Аарон Оксман - История евреев в Российской Империи и Советском Союзе

Вскоре перестали существовать и последние евр. театры. На освобожденной от немецких оккупантов территории СССР не был восстановлен ни один евр. театр, а уцелевшие здания довоенных евр. театров (например, в Одессе и др.) были отданы др. театрам или учреждениям. В 1949 г. был закрыт московский ГОСЕТ, а также евр. театр в Евр. Авт. Области (евр. школ в этой области тогда уже не было). Таким образом, к 1950 г. Сталин и его "соратники" уничтожили всю легальную еврейскую культуру в СССР.

Подверглись критике известные писатели и поэты (например, русский писатель Александр Фадеев (за "Разгром"), давно умерший (1934 г.) поэт-еврей Эдуард Багрицкий (за "Думу про Опанаса") за то, что героями в этих произведениях были евреи.

Имена героев упомянутых произведений не выдуманы, — это имена действительных участников гражданской войны 1918–1920 гг. А. Фадееву приходилось "оправдываться", что Левинсон (герой его повести, командир партизан) был реально существовавшей личностью.

После кампании против "менделистов" и "морганистов", проведенной на сессии Всес. Акад. Селькохоз. Наук в 1948 г. (известной под названием "лысенковщина"), в 1949 г. развернулась широкая кампания против "космополитов", "иностранщины" и "преклонения перед Западом". Эта кампания, организованная идеологами ЦК партии и направленная против интеллигенции и ученых, носила явно антисемитский оттенок, поскольку в перечнях "космополитов" ("беспачпортных бродяг") чаще других фигурировали еврейские фамилии и имена. Готовилась погромная конференция против физиков, разоблачались "отклонения от материализма", принадлежность к "космополитической группе Мандельштама", к которой относили Леонтовича — русского, а также Гинзбурга, Горелика, Хайкина и др. ученых. (А. Семенов: "Топор над головой", "Известия" — Неделя, 1990 г., № 3.) Но конференция не состоялась, так как были большие успехи в создании атомного оружия и в этих успехах значительной была роль "космополитов".

В создании атомного оружия вместе с руководителем работы, акад. И.В. Курчатовым участвовали и академики-евреи: Я.Б. Зельдович, И.К. Кикоин, Ю.Б. Харитон (последний подготовил техническое задание на разработку первой в СССР атомной бомбы) и др. ("Тайны атомной бомбы", "Аргументы и факты", 1989 г., № 41.)

Антиеврейская внутренняя политика после Отечественной войны не обошла и вооруженные силы СССР. Здесь также действовал "маленковский циркуляр". Штабы военных округов и армий постепенно "очищались" от офицеров-евреев, многих направляли в отдаленные военные части. Особенно заметны были результаты этой политики на флоте. В 1950-х годах среди офицеров морского флота на черноморском и балтийском флотах евреев уже почти не было (их вытесняли), зато они были весьма заметны на северном флоте (условия службы там были значительно труднее) и, в меньшей мере, на Дальнем Востоке. Среди них были штурманы, зам. командиров кораблей, военные врачи, офицеры связи и локации, военные строители и др. Отношение к офицерам-евреям было нормальное как со стороны их русских и др. сослуживцев, так и со стороны начальников (даже в трудном 1952 г.), а политуправления флотов привлекали их (как и всех офицеров) к поступлению в члены партии. "Далеко от Москвы" национальной дискриминации практически не было, антисемитизм шел "сверху". В 1948 г. уже был ограничен прием евреев в военные академии, а позже практически прекращен.

После смерти А.А. Жданова, когда главным "идеологом" в компартии стал Г.М. Маленков, "под его руководством набирала силу антисемитская кампания" (так утверждает историк Р. Медведев).

Маленков также руководил репрессиями в Ленинграде — жертвами этих репрессий в сент. 1950 г. стало руководство ленинградской парторганизации (были казнены Кузнецов, Вознесенский, Попков, Родионов, Капустин, Лазуткин). В 1961 г. Маленков был исключен из партии и отправлен на пенсию. (Р. Медведев: "Несостоявшийся наследник Сталина", "Юность", 1989 г., № 9, а также "Смена", 1988, 13 янв.)

По фальсифицированному делу против Евр. Антифашистского Комитета в мае-июле 1952 г. к судебной ответственности были привлечены 15 чел. (большинство из них — видные деятели еврейской культуры), а всего в связи с этим делом привлекли к уголовной ответственности 110 чел.

"Дело" рассматривала Военная коллегия Верховного суда СССР. Позже все осужденные и погибшие были реабилитированы. Е.Ф. Катков: "Восстановление исторической правды и справедливости" (хроника реабилитации жертв политических репрессий 20-50-х годов) ("Вопросы истории КПСС", 1991 г., № 9.)

В августе 1952 г. были расстреляны наиболее видные евр. писатели и поэты, арестованные в 1948–1949 годах, а также С.А. Лозовский (1878–1952 гг.), — бывший зам. мин. иностр. дел, работавший в Совинформбюро (всего в подвале "Лубянки" расстреляли 12 чел.). Об этом преступлении сталинской тирании газеты не сообщали, по-видимому, Сталин опасался возмущения, которое эти убийства могли вызвать за рубежом, в частности в компартиях.

Смертную казнь вводили и отменяли, не спрашивая мнение народов СССР. Так, например, ее отменили в 1948 г., когда судили многих предателей и убийц, служивших немецким фашистам и немцев-убийц из комендатур 1941-44 гг., и народ в залах судов требовал смертной казни (например, в г. Смоленске, в 1948 г.). Смертную казнь широко применяли к жертвам клеветы (честным коммунистам). Во время суда в Ленинграде над А. Кузнецовым и А. Попковым в 1950 г. подсудимые не знали, что опять введена смертная казнь. (Газета "Смена", 1988 г., 13 января.)

Долгие годы даже неизвестно было, когда расстреляли И. Фефера, П. Маркиша, Л. Квитко, Д. Бергельсона и др.

Н. Хрущев отметил, что в статье о реабилитированном С. Лозовском (в газете "Известия", в 1968 г.) "стыдливо умалчивается, как он умер". ("Огонек", 1990 г., № 8, 23.)

Позже август 1952 г. стал траурным для всех, кому была дорога евр. культура. Многие евр. писатели и деятели евр. культуры и их семьи в это время были сосланы в различные места.

Главным "двигателем" усиливавшегося в 1952 г. антисемитизма была негласная "кадровая политика" райкомов партии, в результате которой многие предприятия и учреждения (особенно в главных городах европейской части СССР) сильно затруднили или вообще прекратили прием на работу специалистов-евреев (с высшим и средним образованием). Эта политика не могла проводиться официально (она противоречила и Конституции и частым заявлениям государственных деятелей о национальном равноправии в СССР). Официальные законы не мешали руководителям предприятий принимать людей на работу по своему усмотрению и это позволяло немногим евреям устраиваться на работу (путем рекомендаций, личных связей и т. п.). В этом же 1952 г. в военных академиях, где на последних курсах еще были евреи, зачисленные в академии до 1949–1950 годов, отделы кадров "изучали" документы слушателей-евреев. Те, у кого имена или отчества имели отличия от таковых в метриках (например "Лев" вместо "Лейб" по метрике, "Мойсеевич" вместо "Мойшевич" и т. п.), подвергались наказаниям (лишались присвоения очередного звания, или понижались в звании), а изменивших в документах национальность нередко исключали из академии.