Раев Марк - Понять дореволюционную Россию. Государство и общество в Российской Империи

Однако рассмотрение обычного аппарата чиновников - назовем его просто бюрократией (хотя это определение для Российской Империи требует учета всех оттенков)

- приводит к выводу, что он отнюдь не монолитен. В

235

очень интересном исследовании американский историк Тарановский различает две сети чиновников, "две бюрократии", боровшиеся за расположение монарха, чтобы управлять страной. Отметим, что эти две сети дожили до конца империи, вступая в союзы с различными кругами общества, когда те начали формировать настоящее гражданское общество. С одной стороны, образовалась сеть либеральных реформаторов, с другой - консерваторов (мы предпочитаем говорить о сети, а не о партии, так как последний термин подразумевает гораздо большую идейную и институциональную цельность). Но нельзя довольствоваться ярлыками. В первой половине правления Александра II самая динамичная и влиятельная группа состояла из высших чиновников, сформировавшихся и начавших свою деятельность в администрации Николая I. Там выработалась их профессиональная этика, следуя которой они были должны служить не только императору, но не в меньшей степени также стране и народу, чтобы расчистить путь для материального и духовного развития нации. И они совершенно отчетливо сознавали, что государь - их главная опора в деле как разработки реформ, так и наблюдения за их осуществлением ради освобождения творческих сил всех "сословий" нации. Либеральные реформаторы хотели довести до конца программу начатых реформ, иначе говоря, они стремились развернуть динамичный процесс, который привел бы к мирному, гармоничному переустройству общества, основанному на "буржуазной" и либеральной социально-экономической системе. Они стояли за умеренное lassez-faire, способное позволить духу предпринимательства и личной инициативы проявиться во всех областях русской жизни. По их мнению, отмена крепостного права должна была привести к росту мобильности и независимости крестьянства, а земская реформа - к настоящему местному самоуправлению. В области экономики либеральные реформаторы рассчитывали на растущую индустриализацию и модернизацию страны, не оставляющую в стороне интересы сельскохозяйственного сектора. Их политика в области культуры, просвещения, цензуры и т. д. была настолько либеральной и прогрессивной, насколько это было возможно в условиях того времени. Они, безусловно, не желали ни конца империи, ни конца самодержавия (на которое они опирались) - их лояльность была вне сомнений. Преобразования страны, по их мнению, могли проводиться только под руководством государя и при доброжелательном, отеческом покровительстве государя.

236

Вторая сеть, или "партия" имела более ограниченный состав: в нее входили высшие сановники, чаще всего "аристократического" происхождения, сформировавшиеся при дворе. Они руководствовались модными в двадцатых годах XIX века принципами реакционного консерватизма, а их практический опыт часто был опытом военным. Военные тоже были тесно связаны со двором, что придавало их группе некоторый дух "камарильи". Любопытно, что в семидесятые-восьмидесятые годы они часто становились союзниками губернаторов, которые рассматривали себя как личных представителей императора и уполномоченных центрального правительства и были сильно настроены против деятельности земств, подозревая их в республиканском радикализме. Самодержавие было для консерваторов священным, и консервативные чиновники считали, что реформы пошли настолько далеко, насколько это было необходимо; страна должна сначала принять их, переварить, дальше будет видно. Они пользовались сочувствием и поддержкой не только части двора (а иногда и самого Александра II), но и зажиточного дворянства, которое

237

чувствовало себя ущемленным в правах своей собственности и не хотело даже слышать о земствах или с представительном совещательном органе.

При рассмотрении социального происхождения чиновников этих двух сетей наблюдается некоторый парадокс Либеральные чиновники, в своем большинстве, принадлежали к мелкому дворянству и своим положением были полностью обязаны государственной службе. Бели верить исторической логике, они, подобно своим предшественникам - служилой шляхте 1730 года, должны были бы стать безусловными защитниками не только самодержавной монархии, но и всей существующей политической системы, которая позволила им достигнуть "степеней известных" и влиятельного положения. В понятиях XVIII века, в силу своего происхождения, они должны были бы противиться всему, что открывало дорогу полуконституционному режиму, который предоставлял гражданскому обществу больше автономии, независимости и влияния. Консерваторы, напротив, часто были "аристократического" происхождения, наследниками верховников 1730 года. По той же логике, им следовало стать носителями и защитниками политики, которая предоставила бы их узкой группе совещательный голос и - в духе сенатской партии, существовавшей при Александре I, - привела бы к конституционному устройству под управлением олигархической элиты (основанной на происхождении, ранге и богатстве). Однако, как мы уже отметили, они рассуждали далеко не так - наоборот, они больше всего боялись, что земства под управлением представителей зажиточного провинциального дворянства приведут империю к конституционной монархии.

Существование этих двух тенденций в рядах бюрократии привело к тяжелым последствиям. Либеральная группа лучше знала нужды страны, и ее представители

238

обладали ощущением объективной реальности, которое сопровождалось знанием и пониманием интеллектуальных и материальных факторов, составлявших движущую силу прогресса в Европе, и желанием приобщить к нему Россию. Их склонности были на стороне динамичного, плюралистического общества, на стороне гражданского общества, которому правительство и могло бы, и обязано было доверять. Кажется, что, если бы Россия последовала их советам, она гораздо быстрей и основательней встала бы на путь модернизации. Из их рядов вышли государственные деятели и чиновники, которые храбро, хотя и не всегда умело, старались предотвратить конфликты и крах, поглотившие в конце концов страну в XX веке. Но их деятельность не могла быть достаточно успешной без полной поддержки государя, так как русское общество еще не обладало достаточно развитыми структурами, чтобы стать фундаментом этой деятельности. В этом-то и была их слабость. Когда требовалось затронуть политическую систему, руки либеральных реформаторов были связаны. Для энергичного осуществления своей программы культурного и материального обновления им требовалась поддержка самодержавного государя. Путь конституционализма был для них закрыт, так как они не могли открыто объединиться с теми элементами общественности и гражданского общества, которые обладали аналогичными устремлениями, но требовали конституционного переустройства политической системы.