Гай Аноним - После Рима. Книга вторая. Anno Domini 430-800

В 789 году Карл выступил в союзе с ободритами не только про­тив аваров, но и против славянского племени вильцев, которых позднее назовут лютичами. Вражда ободритов с вильцами-лютичами была старинной, а значит, жестокой [48] Не станем верить Эйнхарду, утверждающему, что Карл пошел войной навилыдев, желая защитить ободритов. Вильцы были старинными врага­ми франков, а ободриты жили на восточной границе саксов, которуюКаролинги атаковали с юга и запада, и, таким образом, стали полезным вторым фронтом. . Для подготовки реша­ющей войны с аварами и Беневентом королю позарез требовалось обезопасить восточную границу. Если при этом можно заодно оказать помощь союзнику, то почему бы и нет?

Расчет Карла оказался верным. Силы были неравны: лютичи не смогли устоять против коалиции и капитулировали. Реального подчинения лютичей не произошло, зато позиции франков в ле­вобережной Саксонии теперь укрепились и исчезла опасность но­вых славянских набегов.

Решить проблему аваров оказалось сложнее. Авары, кочевое языческое племя, сражались исключительно верхом на конях. Два столетия авары господствовали на равнинах Европы, подчиняя один народ за другим. Князь Само в середине VII века нанес им крупное поражение, которое, однако, не было решающим. Аваров было слишком много! Они вступали в союзы то с саксами, то со сла­вянскими федерациями племен, одерживали победы, терпели по­ражения и непрерывно беспокоили набегами границы Франкского королевства, которые, считал король Карл, неплохо бы расширить.

Центром аварского каганата был Ринг (или Хринг), укреплен­ный лагерь, обнесенный несколькими кольцами деревянных стен. Это была и резиденция верховного правителя (кагана), и место хранения сокровищ, захваченных в войнах либо полученных как дань или выкуп. Где двор — там интриги: франкскому королю уда­лось спровоцировать борьбу за власть среди бывших членов авар­ского каганата [49] Борьба была жестокой, но, пока она шла, образовались новые торговыесети. Эти сети, а также военные и дипломатические связи принесли насевер и восток Европы массу материальных благ, и прежде всего золота и серебра. Доступ на богатые рынки Запада позволил самым успешным лидерам аваров обзавестись собственными дружинами с качественным снаряжением, а затем быстро утвердить свое господство силой. . У аваров начались усобицы и волнения. Франки тем временем сосредоточились и удвоили свои армии, заключив для этого союз с южными славянами под водительством карантанского (словенского) князя Войномира.

В 791 году франкские войска выступили на аваров двумя колоннами: одна, под руководством Карла Великого, овладела пограничными аварскими укреплениями, другая двинулась из Фриульской низменности и, достигнув верховьев Савы, захвати­ла Ринг, резиденцию аварских каганов. Авары бежали за Тису, а в Аахен, столицу франкского короля, пошли обозы с сокровищами, которые авары скопили за два с половиной столетия господства на равнинах Европы. В 796 году один из аварских вождей, учуяв перемену ветра, прибыл в столицу Карла Великого и присягнул на верность королю.

«Сколько сражений было проведено, как много было пролито крови — свидетельство тому то, что Паннония стала совершенно необитаемой, а место, где была резиденция кагана, теперь столь пустынно, что и следа, что здесь жили люди, не осталось. Все знат­ные гунны в той войне погибли, вся слава их пресеклась. Все день­ги и накопленные за долгое время сокровища были захвачены [франками]. В памяти человеческой не осталось ни одной возник­шей против франков войны, в которой франки столь обогатились бы и приумножили свои богатства, — писал Эйнгард и с потряса­ющей наивностью замечал: — Ибо до того времени франки счи­тались почти бедными, теперь же они отыскали во дворце гуннов столько золота и серебра, взяли в битвах так много ценной воен­ной добычи, что по праву можно считать, что франки справедли­во исторгли у гуннов то, что гунны прежде несправедливо истор­гли у других народов».

Во второй половине 796 года Карл поручил сыну Пипину, но­сившему титул короля Италии, добить аваров. При приближе­нии франкской армии авары убили кагана с приближенными и отправили к Пипину парламентеров. Принц не стал разговари­вать с теми, кого уже считал побежденными. Он напал на аваров, обратил их в бегство и вновь вторгся в Ринг, на сей раз разметав его до основания. В Аахен отправилось еще 15 подвод с добычей.

Авары совершили еще несколько пограничных набегов на франкские земли, и в стычках с ними даже погибли два высших франкских военачальника. Но вскоре авары навеки исчезают из летописей, а потом и из людской памяти. С точки зрения фран­ков, войну с ними можно считать оборонительной.

Совсем иначе обстоит дело с походами Карла Великого в сак­сонские и фризские земли. Борьба за их завоевание и христиани­зацию шла с 772-го по 804 год.

Наших современников удивляют огромные затраты империи Кар­ла на саксонские войны, несопоставимые с полученными эконо­мическими выгодами. Никаких особенных богатств у саксонцев и фризов не было. На их малоплодородных землях стояли дере­вушки и скромные деревянные бурги, был скот, немного золота, взятого в мелких набегах, и только. Карл же затратил на войны с саксонцами массу ресурсов, не получив почти никакой отдачи.

Зачем все это? К чему безмерные траты, смерть верных васса­лов, массовые казни саксов, огромные жертвы среди рядовых бой­цов, недовольство знати? Никакого прагматического смысла эти походы не имели. Карл Великий не похож на безумца — значит, причины завоеваний не связаны с желанием быстро обогатиться.

Войны в саксами были, можно сказать, традицией. Эти полу­кочевые племена совершали набеги на территории севера Галлии еще при римских императорах, а затем при Меровингах. При Каролингах военные походы варваров в Австразию, Арденны и зем­ли между Мозелем и Рейном угрожали коренным интересам дома Пипинов. Через эти земли пролегала масса торговых путей, реч­ных и сухопутных. К тому же прирейнские угодья при Каролингах успешно богатели, и Карл Великий совершенно верно понял стратегическую необходимость отстоять подступы к этим терри­ториям от саксов и всех, кто посмел бы на них покуситься. От кон­троля над междуречьем и долиной Рейна зависела судьба правя­щего дома.

Это первая причина, но была и вторая, сложная и плохо понят­ная нашим современникам. В VIII веке во франкском обществе на­растало ожидание конца света и Страшного суда, о которых пове­ствуют Откровение Иоанна Богослова и Книга пророка Даниила. Об этом можно судить по взрывному росту числа мужчин и жен­щин, рвавших связи с миром ради монашества и отшельничества. Число обителей растет, и за их стенами ищут спасения души де­сятки тысяч человек.