Владимир Артамонов - Турецко-русская война 1710–1713 гг.

В Стамбуле с 1712 г. тяготились залетным гостем, который так и не устроил удар из Померании. Много турецкой казны (на что «можно было бы купить королевство») было израсходовано на содержание эскорта, транспорт и провиант. Зимой 1712/1713 г. коронованному изгнаннику предлагался конвой всего в 5000 татар.

Шведского правителя, которого старались «сбить с шеи», стали считать провокатором и сравнивать с венгерским вождём куруцев Имре Тёкёли, из-за которого османы потеряли Венгрию и Морею [937].

20 января 1713 г. Диван в присутствии Ахмеда III постановил силой выбить «чугунную башку» из османских владений. Крымским, белгородским и буджакским татарам было велено блокировать шведский лагерь. Дело поручили коменданту Бендер Измаил-паше и Девлет Гераю, который увел от короля казаков и поляков. Карл XII «по своей салдатской голове удалой стал отказывать гордо» и пустил огласку, что хан якобы собрался выдать его Августу II и назвал хана «старой собакой». В сторону турецких аксакалов, предлагавших «отдаться без бою», король, по рассказам, «плевал с великою яростию» [938]. В ответ были увезены шведские стога и сожжены «припасы и анбары».

Строптивец «сделал окоп кругом своего двора и изготовился к бою и во оскудении провианта велел побить излишних лошадей, междо которыми и от салтана присланные были и приказал, их посоля, употреблять в пищу». Он дал знать, что будет биться до конца, а если возможности не будет, то «с восемью бочками пороха взлетит на небо». (Так сообщал Б. П. Шереметев Г. И. Головкину 1 марта 1713 г. из Киево-Печерской крепости).

«И так сия разумная со обоих сторон война у них началась». 31 января 1713 г. вокруг шведской ставки в Варнице, охраняемой пятью сотнями шведов, собралось около 2–3 тысяч янычар, 6–7 тысяч буджакских, белгородских, крымских татар, черкесов и много зевак. «Упрямого и своенравного гяура» уведомили, что чавуш-баше Ахмед-аге приказано начать атаку. (В апреле 1713 г. Шафиров отблагодарил Ахмед-агу тремя тысячами червонных и соболиными мехами на 800 руб). «Господа поляки от короля безчестно отступили». «Когда турки и татары к его окопу приближились и начали чинить промысл он, учредя великое своё воинство начал бить по них из двух пушек и из мелкого ружья и побил их немало». Турки подвезли из Бендер свои шесть пушек и выпалили до 30 залпов пыжами и ядрами. «И по разбитии транжамента король засел в хоромах и из окошек бился. Из окон и в окна стреляли целый день. Когда камышевыми факелами подожгли крышу и кровля стала обваливаться, осажденным пришлось переходить в другую постройку. При ретираде один янычар «сказывают, ему [Карлу] четыре пальца у руки отсек, в которой держал шпагу, а другой отстрел[ил] часть уха и конец самой нос, а третей поколол или пострелил ево в спину, но потом, узнав что [это] король, взяли ево живова».

Потери турок составили около 40, по другим данным две сотни человек, шведов — 12–13 человек. Были ранены генералы А. Спарре, Ю. В. Дальдорф, и Х. А. Гротхузен, насквозь прострелили польского полковника К. Ц. Урбановича [939].

Этот бой турки назвали «калабалык» (kalabalik — «свалка, толчея, заваруха») [940]. Шведских солдат, офицеров и генералов пленили, имущество короля и оружие расхватали янычары и татары. «Сия виктория [была] тем… славнее, ибо столь малым трудом взяли короля с тремя или четырьмя гетманы и со многими генералы… [Так Господь] «посрамил неприятелей и обратил чюдесно их изощренные мечи… в междоусобную брань», — насмешничал Шафиров.

В горячечном состоянии упрямца арестовали, собрались посадить на первый уходящий итальянский корабль, но потом на турецкой арбе отправили в ссылку в Демиотику (Фракия), «на зимовую квартиру» — туда, где по словам Шафирова делается «изрядная глиняная посуда» и он мог присмотреться к мастерству гончара. Под конвоем двух сотен сипахов выслали туда же несколько десятков шведов без шпаг, где часть их «переженилась на гречанках, чтобы иметь пропитание». Шведские постройки в Варнице были разрушены татарами, шведов заключили в ясский монастырь «Святой Троицы», молдаване и турки стали гнать и бить насельников «Карлополиса» вплоть до Черновиц.

С польского пограничья сгинул очаг, лихорадивший Восточную Европу четыре года. Карл ХII «весь проигрался» и очутился «в сущем изнеможении и великой мизерии». Антирусский блок рассыпался, разношерстная смесь вокруг «обруганного» короля стала распадаться, рухнула видимость шведского великодержавия. В марте пронеслась даже весть, что король умер от лихорадки.

Верховный везир Сулейман-паша «без гнева салтанского, толко знатно, за простоту, был отставлен и учинён капудан-пашею». Сменены были муфти и бендерский паша, а вместо «счастливейшего» Девлет II Герая, отправленного в марте из Эдирне через Галлиполи на о. Родос, ханом снова стал его брат Каплан Герай, по характеристике Шафирова — «человек преострой». В Бендерах среди поляков ссоры перешли в грызню и началась слежка друг за другом из-за подозрений перекинуться к Августу II.

Король-саксонец после «преславной баталии» в Варнице летом 1713 г., объявил себя «чистым приятелем Порты», послал новому хану подарок — 12 тысяч червонных и просил примирить его с «братом» Карлом ХII на конференции в Брауншвейге, обещая принять из Молдавии польских эмигрантов и поселить орликовцев на Украине. В январе 1714 г. Август II через татарского мурзу ещё раз предложил мир и союз «умаленному величеству королю шведскому» и Крымскому ханству, обещая разорвать союз с Москвой [941].

Пётр I уверился в том, что его брат «чудин» бессилен отвоевать польский плацдарм. «Итак, уже с турецкой стороны… опасатца нечево» — точно поставил диагноз царь 16 марта, предвидя, что обстановка в Стамбуле развернётся в сторону мира. Армию и флот он стал готовить к грандиозной операции на Балтике.

По договорам с Данией и Саксонией Россия должна была послать 24-тысячный корпус в шведскую Померанию против армии М. Стенбока. В 1712 г. туда направлялись огромные суммы денег: на мундир и закупку товаров 727 757 руб., на 11 полков кавалерии выплачивалось 130 800 руб., на 17 полков пехоты (в том числе и на два гвардейских) 156 207 руб. Каждому из 15 персон в генеральских чинах платили по 33 880 руб. [942].

Для захвата финской земли с моря и суши Пётр I готовил к весне 1713 г. невиданную силу из 93 галер, 60 карбусов и 50 больших лодок с десантом 16 050 человек. М. М. Голицын с 25-тысячным корпусом должен был взять главный город Финляндии — Або.

Все южное пограничье он приказал переводить в глухую оборону. Б. П. Шереметеву строжайше велели ни в коем случае не преследовать врага за российскими рубежами [943]. Исключительно ради антиосманской накачки Пётр I в марте 1713 г. извещал австрийского графа Д. Х фон Шёнборна, что всегда поддержит замысел императора скинуть с шеи турок и вышибить шведов из «Священного Рейха». С «турецким псом» он, царь, хочет сначала наверняка сравняться в силах. Врагу же напасть на русские границы невозможно из-за больших препон на местности, болот и безлюдных степей. В крайнем случае, он выжжет собственную землю вокруг врага на 30 миль и тогда «турецкий пес» быстро свернёт войну [944]. Посол в Вене А. А. Матвеев просил императора Карла VI заверить турок, что войска царя и шведы эвакуированы из Речи Посполитой и русские очистят Польшу после заключения мира с султаном, хотя имеют право снова войти туда, при шведском вторжении [945].