Раев Марк - Понять дореволюционную Россию. Государство и общество в Российской Империи

экономический рост и прогресс благосостояния огромного большинства дворян замедлился. Можно сказать, что этот класс обеднел, тем более что, несмотря на все усилия, предпринятые в этом направлении Петром I, практика справедливого раздела наследства между наследниками продолжала существовать. Класс дворян-землевладельцев переживал экономический застой. Но с тех пор как опубликованы прекрасные работы Микаэля Кон-фино, по этому поводу уже ничего нового не прибавишь 2. Кстати, надо отметить, что исследования (в основном, советские), где придавалось большое значение расширению крепостного права и подчеркивалась его растущая рентабельность, касаются главным образом второй половины, даже последней четверти XVIII века и опираются на новые условия, возникшие в связи с интенсивной эксплуатацией юга Украины. В любом случае, из-за своего ли постоянного отсутствия, ассимиляции чужеземной культуры или из-за своей бедности, но служилое дворянство - класс помещиков - все больше и больше отъединялось от народной культуры и утрачивало связь со старинными традициями духовной и материальной жизни страны. Тех, кто этой связи не утратил, обвиняли в отсталости и неотесанности; они стали объектом для насмешек и козлом отпущения в сатирических произведениях рождающейся новой русской литературы. Они стали символом всего варварского и отсталого по сравнению с западной цивилизацией, на полную и равноправную принадлежность к которой претендовали образованные правящие верхи империи.

94

95

ИЗОЛЯЦИЯ НАРОДНОЙ КУЛЬТУРЫ

Обратной стороной медали была изоляция простонародной культуры. Она не исчезла, но оказалась в стороне от жизненных, движущих, творческих сил; замкнувшись в изоляционизме, подозрительно встречающем все иностранные новшества, она застыла, окаменела. Главная ответственность за это принадлежит старообрядцам - именно они придали традиционной народной культуре ее недвижный, консервативный характер. Действительно, они составляли самый образованный (в московских религиозных традициях) слой простонародья; кроме того, преданность своим верованиям и обрядам, уважение старых церковных ритуалов и обычаев лучше, чем всех остальных, подготовили их к сопротивлению попыткам обращения, проводимым официальной Церковью. Староверы сохранили от XVII века стиль и технику иконописи и миниатюр, иллюстрирующих Священное Писание, убранство церквей. В своей изоляции они сохранили традиционные народные мелодии, образы, язык и поэзию (или в случае необходимости создавали новые в том же духе). Не всякая допромышленная народная культура консервативна, отказывается развиваться и принимать нововведения. Русскую народную культуру сделали особенно недвижной старообрядцы, они способствовали сохранению ее традиционных форм и содержания вплоть до второй половины XIX века. Как это хорошо показал В. Тетерятников, когда старообрядцы и крестьяне стали наконец принимать участие в жизни Империи (в том числе в ремесле и промышленности) ради удовлетворения нужд потребителя из народа, когда, в свою очередь, верхи проявили любопытство и влечение к "национальным" традициям - в мире старообрядчества было почерпнуто много образцов для подражания 3.

96

Эта сознательная, добровольная, упорная самоизоляция народной культуры, находившейся во власти старообрядчества, породила "две нации", два мира с различными культурами, между которыми почти не было взаимопроникновения, даже если их жители повседневно соприкасались друг с другом и поддерживали постоянные отношения.

Несмотря на то, что этот вопрос еще не достаточно изучен, мы должны сделать принципиальное замечание. Не надо упускать из виду, что разрыв между народом и верхами был относительным и постепенно уменьшался по мере того, как современная русская культура проникала в провинциальные круги в течение XVIII века. Но еще в первой половине этого века были пробиты бреши в "великой стене", которая отделяла принимавшие западный образ жизни верхи от народных масс. Как бы парадоксально это на первый взгляд ни казалось, пробиты они были благодаря крепостному праву. Растущая потребность провинциальных дворян жить по-европейски заставила их использовать крепостных - бесплатную, "барщинную" рабочую силу, - чтобы окружить себя предметами обихода западного типа и создать тот европейский образ жизни, к которому они стремились. Крепостным для этого приходилось научиться новым для себя вещам. Самые богатые и самые предприимчивые дворяне отдавали своих крепостных в обучение к иностранцам или европеизированным русским ремесленникам. Молодых крестьян разлучали с семьей и родной деревней и отправляли в город для обучения у ремесленников или художников, а затем брали слугами в дома крупной аристократии. Некоторые из них проявили большие таланты в различных областях ремесла и даже искусства,

97

нам известны некоторые исключительные случаи художников, декораторов, музыкантов, актеров или танцовщиков, вышедших из крепостных крестьян и прославившихся на всю страну. Они не только принесли славу своим владельцам, но и стали украшением жизни светского общества в столицах и в провинции. Нет нужды подчеркивать, сколько унижений и травм как в психологическом, так и в социальном плане приносила жизнь крепостного художника - это широко освещено "аболиционистской" литературой, народническими и либеральными романами, повестями и поэмами конца XVIII - начала XIX веков. Литературные описания подтверждаются автобиографическими свидетельствами и мемуарами, где открывается ужасающее существование этих несчастных крестьян, вырванных из своего мира, ввергнутых в "современную", "освобожденную" культурно-социальную среду, чтобы зачастую оказаться вновь отброшенными на дно психологической и материальной нищеты крепостного состояния. Многие из них, не в силах вынести такие муки, кончали самоубийством. Но, какое бы сострадание и возмущение ни вызывал этот аспект их существования, не на него я хочу обратить здесь внимание. Важно, что эта деятельность прямо столкнула представителей народа с новой культурой и образом жизни на западный образец. Через ремесленников и художников крепостного происхождения деревня знакомилась с новыми обычаями и вкусами, новые нормы становились для многих крестьян образцом для подражания, способом выставить себя в выгодном свете перед господами и перед другими крестьянами. Косвенно, зачастую невольно, но часть крестьянского населения приняла новую культуру, особенно в Москве и ее окрестностях, где находилось большинство поместий и усадеб богатого придворного и служилого дворянства.

98

Другим, тоже весьма мало изученным аспектом того же явления было влияние солдат и их семей по возвращении со службы. По правде говоря, в XVIII веке их число было невелико: военная служба была практически пожизненной, мало кто возвращался в родную деревню. После столь долгого отсутствия большинство солдат теряли всякие связи с ней и наверняка не горели желанием вернуться. Но мы знаем, что были такие случаи, которые, к тому же, участились во второй половине XVIII - начале XIX веков, когда ветераны возвращались в свои деревни. Было бы интересно узнать, произвел ли на них глубокое впечатление опыт, который они получили в больших городах, на службе "модернизированного" военного аппарата, а то и во время военных кампаний в чужих странах; изменил ли он их умонастроение и материальные навыки, так что они могли передать происшедшие с ними перемены друзьям и родным, остававшимся в деревне. Возможность такого влияния нельзя исключить a priori; пока о русской армии не проведено столь подробного исследования, как труд Корвизье (Corvisier) о французской армии, будем довольствоваться гипотезой - не лишенной основания, судя по весьма еще отрывочной документации, - согласно которой ветераны и инвалиды принесли в деревни, где протекали годы их отставки, прямой опыт общения с культурой верхов общества и знание западных материальных новшеств, приобретенные ими за время солдатской службы. Короче говоря, последствия контактов народной культуры с культурой верхов не проявились открыто до конца XVIII века, но они стали необходимым прологом к культурной жизни и отношениям между светским обществом и народом в XIX веке. Без этого предварительного взаимообмена, в общем довольно зачаточного, не возникло бы нравственное и политическое (или социальное) народничество.