Жан Тюлар - Мюрат или Пробуждение нации

Король Фердинанд IV неосторожно присоединился в 1805 году к третьей антифранцузской коалиции. Неосторожно, потому что забыл, что его владения уже были однажды захвачены французами в 1799 году. По существу, начиная с 1803 года, двор Обеих Сицилий снова склонялся к союзу с Англией и по секретному договору получил от Лондона 170 000 фунтов стерлингов для восстановления собственной армии [208] A. Fugier, Napoléon et l'Italie , op. cit ., p. 186. Многочисленные документы приведены в работе: Ch. Auriol, La France, l'Angleterre et Naples de 1803 a 1806 , t. II. . Переговоры с Россией открылись в мае 1805 года. Царский посланник Татищев, даже не скрываясь, приехал в Неаполь, чтобы обсудить союзный договор, который и был подписан 10 сентября. Русские должны были прислать экспедиционный корпус, содержание которого брал на себя Неаполь. В свою очередь, царь гарантировал целостность королевства. В то же время под воздействием Марии-Каролины, супруги Фердинанда IV и истинной вдохновительницы неаполитанской внешней политики, Неаполь заключил договор о нейтралитете, предложенный Наполеоном при посредничестве Талейрана; этот договор был подписан 21 сентября, через десять дней после заключения союза с Россией. Взамен на обещание закрыть порты для англичан французы обязались в течение месяца вывести свои войска, что, по мысли Каролины, облегчало будущую высадку русских. Как видим, Бурбонам было бы трудно избежать упрека в двуличии, за которое они дорого заплатили.

Когда Наполеон узнал, что, нарушая соглашения, заключенные Фердинандом IV в ноябре, коалиционный флот бросил якорь в Неаполе, он впал в сильную ярость, причем совершенно не наигранную. Но ему нужно было сначала победить русских и австрийцев. Известие о победе при Аустерлице как громом поразило неаполитанский двор. Советники попытались изоб рести самые неожиданные дипломатические лекарства: в Рим посылают кардинала Руффо с поручением вступить в переговоры с послом и дядей императора, кардиналом Фешем, обещая возможное отречение короля в пользу сына; умоляющие письма направляются бывшему с 1801 года послом в Париже маркизу де Галло, в которых его просят вступиться за короля перед императором. «Я возлагаю на вас все мои надежды, — писала ему Мария-Каролина; ненавидевшая его настолько же, насколько его уважал Наполеон. — Спасите нас от краха! Потрудитесь, заклинаю вас, попытайтесь, поломайте голову, прибегните к вашему таланту и знаниям, наконец, сыщите любые средства, чтобы спасти нас...» [209] Ср. биографию Марии-Каролины, составленную Боннфоном. Небесполезно также прочесть и «Дневник» Марии-Амелии, опубликованный в 1981 году м-м С. д'Юар. Королева дошла даже до такого унижения, что в письме, адресованном непосредственно Наполеону, взывала к «его милосердию».

Ответ Наполеона известен: знаменитое Шенбруннское воззвание от 27 декабря: «Солдаты! Царствованию Неаполитанский династии пришел конец. Ее существование несовместимо с миром в Европе и честью моей короны. Ступайте, сбросьте в море эти прогнившие батальоны морских разбойников, если только они осмелятся вас дождаться. Не медлите доложить мне, что вся Италия подчинена законам Империи и ее союзников» [210] Tulard, Napoléon Bonaparte: Proclamations et bulletins de la Grande Armée , op. cit ., p. 68. .

Чтобы вытеснить Бурбонов из Неаполя, Наполеон отверг передачу власти инфанту как меру недостаточную. Неловкая дипломатическая игра Марии-Каролины давала ожидаемый повод спуститься до самой пятки итальянского сапога, перекрыть для Англии Средиземное море и занять стратегические точки, необходимые для будущего повторного завоевания Египта. Да и в Неаполе должен был править верный Наполеону человек. Идеальным монархом ему представлялся брат Жозеф: преданный, умный, скромный, лишенный личной инициативы. Но разве не отказался он от итальянской короны? Чтобы не задеть честолюбия ни неаполитанцев, ни Жозефа, Наполеон сначала объявил брата «наместником императора, главнокомандующим неаполитанской армией с чином дивизионного генерала и правом командовать маршалами».

В феврале 1806 года армия Жозефа, в менторы которому определен Массена, вступает в Неаполитанское королевство, вот уже месяц как покинутое русскими и англичанами. 11 февраля осаждена Гаэта, 13-го капитулирует Капуя, 14-го — сдан Неаполь. Жозеф торжественно вступит в город 11 марта, «приветствуемый оркестрами, колоколами и пушками форта» [211] A. Fugier , op. cit ., p. 194. . Несколькими днями позже Ренье достиг Мессинского пролива. Бурбоны бежали в Сицилию: Фердинанд IV уже 23 января, королева — 11 февраля. Королевская армия перестала что-либо значить; только партизаны, трудно отличимые от бандитов, продолжали борьбу.

«Я хочу, чтобы мое потомство царствовало в Неаполе так же долго, как и во Франции», — объявляет Наполеон. Император шлет к Жозефу Мио де Мелито, бывшего полномочного министра Директории при великом герцоге Тосканском, комиссара в Риме и посла в Турине: «Вы передадите ему, что я делаю его неаполитанским королем. <...> Не то малейшее колебание, какая бы то ни было неуверенность его совершенно погубит. <...> Все чувства и привязанности сегодня уступают перед государственной необходимостью. Я признаю родственниками лишь тех, кто мне служит. Я более не могу иметь родственников на незавидных амплуа. Те, кто не поднимутся вместе со мной, перестанут быть членами моего семейства. Я из всех сделаю семейство королей, вернее, — вице-королей» [212] Joseph, Mémoires , t. II. . Жозеф принимает корону, которую ему вручают по декрету от 30 марта 1806 года. Это особого рода легитимность — вполне в наполеоновском духе. После этого в Европе остается только два Бурбона: один с недавних пор правит Тосканой, другой может считать свой испанский трон еще достаточно крепким.

Надо признать: этот назначенный декретом суверен оказался прекрасным королем. Жозеф любил Италию и итальянский язык, на котором бегло говорил. Он умел вести роскошный образ жизни, что лишь льстило неаполитанцам: блеск его приемов в Неаполе, Каподимонте или Казерте надолго остался в памяти.

Аристократия, выдержав некоторый период колебаний, продиктованных скорее всего соображениями о приличии, вновь нашла дорогу ко двору. Самым решительным аргументом были деньги. Жозеф снял секвестр с имуществ тех, кто признал новый порядок, раздавал доходные должности, множил празднества. Никакого сравнения со скаредностью Фердинанда IV.

Окружение нового короля было прекрасно подобрано: тонкий дипломат Мио де Мелито, Саличети, сильная личность — на нем лежали заботы о полиции, вдобавок серое преосвященство в лице Рёдерера, чья роль в начале Революции и во время Консульства была немаловажной, хотя и не бросающейся в глаза. С самого начала Жозеф не позволил себе отстранить от власти важных неаполитанцев: Галло получил управление иностранными делами, а Чианку ли — правосудием. В нижнем эшелоне была соблюдена удачная пропорция между чиновниками-практиками из французов и администраторами-неаполитанцами. При реформе управления королевство получило новый тип администрации, который сочли более удачным, чем прежний. «Король-философ», Жозеф без труда завоевал симпатию просвещенных кругов, дав новую жизнь академиям. А вот экономическая политика, напротив, пострадала от присоединения к континентальной блокаде, парализовавшей торговлю. Много разговоров шло о лихоимстве и грабежах. Тем не менее итог правления Жозефа выглядел в общих чертах скорее положительным [213] Ср . заключение Ж . Рамбо в кн .: J. Rambaud, Naples sous Joseph Bonaparte . .