Владимир Артамонов - Турецко-русская война 1710–1713 гг.

Турки учитывали, что к моменту перемирия русская армия не потерпела поражения. Верховный везир видел её ожесточенный отпор. Гвардейская бригада — Преображенский, Семёновский, Ингерманландский и Астраханский полки, как и войско в целом, «великий кураж имели». Природная выносливость солдат с крестьянской закваской не была исчерпана. После тысячевёрстных маршей, земляных работ и перетаскивания на лямках трёхфунтовых пушек, весивших по 24 пуда 33 фунта без 20-пудового лафета [515] Масловский Д. Ф. Строевая и полевая служба русских войск времен императора Петра Великого и императрицы Елизаветы. Историческое исследование. М., 2011. 2-е изд. Репр. Воспр. Москва, 1883. С. 60–61. , почерневшая от зноя и копоти пехота стеной стояла за рогатками, только сбрасывая кафтаны из-за нестерпимой жары.

Янычары отражались дружным огнём и «ни в едином месте проломить не могли» русский строй. Бесстрашно командовал опытный офицерский состав. «Российской генералитет великую храбрость и мужество показали» — восхищался Алларт [516] РГАДА. Ф. 9. Отд. 1. Кн. 13. Л. 99 об. . «Русские вели себя удивительно доблестно» — подтверждал Ю. Юль. Царь Пётр мог быть доволен своим детищем: турецкая армия «разбилась о Русскую» точно также, как пруссаки в битве при Кунерсдорфе в 1759 г. и французы в битве при Бородино в 1812 г. Гибель 9 июля 7–8 тысяч воинов Аллаха сорвала их боевой дух. По донесению Саттона и по записям Моро за три дня боёв русские изувечили ещё столько же [517] Sutton R. The dispatches… Р. 69. 25 июля 1711 г. Саттон писал, что турки потеряли 7 тысяч убитыми и 10 тысяч ранеными. Там же, Р. 59. . (Не считая умерших от болезней, которых возможно, было около пяти тысяч). По числу истреблённых потери турок оказались в несколько раз больше, чем в армии Петра I с первого дня вступления в Молдавию [518] Заслуживающий доверия Л. Н. Алларт оценил количество убитых и раненых в русском лагере в 3–4 тысячи человек; число погибших турок в 7–8 тысяч человек. РГАДА. Ф. 9. Отд. I. Д. 13. Л. 99. .

Боевые потери регулярной русской армии (без учета ушедших из жизни от болезней) составили убитыми 594 человека, умершими от ран 160, ранеными 1388 человек [519] Число погибших от изнурения и болезней среди русских точно не известно. Попало в плен и пропало без вести 735 человек (Больше всего из дивизии, которой командовал Янус — 229 человек; меньше всего — из дивизии Алларта — 39; из четырёх полков гвардии — 69 человек). Сводку потерь по разным источникам дал Водарский Я. Е. Загадки Прутского похода… С. 134–135, 208–209. .

Один из турецких пашей, присланных охранять от налётов татар уходившую русскую армию, говорил: «Твёрдость [русских] их изумила, что они не думали найти в нас столь ужасных противников, что, судя по положению, в котором мы находились, и по отступлению, нами совершённому, они видели, что жизнь наша дорого будет им стоить, и решились, не упуская времени, принять наше предложение о перемирии, дабы нас удалить. Он объявил, что в первые три дня артиллерия наша истребила и изувечила множество из их единоземцев, что у них было 8000 убитых и 8000 раненых, и что они поступили благоразумно, заключив мир на условиях, почётных для султана и выгодных для его народа» [520] Моро Ж. Н. С. 464–465. .

Ни один источник не говорит о разложении русской армии. Для доказательства противного А. Н. Курат привёл два фальшивых довода. Состояние де русского лагеря было «ужасающим»: мёртвые, раненые и трупы лошадей лежали вповалку чуть ли не друг на друге; измученные солдаты и кони были голодны, некоторые военачальники плакали (?!). Укрываясь от обстрела, русские будто забились в землянки, откуда днём и ночью слышалось: «Прости нас Господи!» «Помилуй Господи Авраам, Исаак, Яков, грехи наши!» [521] В подкрепление своего тезиса он привёл сообщение из Могилёва-Подольского (!) от 8 августа 1711 г. о том, что немецкие офицеры держались хорошо, но русские якобы считали, что всё пропало. Kurat A. N. Der Prutfeldzug… S. 40–41, 46, 47. .

Конечно, положение было не лёгким. Солдаты и офицеры почернели от пороховой копоти, дыма, пыли, усталости и нехватки хлеба. (Кусок хлеба в 200 г в лагере поднялся в цене до 6 копеек [522] Огуй А. Прутский поход Петра I и особенности денежного обращения Молдавии и Буковины // Русин. Кишинёв, 2011. № 1. С. 48. .) Хотя огромный русский лагерь простреливался не весь, но женщинам казалось, что ядра накроют весь стан. Вероятно, в тылу среди женщин вспыхнула паника. «Офицерские жёны, которых было множество, выли и плакали без конца. И действительно казалось, что предстоит неизбежная гибель» — отмечал Ю. Юль. Но солдаты и офицерский состав, не боясь смерти, ни на минуту не покидали строя и упорно держали оборону, никакой деморализации не было. В землянках же укрывались женщины, возчики и нестроевые!

О стойкости духа рядовых может свидетельствовать пример молодого солдата Ивана Русского, взятого в плен (скорее всего до Прутского сражения), отказавшегося, несмотря на истязания, принять ислам, ведшего в плену жизнь подвижника, не озлобившегося на мучителей и ставшего святым Греческой и Русской православных церквей [523] Был продан аге сипаху, жившему в Каппадокии в месте Прокопион (ныне Ургюп), прославился чудесами в жизни и после смерти. См.: Канон и акафист святому праведному Иоанну Русскому. «Фонд Святого Праведного Иоанна Русского». М., 2010. С. 57–66. . Нет сомнения, что таких пламенных приверженцев православия в армии Петра I было немало.

Если Шафиров ничего не знал о победном рейде Рённе к Браиле, то турецкое командование сильно тревожилось — русский корпус прорвался в глубокий тыл и находился в 50 милях от турецкого лагеря [524] Tengberg E. Från Poltava till Bender… S. 134. . (12 июля он атаковал предместье Браилы, 13 июля штурмовал и 14 июля взял замок).

Турок беспокоили не только русские драгуны на границах Валахии, но и отпадение Молдавии, сербский взрыв в Черногории и Герцеговине, переход кабардинцев в русское подданство, молва о намерении царя подступиться к Стамбулу. Каждый день пребывания русских в османских владениях грозил волнениями среди христиан. Обе армии старались как можно быстрее разойтись. «Една сила другой не знала и обе в великом страхе пребывали» — писал Л. Барка Г. И. Головкину 19 ноября 1711 г.

В целом ни турки, ни русские не испытывали ненависти друг к другу. Вот почему, когда было объявлено прекращение огня, турецкий лагерь охватила радость. Янычары бросились брататься! «Не дожидаясь заключении договора, [они] без разрешения бросились к лагерю русских продавать провизию, приветно и мирно называя их “кардаш”, т. е. братьями» [525] La Motrey… Vol. 2. Р. 19. . Саттон отметил: «во время обмена посланиями царя с визирем и переговоров о мире янычары приносили в лагерь русских хлеб, рис и другую провизию, в которой русские испытывали нужду и за которую хорошо платили» [526] Sutton R. The dispatches… P. 65–66. Радость в связи с концом сражения охватила турок, когда не было и слуха о русском золоте. . О том же вспоминал Алларт: «Турки стали очень дружелюбно относиться к нашим людям, разъезжали кругом нас верхом, приближались даже к самим рогаткам и разговаривали с нашими людьми, так что под конец пришлось поставить часовых в 50–60 шагах от фронта, чтоб неприятель так близко к нам не подъезжал. Часовых этих турки дарили табаком и печением, а те в отплату снабжали их водою, за которою туркам было далеко ходить».