Гай Аноним - После Рима. Книга вторая. Anno Domini 430-800

Роковым для единства страны становится решение императора Феодосия I в. конце IV века разделить империю между сыновья­ми, Аркадием и Гонорием. Раздел на Западную и Восточную импе­рии уничтожил целостность государства, остававшегося единым лишь на бумаге, а разделение финансовых систем предсказуемо ухудшило обороноспособность.

В 406-409 годах грянула новая беда: через Рейн и Дунай дви­нулись новые массы вандалов, свевов, готов и франков. В ходе этого кризиса армия Рима утратила 60 процентов живой силы, а в 410 году готы Алариха разграбили Рим, взяв много ценной до­бычи и пленников, в том числе сестру императора Галлу Плацидию. В том же 410 году император Гонорий направляет в главные города Британии рескрипт, который фактически признает, что римляне оставляют остров его судьбе — Альбион на столетия был потерян для европейской цивилизации...

Прошло еще несколько лет, и в 418 году император Гонорий вынужден разрешить готам поселиться в Аквитании на правах федератов.

Территории, отданные готам, могли прокормить ограниченное число людей. Оба императора понимали: если империю отрезать от зернового импорта, жить ей останется недолго. Следует любой ценой удержать средиземноморские порты Галлии и Испании, че­рез которые шли поставки африканского зерна.

Эти события говорят о длительном и глубоком упадке Запа­да империи.

• Ведущий признак упадка — деурбанизация. Жизнь горо­да — снабжение пищей и водой, удаление отходов, поддер­жание правопорядка — требует немалых организационных трудов, которые по силам лишь обществам с развитым ма­териальным производством, устойчивыми социальными иерархиями и определенной степенью сотрудничества социальных слоев. Историки считают степень урбанизации важным показателем развития государства. К V веку Рим­ской империи было уже не под силу поддерживать жизнь в ранее многочисленных городах Запада. Сельская жизнь и сельские порядки захватывали все больше территорий, где прежде шла городская жизнь...

• Второй показатель социального развития — грамотность населения. Но и здесь мы наблюдаем регресс Запада: чис­ло грамотных в западной части Римской империи к V веку снизилось, а число владеющих двумя основными языками культуры, латинским и греческим, снизилось критически. Языки античного мира замещались варварскими герман­скими диалектами.

• Третий показатель — обороноспособность, а именно со­вокупность военных технологий, уровень развития воен­ного дела, численность армии (зависящая от численности населения, готового и мотивированного взять в руки ору­жие), а также способность к организации и непрерывному снабжению всем необходимым огромных людских масс. Но и в этом принципиально важном вопросе наблюдался упа­док: к V веку численность армии сократилась, легионеров обучали из рук вон плохо, да и сама армия теперь практи­чески полностью состояла из наемников-варваров под ру­ководством немногих офицеров-римлян. Единственной мотивацией этих солдат были деньги и возможность пограбить население, римское или вражеское, без разницы.

Пока римские власти держали руку на пульсе событий, им уда­валось ограничить ущерб, нанесенный чужаками, а самих чужаков «приручить» землями, воинскими званиями и браками с отпрыска­ми римской знати. Империи даже удалось наладить военное сотруд­ничество с вестготами. Одно время казалось, что Римское государ­ство успешно трансформируется и обновляется, обретая новые силы.

Даже смута, внесенная союзом вандальских, аланских и свев-ских племен, поначалу не представлялась бедой. Захватчики втор­глись через Рейн в 406-407 годах и за десятилетие прошли через Галлию, уничтожая все на своем пути, и захватили Испанию.

Пиренейский полуостров отделяет от Северной Африки Ги­бралтарский пролив. Его ширина в самой узкой части составляет всего четырнадцать километров — такое расстояние отделяло обо­сновавшихся в Испании вандалов от богатейших провинций Рим­ской Африки, житницы Запада.

Утеря этих провинций означала бы прекращение снабжения оставшихся под властью империи европейских провинций, а, сле­довательно, и неминуемый крах.

Наше воображение так давно привыкло преувеличивать многочис­ленность варварских сонмищ, по-видимому, стремившихся с се­вера, что многим должна показаться невероятной незначитель­ность тех военных сил, с которыми Гейзерих высадился на берегах Мавритании. Вандалы, в течение двадцати лет проникшие от бе­регов Эльбы до Атласских гор, соединились под верховною властью своего воинственного короля, и с такою же властью этот король царствовал над аланами, которые на глазах одного и того же по­коления переселились из холодной Скифии в жгучий африканский климат. Возбужденные этой смелой экспедицией надежды привлек­ли под его знамена много готских удальцов, и немало доведенных до отчаянного положения провинциальных жителей попытались поправить свое расстроенное состояние таким же способом, ка­ким оно было разорено.

Э.Гиббон

ГЛАВА 1

Гейзерих Африканский

Наводить порядок в захваченной вандалами Испании в 422 году отправили армию из вестготов и римлян под командованием двух римских полководцев, Кастина и Бонифация.

Кампания чуть не сорвалась с самого начала: Бонифаций рас­сорился с Кастином и вместе со своими частями ушел в Африку. Оставшийся в Испании Кастин вначале одержал несколько побед, однако в 423 году умер император Гонорий, и на вакантный пре­стол забрался очередной узурпатор, по имени Иоанн.

Кастин поддержал Иоанна, рванулся в Равенну и уже видел себя главнокомандующим армией Италии: должность не только почетная, но и перспективная — в конце концов Иоанн может покушать несве­жих грибочков или случайно упасть на меч легионера. Жизнь узур­патора, как показывала практика минувших веков, крайне недолго­вечна, а ему на смену может прийти человек куда более достойный, опытный и, главное, обладающий поддержкой италийских легионов!

До Испании ли было Кастину, когда при императорском дво­ре конкуренты за должности, милости и власть начали очередную резню? Иоанн, в свою очередь, послал военачальника Флавия Аэция за подкреплением к гуннам.

Узнав о новых проблемах Рима, король вестготов Теодорих ре­шил, что пришло его время, и попытался расширить земли вест­готского королевства до выхода к Средиземному морю! Когда со­юзники-вестготы внезапно ударили римлянам в тыл, испанскую операцию пришлось свернуть. Последовало тяжелое поражение. Империя, не имея сил наказать предавших ее вестготов, предпоч­ла сделать вид, что предательства просто не было.