Ариф Алиев - Иран vs Ирак: история и современность

Убеждение в том, что «воины Аллаха» — это насильники, огнем и мечом насаждающие повсюду свою веру и получающие духовное удовлетворение от грабежей и убийств безвинных стариков, женщин и детей, было широко распространено и в эпоху колониальных захватов. Но тогда подобные взгляды служили для европейцев в качестве «идеологического обеспечения» в деле порабощения народов мусульманского мира и оправдания собственной экспансионистской политики, проводившейся под прикрытием рассуждений о «цивилизаторской миссии» европейских держав.

Стереотип воинствующего мусульманина-фанатика жив на Западе по сей день, однако «образ кровожадного турка, готового зарезать неверного, который не желает перейти в магометанскую веру», ныне сменился образом «арабского "террориста" в военной форме, вооруженного автоматом Калашникова и готового хладнокровно убивать ни в чем не повинных еврейских и христианских женщин и детей» [1209] Peters R. Islam and colonialism: The doctrine of jihad in modern history. The Hague etc.: Моuton, 1979, р. 4. . По меньшей мере настороженное отношение к исламу и его приверженцам сложилось, к сожалению, и в современной России. Во многом оно вызвано войной в Афганистане в 1980-е годы и затянувшимся противоборством с чеченскими сепаратистами. Не прошли бесследно и многовековое противостояние с «басурманами», а также русско-турецкие и русско-персидские войны XVIII–XIX вв.

Носители предубеждений о «недоразвитости» и «кровожадности» ислама не осознают простой истины, что он, как одна из трех основных мировых религий (наряду с буддизмом и христианством), не может и не должен рассматриваться в категориях «плохой» или «хороший». Нравится кому-то это или нет, но ислам исповедует около 1 млрд человек на всех континентах, и нет никаких оснований говорить о его несовершенстве или упадке.

В нашей работе мы пытались показать, что подобные ложные стереотипы в отношении ислама являются политическим анахронизмом, что они не верны ни с исторической, ни с фактической точек зрения. Ни одна из религий, включая ислам, не появилась на свет как экспансионистская вера. Ни в одном из Священных Писаний не говорится о завоевании всего мира, а если говорить о Пророке ислама, то вряд ли Мухаммед имел ясное представление о существовании Европы или Китая.

Во времена джахилийи межплеменные набеги и войны были одним из главных занятий бедуинов Аравии. Пророк ислама стоял перед тройным выбором: или положить конец этим войнам, или разрешить их бесконтрольное продолжение, или попытаться как-то регламентировать их ведение. Мухаммед выбрал третий путь. «То, что он запретил, — это нашествие племен друг на друга внутри мусульманской уммы» [1210] Ferguson G. War and peace in the world's religions. L.: Scheldon press, 1977, р. 126. . Именно с этой точки зрения следует рассматривать появление джихада, а именно — как облеченного в религиозную форму обычая набегов, практиковавшегося кочевыми племенами в доисламские времена.

В романских и славянских языках слово «джихад» преимущественно переводится как «священная война», что подразумевает, что мусульмане всякий раз берутся за оружие, дабы силой навязать свою веру и стереть с лица земли тех, кто ее отвергает. Здесь, на наш взгляд, упускаются из виду несколько важных моментов: 1) термин «джихад» означает «усилие», «старание» и вовсе не сопряжен с религиозной экспансией и насилием; 2) в государствах мусульманского мира, где политика тесно увязана с религией, внешнеполитические цели и в наши дни представляются как религиозные, а всякая война выглядит как исламская; 3) все войны, которые вели между собой мусульманские государства, своим побудительным мотивом имели, как правило, не религиозные, а вполне мирские цели.

Весьма значимым является то обстоятельство, что джихад не входит (и никогда не входил) в состав пяти «столпов» ислама. Другими словами, он не может считаться прямой обязанностью мусульман на личностном уровне. Джихад находится в сфере прерогатив государства, хотя иногда делались попытки (например, хариджитами) сделать его долгом каждого члена уммы.

Но даже и в этом случае упускается из виду, что «борьба против неверных» составляет лишь одну, притом не самую важную, из многоликих ипостасей, входящих в понятие «джихад». Большинство улемов и факихов всех четырех мазхабов определяло «священную войну» лишь как «малый джихад». В то же время были детально разработаны концепции «великого джихада» (или «джихада сердца») — противоборства с собственными дурными наклонностями, «джихада языка» стремления к благому и запрета всего дурного, «джихада руки» — дисциплинарных мер в отношении нарушителей общепризнанных норм поведения и т. д. Пророк Мухаммед говорил: «Лучший джихад есть тот, когда человек говорит правду в лицо правящему тирану» [1211] Аль-Ахадис Аль-Кудсийя. Хадисы Пророка / Пер. и коммент. В. Пороховой. Изд. I / Гл. ред. Мухаммад Сайд аль-Рошд. Дамаск: Центр Аль-Фуркан, 1419 г. х. (1998 г.), с. 106. .

Изначально «малый джихад», т. е. собственно «священную войну», можно было использовать в следующих случаях:

— против врагов Аллаха — тех, кто угрожает существованию уммы, преследует мусульман;

— против внешней агрессии;

— против язычников;

— против вероотступников («лжепророков» и их последователей);

— против тиранов и притеснителей;

— против «людей Писания», отказавшихся платить подать;

— против разбойников [1212] Сагадеев А.В. Ислам и вопросы войны и мира (Научно-аналитический обзор). М.: ИНИОН АН СССР, 1981, с. 22. .

Мусульмане считали, что все курейшиты при Пророке приняли ислам, поэтому позднее любой выходец из этого племени, перешедший в иную веру, рассматривался как вероотступник и подлежал смерти. В умме Пророка теряла законную силу кровная месть, так как можно было проливать кровь только того, кто выступил против Аллаха и мусульман.

Все четыре канонизированных суннитских мазхаба были солидарны в том, что в ходе «священной войны» нельзя убивать женщин и несовершеннолетних, если те не сражались против мусульман. В отношении других категорий населения противника единодушия среди факихов не было. Ханафиты, ханбалиты и маликиты считали возможным убивать только тех, кто способен сражаться с мусульманами (неважно, сражался он в действительности или нет). Они исключали из их числа престарелых, умалишенных, монахов, немощных, инвалидов, крестьян и рабов, если они не выступали с оружием в руках против мусульман и не содействовали этому. Шафи'иты в основной массе допускали убиение перечисленных лиц. Нанесение ущерба собственности противника всегда оговаривалось рядом условий. В частности, ханафиты разрешали уничтожение посевов и плодоносящих деревьев и растений, а исмаилиты считали это запретным. Все мазхабы были солидарны в том, что имущество, которое нельзя переправить на мусульманскую территорию, может быть разрушено или сожжено, хотя в отношении домашнего скота единодушия среди них не было.