Сара Камерон - Голодная степь: Голод, насилие и создание Советского Казахстана

Проверка откочевщиков была организована плохо. Никто, казалось, не имел представления, сколько беженцев вернулось в республику. В Карагандинской области уполномоченный писал: «О количестве возвратившихся хозяйств фигурируют несколько цифр (7000, 6000, 9000) – все они неточны, иногда выдуманы» 775 775 ЦГАРК. Ф. 1179. Оп. 1. Д. 47. Л. 157–159 (Докладная записка в СНК КазАССР об устройстве возвратившихся беженцев в Карагандинской области, 3 сентября 1932 г.) // Насильственная коллективизация и голод в Казахстане. С. 173–174. . В апреле 1932 года, в рамках серии небольших продовольственных займов Казахстану и другим регионам Советского Союза, Политбюро выделило миллион пудов (16 тысяч тонн) еды «возвращающимся из других районов казахским хозяйствам» 776 776 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 3. Д. 880. Л. 7 (Из протокола № 96 заседания Политбюро ЦК ВКП(б) об оказании помощи казахским хозяйствам, возвращающимся из других районов, 16 апреля 1932 г.) // Голод в СССР, 1929–1934. Т. 1. Кн. 2. С. 272. С февраля по июль 1932 года Политбюро разрешило направить 320 тысяч тонн зерна в качестве продовольственной помощи на Украину, Северный Кавказ и в Казахстан. См.: Wheatcroft S.G., Davies R.W. The Years of Hunger. Р. 214–215. . Но мало что из этой еды дошло до голодающих беженцев. Заведующий облздравом Восточно-Казахстанской области обнаружил, что ежедневная норма равняется 300 граммам хлеба, хотя правительство разрешило выдавать по 600 граммов. Более того, он обнаружил, что «карточек, учета нет. Все делается на глазок. Слабые, которые не в состоянии получить сами, остаются без продуктов, сильные, в том числе семипалатинские воры и спекулянты, получают по несколько порций и продают на базаре» 777 777 ЦДНИВКО. Ф. 15п. Оп. 4. Д. 110. Л. 28–29 (Сводка Восточно-Казахстанского областного отдела здравоохранения о медобследовании откочевщиков, 3 июня 1932 г.) // Из истории величайшей трагедии. С. 50. . В фильтрационных пунктах не было крыши над головой, и многие беженцы продолжали жить под открытым небом. Смертность была ужасающей: в Семипалатинске из 11 тысяч беженцев умерло 4107 человек 778 778 Там же. Ф. 578. Оп. 1. Д. 17. Л. 14–20 (Из проекта резолюции президиума Восточно-Казахстанской областной КК РКИ по вопросу неудовлетворительной организации приема откочевщиков-возвращенцев, не ранее 13 мая 1932 г.) // Там же. С. 23. .

Устройство беженцев на промышленные объекты и в колхозы тоже проходило с трудом. Многие из этих людей так ослабели от голода и болезни, что не могли работать. В Семипалатинске завод принял на работу 400 откочевщиков, но через три дня половину из них уволили, а другой половине так и не выдали продовольственных пайков 779 779 АПРК. Ф. 719. Оп. 4. Д. 69. Л. 130 (О ходе оседания откочевщиков в Восточно-Казахстанской области, 20 мая 1932 г.). . Большинство беженцев составляли обездоленные кочевники, не говорившие по-русски и не имевшие навыков, полезных для работы на заводе или в колхозе. В Актюбинской области, как сообщалось, руководство одного завода заявило: «Откочевщики не способны работать, они лодыри». В других случаях директора заводов отказывались принимать откочевщиков, требуя: «Дайте нам рабочих из русских» 780 780 ЦГАРК. Ф. 5с. Оп. 21с. Д. 95. Л. 51–54 (Докладная записка инструктора ВЦИК Кушаева КазЦИКу о результатах проверки работы Советов в Актюбинской области по возвращению и хозяйственному устройству откочевавших хозяйств, 27 августа 1932 г.) // Насильственная коллективизация и голод в Казахстане. С. 171. . Стремление брать на работу не беженцев-казахов, а спецпереселенцев было столь распространено среди фабричных администраторов, что крайком даже рассматривал вопрос о запрещении трудоустраивать спецпереселенцев – по причине «значительного количества безработных казахов» 781 781 АПРК. Ф. 141. Оп. 1. Д. 5757. Л. 8 (Постановление бюро Казкрайкома ВКП(б) «О спецпереселенцах», 31 марта 1933 г.) // Из истории депортаций. С. 577. . Изгнанные с заводов и из колхозов, беженцы нередко возвращались в соседние республики – чиновники назвали этот феномен «обратной перекочевкой». Другие, прослышав, что в том или ином районе республики оказывается помощь беженцам, стремились туда, и крайком призывал районное руководство к более интенсивной борьбе с подобным бегством, которое, по мнению крайкома, было «спровоцировано байством» 782 782 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 42. Д. 34. Л. 5–7 (Протокол № 195 (особая папка) заседания секретариата Казахского крайкома ВКП(б) о продовольственных затруднениях в некоторых районах края, 5 февраля 1932 г.) // Голод в СССР, 1929–1934. Т. 1. Кн. 2. С. 208. .

Экономическое положение республики продолжало ухудшаться, и попытки остановить бегство населения терпели крах. В секретной резолюции от июня 1932 года крайком признал, что в республике имеет место массовый голод 783 783 Там же. Л. 85–86 (Постановление бюро Казахского крайкома ВКП(б) о массовом голоде в Казахстане, 2 июня 1932 г.) // Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 404–406. . В июле того же года доклад республиканского Наркомата земледелия констатировал, что Казахстан «целиком потерял» свое значение основной животноводческой (мясосырьевой) базы Союза. То небольшое количество скота, которое все еще оставалось в руках кочевников, не могло, согласно докладу, обеспечить «минимальных нужд населения даже в молоке». В докладе заключалось: кочевое население республики «находится сейчас в острокритическом состоянии, требующем самых срочных практических мероприятий» 784 784 ЦГАРК. Ф. 30. Оп. 6. Д. 34. Л. 59 (О положении животноводства в Казакстане и необходимых мероприятиях, 8 июля 1932 г.). .

Сложно объяснить, почему Москва не вмешалась на этом этапе. Сталин и другие члены ЦК были не слишком озабочены нуждами голодающих казахов, но стремительное падение численности скота в республике, в 1932 году очевидное для любого члена ЦК, напрямую угрожало экономическим интересам Советского Союза. Казахстан был главным поставщиком мяса в Москву и Ленинград. В силу нехватки тракторов и автомобилей животные были жизненно необходимы: они вспахивали пшеничные поля Казахстана и перевозили руководителей из одного конца огромной республики в другой. Частичную ответственность за отсутствие своевременной реакции следует возложить на Сталина, который, будучи до крайности озабочен хлебозаготовками, по всей видимости, не уделял особого внимания вопросам скотоводства 785 785 О сравнительном отсутствии у Сталина интереса к животноводству см.: Davies R.W. Stalin as Economic Policy Maker: Soviet Agriculture, 1931–1936 // Stalin: A New History / Eds. S. Davies, J. Harris. Cambridge, 2006. P. 121–139. . Другой причиной медленной реакции московских руководителей можно считать устойчивость мифа об огромных стадах скота в распоряжении кочевников. Голощёкин жаловался в письме Сталину и Центральному Комитету: «Некоторые из работников аппаратов в центре мыслят Казахстан по старинке. Мыслят кочевые и полукочевые районы с неисчислимым количеством скота и этим порождают ряд отрицательных явлений» 786 786 АПРК. Ф. 141. Оп. 17. Д. 605. Л. 111 (Голощёкин – ЦК и Сталину, 31 декабря 1932 г.). . Сталин и другие члены ЦК продолжали верить, что Казахстан – страна невероятных богатств. Поэтому политика в отношении скота не подверглась существенным изменениям, и численность стад продолжала снижаться.