Ариф Алиев - Иран vs Ирак: история и современность

В Иране национальная ситуация была впервые юридически отражена в Конституции 1906 г. В ней за персами было закреплено положение господствующей нации, а политические права национальных меньшинств были ограничены. Провинции страны, населенные другими народами, не получали никаких особых автономных прав. Национальная специфика не учитывалась при формировании административного аппарата, а делопроизводство в национальных районах велось на фарси. Правом избирать своих депутатов в меджлис, помимо персов, могли пользоваться только немусульманские меньшинства — зороастрийцы, армяне-христиане, иудеи (начиная с 1960 г. еще и ассирийцы), но в высшей палате парламента — сенате — места для неперсов вообще не были предусмотрены [1059] Иванов М.С. Иран // Национальные процессы в странах Ближнего и Среднего Востока. М.: Наука, 1970, с. 119–120. . В период правления Реза-шаха идеологической платформой внутренней и внешней политики стал национализм. Во внешнеполитическом плане концепция «единой иранской нации» играла относительно прогрессивную роль, так как имела преимущественно антиколониальную направленность, была связана с мировым национально-освободительным, общедемократическим движением. По мере укрепления государственного суверенитета эта ипостась национализма постепенно отходила на второй план, уступая место нарождавшемуся «национализму без либерализма» с ярко выраженной ассимиляторской направленностью [1060] Gottam R.W. Nationalism in Iran. Pittsburg, 1964, р. 124. . Его составной частью, помимо культа монархии, стало усиленное пропагандирование «этнонациональной однородности» иранцев, их национальной и культурной исключительности. «Со времен Реза-шаха, — отмечал отечественный иранист В.В. Трубецкой, — лозунг «бог, шах, родина» прочно вошел в арсенал официального национализма» [1061] Трубецкой В.В. К вопросу о влиянии буржуазных реформ 60-х — первой половины 70-х годов на национальные процессы в Иране // Национальные проблемы современного Востока. М., 1977, с. 89. .

Во время первой всеобщей переписи населения в Иране был произведен учет населения, говорящего на так называемых «местных языках». Статистические данные показали, что численность этнических групп в стране приближается к восьмидесяти [1062] Современный Иран (Справочник) / Ред. колл. С.М. Алиев (отв. ред.) и др. М.: Наука, 1975, с. 34. . Районы, населенные национальными меньшинствами, резко отставали в социально-экономическом отношении. Непропорциональное распределение при планировании и строительстве промышленных объектов привело к их сосредоточению в центральных районах. Так, по официальным данным, только на долю остана Тегеран приходилось около трети всех предприятий обрабатывающей промышленности и почти половина всех капиталовложений в индустрию [1063] Национальные процессы в странах Ближнего и Среднего Востока / Отв. ред. М.С. Иванов. М.: Наука, 1970, с. 117, 138–139. .

Сложность внутринациональной ситуации в Иране и Ираке усугублялась тем, что не все патриотически настроенные круги признавали необходимость разрешения национальной проблемы в пользу малых народов. Многие представители национальной буржуазии и демократических течений, активно и последовательно выступавшие против монархий, господства внешних сил, феодальных и родоплеменных отношений, не признавали за ними права на национальную автономию в рамках единого государства, с пониманием относились к ассимиляторской политике центральных властей. В одном из своих выступлений председатель иранского сената Сейид Хасан Таги-заде охарактеризовал сложившуюся ситуацию следующим образом: «Иногда крайние националисты категорически отрицают существование в Иране различных народов, этнических элементов и языков, полагая, что путем резкой и упрямой политики можно поглотить эти элементы. Они не понимают, что только справедливость, терпимость, братское и более внимательное отношение к их нуждам и свобода, а не насилие, насмешки и жестокость могут усилить ассимиляторскую деятельность центрального правительства» [1064] Цит. по: Национальные процессы в странах Ближнего и Среднего Востока / Отв. ред. М.С. Иванов. М.: Наука, 1970, с. 121. .

Одной из болевых точек в ирано-иракских отношениях был курдский вопрос. Правящие власти обеих стран придерживались следующей тактики: в период улучшения ирано-иракских отношений они выступали единым фронтом против курдского национально-освободительного движения. Но, когда отношения между двумя государствами обострялись, каждое из них стремилось использовать курдскую проблему в целях ослабления позиций соперника [1065] Алибейпи Г.Д. Иран и сопредельные страны Востока (1946–1978). М.: Наука, 1989, с. 114. .

В течение долгих лет правящие режимы в Иране и Ираке не признавали прав курдского народа на самоопределение, и курдское освободительное движение на долгие годы стало причиной непрекращающейся головной боли политического руководства обеих стран. В 1922 г. восставшие курды Ирака во главе с шейхом Махмудом Барзанджи объявили о создании курдского государства с центром в г. Сулеймания. Англичанам удалось уничтожить это государство. В 1931–1932 гг. иракские курды под руководством Ахмеда аль-Барзани вновь подняли восстание и потребовали предоставления им суверенитета и законного признания их прав. И на этот раз выступление курдов было потоплено в крови. В 1943 и летом 1945 г. иракские курды, во главе которых встал шейх Мустафа аль-Барзани, вновь взялись за оружие, но потерпели поражение. В 1945 г. в Иранском Курдистане курдам в первый раз удалось добиться победы и создать небольшое самостоятельное государство Мехабадскую республику. Однако уже в конце 1946 г. под натиском правительственных войск республика пала.

Созданная в Ираке в 1946 г. Демократическая партия Курдистана (ДПК) поставила перед собой в качестве главной стратегической задачи достижение национальной автономии с перспективой образования независимого Курдского государства. Во главе партии встал Мустафа аль-Барзани. Руководство ДПК в ходе борьбы за признание прав своего народа пришло к выводу о невозможности достижения этой цели без свержения монархического режима Фейсала II и придавало большое значение совместной арабо-курдской борьбе. В те годы Мустафа аль-Барзани в своем обращении к иракскому народу заявлял: «Я не воюю с иракским народом, к которому сам принадлежу. Я воюю и буду воевать с империализмом и его агентами. Я требую от народа — арабов, курдов — объединить борьбу против общего врага нашего народа — империализма» [1066] Цит. по: Кайкаус К.Н. Барзанские восстания 1900–1945 гг. — блестящая страница национально-освободительной борьбы курдского народа в Иракском Курдистане: Автореф. дис… канд. ист. наук. Л, 1968, с. 14. .