Жан Тюлар - Мюрат или Пробуждение нации

Отчет интенданта из Фоджи от 4 апреля 1812 года демонстрирует ограниченность и слабость реформы: «Есть общины, где слой бедных людей находит свое положение столь безнадежным, что не имеет смелости стать собственниками с условием выплаты поземельной подати, общинных платежей и взять на себя обязанности, налагаемые собственностью. Достаточно и тех жителей, чьи наделы не слишком удобны для возделывания, а пригодны только для выпаса скота. Есть также много общин, в коих обитатели привыкли заниматься только скотоводством и не могут сеять и обрабатывать почву. Кроме того, во многих общинах зажиточные хозяева занимаются всем, что связано со скотоводством, и мешают разделу земли, побуждая богатых людей покупать общие наделы целиком. Одно препятствие присутствует везде: если дать землю тем, кто ее не имеет, у них никогда не хватит ни средств, ни сил ее обработать. Общинные земли останутся необработанными, годы и столетия они будут зарастать кустарниками, деревьями и травами, которые не дают возможности засевать эти земли» [227] Приведено в работе Ж. Годшо: J. Godechot , op. cit ., p. 110. .

Тем не менее значительная реформа все же произошла. Она упразднила феодальные привилегии землевладения, упрочила положение сельской и городской буржуазии, призванной в скором времени сделаться главной опорой нового режима.

Мало того, что инициатива социальных реформ принадлежала не Мюрату, а его предшественникам, Наполеон еще навязал ему в готовом виде Гражданский кодекс и потребовал его применять без учета местных условий. В результате возникло отчуждение дворянства и ду ховенства от новой власти. Как бы то ни было, Мюрат был вынужден управлять королевством по образцу, жестко навязанному императором.

Байоннская конституция, введенная декретом Наполеона, предполагала наличие парламента, хотя и без реальной власти, Государственного совета и локальной администрации, подобно французским.

Государственный совет уже был сформирован при Жозефе. Мюрату пришлось его поддерживать, но он усилил в нем клан бывших патриотов 1799 года. Точно так же он сохранил разделение королевства на провинции, соответствующие нашим департаментам; во главе провинции стоял интендант, сходный с французским префектом. Большинство из них были итальянцами, как Коллетта в Калабрии или Гальди. Было среди них и несколько французов, к примеру Брио, интендант в Абруцци, сыгравший важную роль в распространении франкмасонства в Италии [228] О Брио ср .: J. Godechot, Regards sur l'époque révolutionnaire , pp. 371–382. . При этих интендантах действовали провинциальные советы, аналогичные французским генеральным советам. В дистриктах распоряжались субинтенданты; существовали также советы дистриктов. Та же модель действовала и в муниципиях, где избирались почетные граждане, ведавшие главным образом рекрутским набором. Как и Париж, Неаполь имел особый статус и своего префекта полиции.

Невзирая на эти строгие ограничения, Мюрат пытался вести самостоятельную политику. Вопреки конституции он ни разу не собрал парламента. В таком решении он нашел поддержку у патриотов. Те находили Байоннскую конституцию недостаточно либеральной и считали, что избирательная основа парламента слишком узка.

Мало-помалу Мюрат убрал французов с министерских постов. Конечно, Дор занимался военными делами с 1809 по 1811 год; Агар — ведал финансами, а Саличети — полицией. Но в основном Неаполитанским королевством управляли итальянцы: Дзурло, Риччарди, Магелла, Пиньятелли Стронголи... Это преобладание итальянцев, наблюдавшееся также и в Государственном совете, в немалой степени способствовало популярности Мюрата. Таким образом он избежал впечатления, будто Неаполь действительно оккупирован французами, что бы превратило короля в иностранца, чуждого своим подданным. Благодаря этим предосторожностям Мюрат как бы натурализовался в собственном королевстве.

Как и его прославленный шурин, Иоахим-Наполеон уразумел значение больших строительных предприятий для прославления царствования. Не упуская из виду деревню, условия жизни в которой он улучшает введением (хотя и ограниченным) вакцинации, оздоровлением некоторых болотистых регионов, где распространена малярия, и развитием народного просвещения, он прилагает много усилий для украшения столицы: расширяет главную площадь, примыкающую к королевскому дворцу, прокладывает новые проспекты, как тот, что ведет к Капо ди Монти, или связывает Капуанские ворота с улицей Толедо, а также занимается реставрацией памятников... Потом неаполитанцы не без благодарности вспомнят об этом.

Даже в военной области Мюрат связан Байоннским трактатом, все его действия ограничены путами, наложенными императором.

До Жозефа армия была предметом всеобщего и, вероятно, не совсем заслуженного порицания [229] P. Carles, l'Organisation militaire du royaume de Naples , thèse dactyl ., t. I, p. 9. . «Неаполитанская армия — ничто, всегда была ничем и сможет стать чем-то лишь с течением времени и после многих усилий...» [230] Correspondance de Napoléon I er , op. cit ., № 10 043. — заявлял Наполеон в 1806 году. Напротив, флот, закалившийся в борьбе с берберами, хорошо снабжаемый деревом и пенькой, располагающий экипажами, вышколенными по английской методе, пользовался превосходной репутацией.

На Жозефа сначала возложили миссию набрать неаполитанский легион, верный трону, а для завоевания Сицилии Наполеон полагался на французские войска, захватившие континентальную часть королевства. Все неаполитанские офицеры, служившие в Париже или Милане, отсылались в Неаполь для службы в этом легионе. Офицеры, ранее служившие Бурбонам, чье положение ухудшилось во времена реакции, последовавшей после падения Партенопейской республики, были приглашены новым королем, но призыв Жозефа не был услышан. Меж тем морской флот оказался сильно ослаблен эмиграцией. Большая часть кораблей присоединилась к англичанам в Сицилии.

Единственный источник содержания неаполитанской армии, в том числе и набранной Жозефом, — государственная казна. А посему ни Мио де Мелито, ни Матьё Дюма не совершали чудес. Разница в статусе обеих армий не способствовала упрощению задач администрации, которая не имела никакой власти над французами. Ко всему прочему, Наполеон был очень недоверчив: «Наберите малочисленную неаполитанскую армию, так как сначала на нее ни в чем рассчитывать не приходится. Можете составить полк и послать его во Францию, тогда я возьму его на свое содержание; он пригодится для службы в Пиренеях» [231] Ibid ., № 10 118. . Здесь Наполеон выдает свои истинные намерения: желание беспрепятственно черпать людские резервы для собственных военных нужд.