Владимир Артамонов - Турецко-русская война 1710–1713 гг.

В Крыму в то время гуляла поголоска, что царь, предложив Девлет Гераю золото, сокровища и титул «полноправного правителя» в казанской земле, получил ответ: «Я де не хочу от царя ни жал, ни меда» [894] Гаркави А. Отрывки из исторического сочинения Давида Лехно // Отчёт Императорской публичной библиотеки за 1882 год. СПб., 1884. Прил.2. С. 1–41; С. 27, 34–35. Шведы, узнавшие о русской подсылке к хану, сочли, что царским посланцам якобы «тут же заткнули рот и отослали назад». Возгрин В. Е. Южный фронт российской внешней политики накануне и после Полтавы // Проблемы истории России и стран Северной Европы от Средних веков до наших дней (К 90-летию со дня рождения И. П. Шаскольского) СПб., 2009. С. 96. .

В 1709 г. Бахчисарай и Стамбул удовлетворяло положение России, связанной по рукам и ногам войной от Финляндии до степей Запорожья. Русская дипломатия в это время наладила удовлетворительные отношения с Крымом и Портой и ни шведские, ни польские, ни мазепинские, ни некрасовские вояжи в Крым не дали результатов. Порта не позволила татарской коннице появиться под Полтавой.

После событий на Пруте Давыденко около Жванца прибился к гвардии подполковнику В. В. Долгорукову и снова заявил «о хане крымском, будто желает быть в подданстве» русского царя [895] В. В. Долгоруков — Петру I 26 июля 1711 г. Заодно Давыденко «слезно» жаловался, что донские казаки отняли у него 400 кобыл и 200 голов скота. Мышлаевский А. З. Война с Турциею 1711 года… С. 171. . Он же предлагал захватить Карла ХII и мазепинцев: «когда хан… твёрдо примет, что поддатися Его Царскому Величеству, то б не испустя времени, с ханом договор зделать и для тово ево, ротмистра, …к хану послать. А наипаче для того надобно тем договором поспешать, покамест король швецкий из Бендеря ещё не выехал, ибо он и изменники все чрез хана могут быть в руках Царского Величества» [896] РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. 1712. Д. 1. Л. 8–9. .

В июле 1711 г. в Могилёве-Подольском в связи с только что заключенным Прутским миром Пётр I отмахнулся от таких предложений. Но очередное объявление войны Портой вынудило закрыть глаза на враждебные действия крымцев, смягчить их «зложелательство» и испробовать химерный вариант о подданстве хана, раздражённого турецким произволом [897] «Злоба ему в том, что их часто салтан пременяет и турком головы всегда рубят, чего и он боитца и уже он сам был трижды перемениван и ныне на него измену нарекали. И был от чину отставлен 15 дней, только как стал турком за своё ханство противно говорить». РГАДА. Ф. 123. Оп. 1. 1712. Д. 1. Л. 2. .

4 апреля Давыденко отправили из Петербурга с вышеупомянутой инструкцией, но едва он добрался до Киева, как туда поступили сведения о заключении 25-летнего перемирия в Стамбуле. Киевский губернатор Д. М. Голицын задержал Давыденко, сообщив в Петербург, что если хан выдаст его туркам, то вновь начнётся война.

«Зело… коварной и острой» Девлет Герай был «в великом кредите» у султана, лучше всех знал русские, украинские и польские дела и «к нашей стороне наипаче за то злобен, что с ним корреспонденция у Вашего Величества пресечена и оной был уничтожен» [898] О характере Девлет II Герая см.: Смирнов В. Д. Крымское ханство под верховенством Оттоманской Порты в XVIII в. до присоединения его к России // Записки имп. Одесского общества истории и древностей. Одесса, 1889. Т. 15. С. 166. . Шафиров для нейтрализации этого «шведского партизанта» посоветовал направить к нему под предлогом размена пленных грамоту и дары от имени Головкина или Шереметева и посулить погодную дачу, которая устно обещалась при составлении договоров в 1711 и 1712 гг. 7 апреля такой план и Юсуф-паша принял «зело за благо… и сказал за великий секрет, что чает он, его хана, скинут по времяни, однако же де ныне его нам удобрить на время надобно» [899] «А особливо егда объявлено ему будет, что ежели увидите его склонность, то и сами к нему писать изволите». П. П. Шафиров и М. Б. Шереметев — Петру I 8 апреля 1712 г. из Константинополя. ППВ. Т. 12/1. С. 493–502; РГАДА. Ф. 89. Оп. 1. 1712. Д. 7а. Л. 239. .

29 мая 1712 г. Головкин предложил послать «умного офицера» с толмачом к Девлет Гераю и Шереметев отправил подполковника Ф. К. Чихачёва с «самыми добрыми пластинчатыми соболями» на сумму 5000 рублей. Подсылка была конспиративной и, обращаясь к «Великия орды и Юрта Крымского Кипчацкие степи многих татар и Ногай Правителю и Светлейшему Девлет Гирею хану», фельдмаршал формально извещал только о мире с Портой и предлагал размен пленных. Чихачёву предписывалось испросить тайного приёма и ни в коем случае не передавать подношение публично. Если хан заявит о возобновлении погодных дач, то следовало ответить, что «ежели он к стране Его Царского Величества склонен будет, то Его Царское Величество его без награждения не оставит, а о погодной не упоминать» [900] ППВ. Т. 12/1. С. 187, 472–473. «Мемория» Г. И. Головкина Б. П. Шереметеву от 29 мая 1712 г. См.: Шереметев Б. П . Переписка… С. 360–364. . Чихачёву позволялось обещать отправление грамот лично от царя в Бахчисарай, но самое главное — разузнать «о склонности ево, хана, к стране Царского Величества и о намерении ево в том всякими способы, чрез кого мочно разведывать» [901] Инструкция Ф. К. Чихачёву от 27 мая 1712 г. РГАДА. Ф. 89. Оп. 1. Д. 15. Л. 19–21 об.; Там же. Ф. 123. Оп. 1. 1712. Д. 1. Л. 19 об. — 22. . О будущем характере подданнических отношений Крыма русское правительство, возможно судило по аналогии с договором 1711 г. с Кантемиром. Одновременно русское посольство в Стамбуле работало над свержением бахчисарайского властителя, передавая Порте некоторые сведения о секретных русско-крымских переговорах.

Впечатление от «победы» на Пруте и нежелание России воевать на юге подняло хана в его собственных глазах. 10 дней Девлет Герай не принимал в Бендерах Чихачёва под предлогом, что тот прибыл без грамот царя. Лишь 23 августа 1712 г. подполковника удостоили кратким и холодным приемом, на котором хан заявил, что пленных разменивать не разрешит, впредь без грамот Петра I никого к себе не допустит и отклонил присланное подношение. На вопрос, что можно ответить по поводу главного дела, хан ответил, что «что де мне ныне говорить нечего и болши говорить не стал». Один из крымско-татарских чиновников потом пояснил Чихачёву, что хан хотел бы иметь «сердечную любовь» с Россией, но недоволен тем, что Россия дважды, в 1711 и 1712 гг. игнорировала Крым, заключая договоры с турками, что русско-крымские отношения характеризуются состоянием «ни мира, ни брани», а если бы де вступили в переговоры с крымцами, то мир на юге русские получили бы через неделю. Только в случае, если, помимо договора с Ахмедом III, будет оформлен отдельный русско-крымский договор, хан де «с радостью» возьмёт любой подарок, даже одного соболя [902] Ф. К. Чихачёв — Б. П. Шереметеву 26 сентября 1712 г. РГАДА. Ф. 89. Оп. 1. 1712. Д. 16. Л. 96, 127–128 об. .