Сара Камерон - Голодная степь: Голод, насилие и создание Советского Казахстана

Крайняя нужда беженцев-казахов резко контрастировала с жизнью, которую вели представители партийной элиты, лишь краем глаза видевшие голод из окон хорошо оборудованных вагонов. Агнесса Миронова, жена Сергея Миронова, заместителя полномочного представителя ОГПУ по Казахстану, вспоминала, как путешествовала по Казахской степи во время голода: «Вагон был пульмановский, из царских, еще николаевский. Салон обит зеленым бархатом, а спальня – красным. Два широких дивана. Проводники, они же повара, стряпали нам на славу» 822 822 Яковенко М.М. Устные рассказы Агнессы Ивановны Мироновой-Король о ее юности, о перипетиях трех ее замужеств, об огромной любви к высокопоставленному чекисту ежовских времен С.Н. Миронову, о своих посещениях кремлевских приемов и о рабском прозябании в тюрьмах и лагерях, – о жизни, прожитой на качелях советской истории. М., 1997. . Миронова видела голодающих спецпереселенцев за окном и вместе с тем впоследствии вспоминала: «А тогда среди вымирающих селений в нашем вагоне, обитом бархатом, было полно провизии. Мы везли замороженные окорока, кур, баранину, сыры, в общем, все, что только можно везти» 823 823 Там же. . Как показывают мемуары Мироновой, годы голода привели к крайнему неравенству, когда партийная элита вела сверхпривилегированную жизнь на фоне нищеты кочевников-казахов.

Осенью 1932 года московское руководство объявило о ряде изменений в казахской политике, главным из которых стало постановление ЦК ВКП(б), принятое 17 сентября 1932 года 824 824 Советские историки в своих рассказах о коллективизации придавали важнейшее значение «историческому» постановлению от 17 сентября, которое, по их версии, позволило исправить предыдущие ошибки. См.: Хасанов Ш. Первые победы // Карагандинская область к 15-й годовщине Казакстана. Петропавловск, 1935. С. 11. . Согласно этому постановлению все кочевые хозяйства республики на два года освобождались от централизованных хлебо- и скотозаготовок. Кроме того, было дано разрешение на дополнительную помощь этим хозяйствам хлебом и семенами. Казахские хозяйства в животноводческих районах получали разрешение держать у себя 100 голов овец, 8–10 голов рогатого скота, 3–5 верблюдов и 8–10 лошадей для личного пользования. Подобные же разрешения, хотя и менее щедрые, были предоставлены жителям районов, классифицированных как оседлые. Рекомендованный тип колхоза в животноводческих районах тоже изменился: на смену более жесткой артели пришел более простой ТОЗ 825 825 РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 162. Д. 13. Л. 116–117 (Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О сельском хозяйстве и, в частности, животноводстве Казахстана», 17 сентября 1932 г.) // Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 483–484. . Партия отозвала лозунг «оседания на базе сплошной коллективизации» и решила продвигать более постепенный подход к коллективизации среди нового оседлого населения 826 826 См., например: Курамысов И. Предисловие // Зверяков И.А. От кочевания к социализму. С. VI–VII. В своем предисловии Курамысов предлагает несколько поправок к взглядам Зверякова на переход к оседлой жизни (представленным за несколько месяцев до этого), в том числе критикуя лозунг «оседания на базе сплошной коллективизации». .

И все же постановление от 17 сентября не слишком улучшило положение казахов. В преамбуле к постановлению ЦК в очередной раз подтвердил, что оседание кочевников-казахов на землю является правильной стратегией, и тем самым дал повод для новых репрессий против голодающих беженцев. Республиканские чиновники жаловались, что многие из обещанных Москвой поставок зерна вообще не пришли или пришли с сильной задержкой. Хотя постановление от 17 сентября дало разрешение держать скот для личного пользования, разрешение это ничего не значило, поскольку скота в республике практически не осталось. Руководители республиканского, областного и районного уровней отнесли распределение помощи и внедрение обещанных постановлением изменений к задачам низкого приоритета и практически не отслеживали их выполнение.

В то время как московское начальство подавало новую политику, воплотившуюся в постановлении от 17 сентября, как путь к хозяйственному восстановлению Казахстана, Молотов и Сталин продолжали требовать от республиканской администрации новых хлебопоставок. Так, 8 ноября они написали верховному руководству Казахстана, требуя «действительного перелома в хлебосдаче» 827 827 АПРК. Ф. 141. Оп. 1. Д. 5235. Л. 139–140 // Насильственная коллективизация и голод в Казахстане. С. 193. . И 10 ноября крайком принял решение заносить на черную доску отдельные районы республики, сознательно применяя методы террора, за несколько дней до этого испробованные против голодающих жителей Украины и Кубани 828 828 О том, как крайком планировал эту кампанию по образцу кубанской, см.: АПРФ. Ф. 30. Оп. 40. Д. 83. Л. 139–139 об. (Шифротелеграмма секретаря Казахского крайкома ВКП(б) М.И. Кахиани И.В. Сталину о необходимости избирательно применять репрессивные меры в Южном Казахстане, 20 ноября 1932 г.) // Голод в СССР, 1929–1934. Т. 2. С. 219. . А 21 ноября от Сталина пришла телеграмма, в которой утверждалось, что «хлебозаготовки в Казахстане падают скачками и ведут к фактическому прекращению заготовок». Сталин давал понять, что крайком и Казахский совнарком должны «перейти на рельсы репрессии» 829 829 РГАСПИ. Ф. 558. Оп. 11. Д. 45. Л. 31 (Шифротелеграмма Сталина И.В. в Алма-Ату, 21 ноября 1932 г.) // Stalin Digital Archive (https://www.stalindigitalarchive.com). . В конечном счете на черной доске оказался 31 район республики 830 830 О количестве районов, занесенных на черную доску, см.: ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 10. Д. 514. Л. 295–298 (Спецсводка Секретно-политического отдела ОГПУ СССР о ходе хлебозаготовок и откочевках в Казахстане, 7 декабря 1932 г.) // Голод в СССР, 1929–1934. Т. 2. С. 246. . В декабре 1932 года Политбюро приняло решение о депортации тысяч кубанских казаков: примерно 10 тысяч из них были сосланы в Казахстан, увеличив количество ртов в республике и усугубив ее бедственное положение 831 831 ЦА ФСБ РФ. Ф. 2. Оп. 10. Д. 514. Л. 403–406 (Спецсообщение № 7 Секретно-политического отдела ОГПУ об итогах выселения из районов Кубани, 31 декабря 1932 г.) // Трагедия советской деревни. Т. 3. С. 612–613. О депортациях с Кубани см. также: Martin T. The Affirmative Action Empire. Р. 325–326. .

За нехватку хлеба кто-то должен был ответить, и козлом отпущения стал Голощёкин. В начале 1933 года по приказу ЦК ВКП(б) он был снят с поста партийного секретаря республики. Официально Голощёкин был назначен на новый пост – главного государственного арбитра при СНК СССР. Но в его карьере наметился быстрый спад. Отбытие Голощёкина из Казахстана в феврале 1933 года было отмечено лишь небольшой статьей, затерявшейся на третьей странице республиканской газеты 832 832 Отъезд Ф.И. Голощёкина // Казакстанская правда. 1933. 8 февраля. . В августе 1933 года эта же газета публично раскритиковала Голощёкина за ошибки его руководства и за грубое нарушение ленинско-сталинских принципов 833 833 О № 7 «Большевика Казакстана» // Там же. 1 августа. (В этой статье также обсуждалось исправление ошибок в недавнем выпуске партийного журнала республики – отсюда и такое название.) . Оказавшись в опале в Москве, Голощёкин страдал от депрессии и подумывал о самоубийстве 834 834 Slezkine Y. The House of Government: A Saga of the Russian Revolution. Princeton, 2017. Р. 435 (см. рус. пер.: Слёзкин Ю . Дом правительства. М., 2019). . В 1941 году он был расстрелян, разделив участь многих из тех, кто вступил в партию на заре ее существования.