Владимир Артамонов - Турецко-русская война 1710–1713 гг.

«Зело злобный… и с непримиримым озлоблением на короля Августа», Ахмед III отказался ратифицировать Константинопольский договор, пока русские не уберутся из Речи Посполитой, в том числе из Эльбинга, Познани, Данцига, Торна, Литвы и Курляндии. Манифест султана гласил, что после крушения на Пруте царь «покорно просил мира», но потом возымел «лживое и лукавое намерение» овладеть Польшей, вступить в Молдавию и «в наше Цесарство нечаянно». Всем пашам с людьми «из Азии и Греции» (Румелии), султан приказал собраться вместе с провиантом к 21 марта 1713 г. в Адрианополе.

В Варнице вспыхнула радость. Полтора часа под окнами Карла ХII играли турецкие музыканты. Королю выдали сумму денег, которую он просил в июне 1712 г. — 600 тысяч левков (1200 кошелей) и советовались «с ним тайно и явно о действах воинских». (Деньги собирались и «от доходов с мултанской и волошской земли и иных мест»). Карл XII подарил на турецкие галеры сотню бывших у него под рукой пленных украинцев и русских. Девлет II Герай уверял, что как только султан объявит войну, царь в очередной раз уступит.

Падишах собрался отправить Карла XII через Польшу «по-неприятельски» и предоставить полякам войско, чтобы те, кто хочет освободиться от «тиранства русского», встали на сторону Османской империи и выгнали русских. На жалованье татарскому войску определялось 70 тысяч левков, хану 33 550, калге 4500 левков [917] РГАДА. Ф. 96. Оп. 1. 1712. Д. 11. Л. 11–14. Не датировано. . Кружили слухи, что сам султан пойдёт до Дуная, соберёт там поляков и казаков, 450 орудий, а шведского короля пошлёт под Каменец-Подольский [918] Л. Барка — Г. И. Головкину 26 ноября 1712 г. РГАДА. Ф. 89. Оп. 1. 1712. Д. 8. Л. 98 и об. .

1 ноября султан и воинственная придворная партия во главе с зятем падишаха дамат Али-пашой отправила верховного везира, «доброго приятеля» Шафирова — Юсуф-пашу в ссылку на о. Мителену (по другим данным на Родос). Новым верховным везирем стал безталанный Сулейман-паша, «который гораздо глуп и ничего распоряжать сам не может».

6 ноября 1712 г. державник Ахмед III, «несмотря ни на чьи советы и, не слушая никаких резонов», заявил, что признает польским королём только Станислава I и будет отвоевывать у царя всю Украину!

14 ноября султан торжественно со всем двором, с 20 отрядами янычар вышел в Адрианополь и «хотел до Бабады иттить, показывая явно всем… что намерен… воевать». Перед султаном плыл санджак-и-шериф (зелёное знамя Пророка) и святыни — «подлинный Коран» и одеяние Мухаммеда, покоившиеся на двух богато украшенных верблюдах.

21 ноября падишах приказал снаряжать флот на Чёрное море, а «400 пушек с великим числом амуниции» готовить против Киева («и говорят, к осаде Каменца»).

Дезальер в декабре 1712 г. послал султану мемориал как расправиться с Россией: надо уничтожить все городки на расстоянии 50 часов верховой езды (т. е. не менее чем на 500 км) от Азова по обоим берегам Дона, отдать Украину «под защищение Оттоманского цесарства или хана Крымского», сменить тирана Августа II законным королём Станиславом, вернуть Карлу ХII всё завоеванное и принудить царя к миру со Швецией [919] «Перевод с письма известного Макария от 23 декабря 1712 г.». РГАДА. Ф. 89. Оп. 1. 1712. Д. 8. Л. 109–110. .

В декабре по всем трактам от Прута до Днестра были поставлены заставы из татар и людей Потоцкого, которые с молдаван сдирали провиант. Буджакская орда подкатилась к Черновцам и Днестру.

Вопреки «смертному страху» Шафиров ухитрился тайно через серба Данило Николаева выслать Шереметеву депешу о безмерной беде, в которую попали все они и сын фельдмаршала. Если посланца от государя не будет, то все погибнут. Подканцлер прибавлял, что многие турки раздражены растравливанием конфликта и давали ему знать, чтобы царь заявил о своём желании мира [920] «Сия война… одним только салтанским изволением начата… [Султан] принудил страхом своим муфтия и протчих позволить на сию войну, будто законно нарекая на них и за прежнее удержание, будто по страсти к нашей стороне. И тотчас велел нас запереть в сию тюрьму и держать толь жестоко и крепко, чтоб мы никакого ему препятия своими промыслы учинить не могли. И ежели… сия война им вскоре скучит, то [султан], конечно опасаясь на себя бунту, принужден будет к миру… А ежели… турки где получат себе или в Украине или в Польше благополучие, (на которые два народа они надеются), то уже салтан себя в кредит приведёт… и зело возгордеет». П. П. Шафиров — Г. И. Головкину 10 декабря 1712 г. Там же. Д. 6. Л. 919 и об. М. Б. Шереметев отчаянно молил отца: «Милостивый государь батюшко, … слезно чрез Бога Вас, моего государя-отца молю, яви надо мною отеческое своё человеколюбие и призрение, не оставь меня напрасно бедственною смертию умереть… Ежели, от чего Боже сохрани, той присылки не будет, то война зело будет продолжительна и потом мы никакой надежды в свободе нам невозможно [расчитывать] и принуждены будем помереть безвременно». Перевод с цифирных писем русских послов Б. П. Шереметеву, полученных 15 мая 1713 г. в Киеве. РГАДА. Ф. 89. Оп. 1. 1713. Д. 19. Л. 60–61 об. .

Целый год — вплоть до 12 ноября 1713 г. Ахмед III грозил мечом войны из Адрианополя. (Если бы с днестровской границы, то нажим на царя и короля Августа II, возможно, был бы результативнее).

Хану был выдан указ «как скоро реки замерзнут, с королём шведским к Польше идти». Девлет Герай и бендерский Измаил-паша, «вменяя себя за приятелей», отправили к «первому сенатору в вере Иисусовой» А. Н. Сенявскому посланца выяснять, насильно или «с доброй воли» московские войска в Польше и будет ли великий коронный гетман в союзе с Портой против Москвы. Предлагалось принять «в приязнь и в братство» тех польских братьев, которые «ныне гости при хане» и обещалось не чинить «никакой шкоды» татарами при сопровождении Карла XII [921] Девлет II Герай и бендерский Исмаил-паша А. Н. Сенявскому. Там же. Л. 287–288. .

Переписка Петербурга с послами в Стамбуле оборвалась. Только через 7 месяцев, 13 мая 1713 г., Пётр I смог ответить на их отчаянную депешу от 11 ноября 1712 г. [922] ППВ. Т. 13/1. № 6010; там же. Т. 12/2. С. 461–462. 17 апреля 1713 г. П. П. Шафиров «с великим ужасом и горестию сердечною усмотрел, что… писем наших ни одного не получил». РГАДА. Ф. 89. Оп. 1. 1713. Д. 19. Л. 277. .

России пришлось спешно готовиться к отпору.

29 декабря 1712 г. Сенату велели набрать 6–10 тысяч ландмилиции (ополчения) для гарнизонов. В Киевской и Азовской губерниях стали собирать из «драгун, солдат, стрельцов, казаков, пушкарей и отставных тех же чинов» 10 000 человек в возрасте от 15 до 30 лет для размещения вдоль южных границ.

Сколачивались очередные партии рекрут, на которых надевали ножные кандалы и «в деревнях разыгрывались настоящие трагедии». «Забривали» даже дьячков. По стране вводился 10-процентный налог со всех видов имущества [923] Донесение О. Плейера 14 (25) мая 1713 г. из Москвы. РГАДА. Ф. 32. Оп. 5. Д. 7. Л. 60. . На Дон срочно слали жалованье, чтобы казаки как можно быстрее выезжали к Б. П. Шереметеву. Хану Аюке указали встать между Доном и Волгой и быть готовым воевать. «Дабы приласкать… Аюку и других с ним мурз и тайшей на сопротивление туркам», Сенат отправил ему меха, но на сей раз всего на 2000 рублей (в 10 раз меньше, чем в 1711 г.) [924] Сенаторы — Петру I 26 января 1713 г. ППВ. Т. 13/1. С. 303. См. также письмо сенаторов Петру 14 марта 1713 г. Там же. С. 194, 345. .