Гай Аноним - После Рима. Книга вторая. Anno Domini 430-800

в Гейзерихе угрозу равно для Востока и для Запада. Золота у вос­точного императора было много, и это золото пустили на покуп­ку драгоценного ресурса — времени.

Правительство Феодосия знало, что покупает не мир, а пере­мирие. И действительно, под каким-то незначительным предло­гом гунны зимой 441 года переправились через Дунай и захватили форты у границы, включая военную базу римлян в Виминации. На все вопросы Константинополя гунны отвечали, что мстят «толь­ко за обиды, нанесенные им римлянами; ибо епископ Маргский, перешед в земли их, обыскивал царские кладовые», как писал ди­пломат и разведчик Приск Панийский, с которым мы вскоре по­знакомимся поближе.

Епископ испугался, что его выдадут гуннам, и, чтобы погасить конфликт, тайно перебежал к ним сам и в обмен на свою жизнь пообещал сдать город, стоявший на стратегически важном пути. Гунны согласились, дав «слово сделать ему много добра, если он исполнит свое обещание. С обеих сторон даны руки и клятвы в верности. Епископ возвратился в Римскую землю с многочис­ленною толпою варваров и поставил их в засаду против самого берега реки. Ночью по условленному знаку он поднял варваров, которые и завладели городом с его помощью. Марг был, таким об­разом, разорен, а могущество варваров возросло после того еще более». О судьбе епископа история ничего не сообщает, но пред­положительно она была незавидна.

К весне 441 года в Константинополе поняли, что откупиться от гуннов не удалось. Пришлось срочно отзывать подготовлен­ные для карфагенской экспедиции легионы с Сицилии и возвра­щать на места расположения войска, временно взятые с Балкан для отвоевания Африки. Таким образом, удар гуннов, нанесен­ный в нужное время, хоть поначалу и не слишком значитель­ный, стал стратегическим ударом по Римской империи, разом по Востоку и по Западу.

Затем гунны в 442 году осадили и взяли город Наисс (современ­ный Ниш), и тут всем стало ясно, что баланс военной мощи се­рьезно нарушен. Отлично укрепленные Виминации и Наисс гунны захватили с применением осадной техники! Прежде за варварами такого не водилось: гунны были известны традицией побеждать в бою силами конных лучников, а вот умений строить и приме­нять осадные орудия они ранее не проявляли.

Возможно, источником инженерного опыта гуннов была их служба под командованием Аэция, когда они воевали в Галлии

с франками в 420-х годах, а в 439 году в составе армий Запада на­блюдали за осадой Тулузы. Какими бы ни были истоки военного мастерства гуннов, теперь перед ними лежал свободный путь на Балканы и Пелопоннес.

Передвижения армий поздней античности были небыстрыми. Войска с Сицилии критически запаздывали. После падения Наис-са в 442 году пришлось заключать мир на условиях гуннов, а те еще раз удвоили ежегодный платеж, который теперь составлял 1400 фунтов золота в год. Они осознали, что стричь имперскую овцу теперь не составляет ни малейших трудностей.

Римская империя так ослабла, что даже объединенными силами Запада и Востока не могла воевать на два фронта одновременно — с вандалами и с гуннами. Последствия заключенного в 442 году нового договора с вандалами были настоящей катастрофой и для Западной Римской империи в целом.

Подвоз зерна в европейские порты продолжался, но налоговые поступления почти прекратились, потому что Бизацена и Прокон­сульская Африка были захвачены вандалами, а выплаты из Нумидии и Ситифенской Мавретании уменьшились на 80-90 процен­тов. Паннония частью лежала под гуннами, в Галлии хозяйничали бургунды и вестготы. Империя лишилась почти двух третей сво­ей налоговой базы, а ее оборонные нужды не уменьшились, но су­щественно выросли.

Это был финансовый крах Запада. Денег нет, и взять их неоткуда.

Западная империя, две трети доходов тратившая на содержа­ние армии, ответила введением режима жесткой экономии. Им­перским чиновникам запретили налоговые откупы, всем без ис­ключений сделали недоступной льготную аренду земель, в том числе церковных, и уничтожили все привилегии и права при на­числении податей и сборов.

Землевладельцы начали проявлять нежелание платить налоги, а западному императору оставалось только увещевать их:

«Мы не сомневаемся: всем людям приходит на ум, что нет ни­чего более важного, чем подготовить многочисленную силь­ную армию... на случай, если для государства настанут трудные времена. Но из-за различных расходов мы не смогли провести соответствующие приготовления... кои должны явиться залогом всеобщей безопасности... и ни для тех, кто недавно дал присягу, поступив на военную службу, ни даже для закаленной в боях ар­мии тех вспомоществований, что разоренные налогоплательщи­ки выделяют с великим трудом, по-видимому, не хватает, и, судя по всему, из этого источника невозможно получить достаточно поступлений, чтобы одеть и прокормить [солдат]».

Пришлось урезать оборонные расходы и немного сократить ар­мию — вероятно, за счет пограничников-лимитанов, от которых уже было немного толку. Тем не менее, как только римские войска вернулись с Сицилии, Восточная Римская империя заняла жест­кую позицию. Выплату дани гуннам прекратили и занялись подго­товкой войск, их пополнением и обеспечением. Восточную армию усилили набором малоазиатских разбойников-исавров, лагеря укрепили и отремонтировали, заготовили провизию и амуницию.

Эта внезапная активность объясняется просто. В 444 году в Ра­венне и Константинополе узнали, что Аттила убил своего стар­шего брата Бледу и что теперь ему принадлежала безраздельная власть над своим народом. В империи тут же решили, что у гун­нов разгорелись внутренние свары, которыми было грех не вос­пользоваться, и что пришло время ответного удара.

Расчет оказался неверным. В 446-447 годах гунны разгромили две римские армии, а затем взяли и разрушили около ста городов Балкан и Пелопоннеса. Феофан Исповедник перечисляет взятые гуннами крупные города: «...Ратиарию, Нассу, Филиппополь, Аркадиополъ, Константию и множество других городов, и, разбивши полководцев римских, захватил бесчисленное множество пленных и добычи. Одержавши такие победы, он раздвинул свое владыче­ство от одного моря до другого, от Понта до Каллиполя и Систа, покорил себе все города, кроме Адрианополя и Ираклеи, называв­шейся прежде Перинфом, и уже приближался к крепости Афире».

Главное последствие этого похода в том, что из разрушенных Аттилой балканских городов навсегда ушла римская жизнь. Рима на Балканах больше не было.

Гунны пошли дальше, до Фермопил и Галлиполи, и теперь угро­жали Константинополю.

Неизвестно, насколько успешным воином показал бы себя Ат­тила в столкновении с римскими войсками того времени, но шан­тажистом он был непревзойденным, да и в искусстве запугивания ему не было равных. Восточный император вновь уплатил за мир: