимания продолжение рассказа ад-Динавари ( al-Dmawari , ум. в 895/896 г.) о Сухбане, начало которого разобрано в прим. 109. Аль-Харис которого Сухбан, согласно ад-Динавари, назначил наместником над арабскими племенами, поручил управление ими своим сыновьям Худжру (почему-то именуемому сыном Амра), Шурахбилю и Мадикарибу. После смерти аль-Хариса асадиты, которыми правил Худжр, убили его. Сухбан направил против асадитов карательную экспедицию, отдав предводителю войска приказ истребить их [146]. Однако Бану Асад и родственные им Бану Кинана изготовились к войне, и войско Сухбана вернулось ни с чем. Затем наместников Сухбана свергли кайситы и тамимиты, а через некоторое время — и Рабиа. Эти племена заключили союз и, поставив во главе объединенного войска таглибитского вождя Кулайба Ибн Рабиа, нанесли Сухбану поражение в битве при ас-Суллане. Сухбан попытался взять реванш, но в сражении при Хазазе (его описание у ад-Динавари очень напоминает рассмотренный выше рассказ о том, как Кулайб ударил по неприятелю, ориентируясь по зажженному на горе огню) его войско было разбито, а сам он — убит [174, с. 52–53] [147]. Это сообщение примечательно тем, что описываемые события представлены не как столкновение между различными арабскими племенами, а как экспансия правителей Йемена в Аравии. Если учитывать сведения ад-Динавари, можно заключить, что было бы неверно видеть в действиях Саламы только его собственное предприятие; то же самое можно сказать и об Имру-ль-Кайсе. По-видимому, Имру-ль-Кайс и Салама, не надеясь получить поддержку при сасанидском дворе, искали помощи в Йемене. Если верна предложенная в прим. 109 конъектура, оба они обращались к Гаданам. В южноаравийских надписях, относящихся к более ранним временам временам (конец III и, предположительно, первые десятилетия IV в.), обнаруживается один представитель этого рода, который был сановником самое меньшее двух царей объединенной державы Химьяра и Сабы и предводителем ( kbr , т. е. kаbir ) подчиненных последним арабов, в том числе киндитов и мазхиджитов (см. надписи Ja 665, Ja 665 ZI68; Sh 30; Ir 39, Ir 32 Schreyer-Geukens; ZI 87 ). Вероятно, ему напрямую подчинялись племенные цари и вожди. Если Гаданы выступали в этом качестве и впоследствии (а на это указывает рассмотренное в прим. 109 сообщение ад-Динавари о том, что аль-Харис Киндитский получил назначение от Сухбана), можно представить себе, что Имру-ль-Кайс и Салама обращались к тем, кого считали покровителями киндитов. Судя по готовности Гаданов помочь, они полагали возможным в том или ином виде повторить экспансию в Аравии с помощью киндитов. В то же время многое еще остается неизвестным. Трудно сказать, например, с кем следует отождествить Туббу или йеменских царевичей, которые, согласно мусульманским источникам, участвовали в битве при Хазазе. Отсутствие хронологических указаний затрудняет и без того непростое проведение параллелей с историей Йемена.

Возвращаясь к Саламе, мы видим его у бакритов. Трудно не задаться вопросом, почему бакриты приняли его у себя, хотя еще недавно сражались с ним при Хазазе. Но следует обратить внимание на то, что Салама нашел прибежище у племени Бану Шайбан, которое, как показано в Части II (раздел о ридф -е), занимало при киндитских царях высокое положение. Видимо, там киндитский царевич мог рассчитывать на поддержку. Салама поселился у аль-Харисы Ибн Амра ( al-Harita Ibn 'Amr ), который, согласно некоторым источникам, был провозглашен царем и носил тиару ( tag ) [213, с. 122–123; 260, с. 22; 261, с. 491]. В историческом комментарии к сборнику стихов Маймуна Ибн Кайса Подслеповатого ( al-A'sa ) мы читаем, что аль-Хариса (в тексте источника — Хариса) стал правителем по воле аль-Мунзира III [57, с. 63]. Если считать это утверждение верным, мы должны заключить, что аль-Мунзир назначил аль-Харису наместником в то время, когда Шурахбиль был уже мертв, а Салама находился не у бакритов, а, например, в Йемене. Если так, в аль-Харисе правильнее всего видеть вождя, который лавировал между аль-Мунзиром и киндитами и поддерживал тех, кто признавал его власть над соплеменниками. В данном случае он, очевидно, счел за благо вновь поддержать киндитов.